Книга Миссия «Демо-2020», страница 46. Автор книги Антон Краснов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Миссия «Демо-2020»»

Cтраница 46

– Отдых… – вымолвил Ковбасюк и упал под стол, составив компанию уже находящимся там неизменному попу Бульке и еще двум каким-то чрезвычайно утомленным людям.

Утомиться было отчего. Гулять по ночам во дворце Лефорта, что на Кукуе, в Немецкой слободе, умели и делали это на широкую ногу и по полной, а то и расширенной программе. Неотъемлемой частью этой программы являлось, разумеется, потребление вина и водки в неограниченных количествах, пляски у столов, на столах, а порой и под столами, а также шутовской ритуал, посвященный эллинскому богу Вакху, или римскому Бахусу. Последний, как известно, тоже был не дурак выпить.

Пит Буббер, уже в новом зеленом кафтане Преображенского полка, наклонился к Афанасьеву и произнес:

– Сдается мне, что заменить вашего царя Петра нашим клоном будет не так уж и сложно, если учесть, как они тут все напиваются, а? Это ж уму непостижимо! Наверно, наутро себя и в зеркало никто не узнает! И вот этого царя потом назвали Петром Великим, да?

– А вот прикрой-ка рот! – обиделся Афанасьев. – Ваши деятели, которых возвели в великие, тоже не отличались примерным поведением, что Джордж Вашингтон, что Франклин.

«Да ладно тебе, у-ух!.. Владимирыч, – затрепыхался неврастеничный бес Сребреник, – даже я в ужасе. Нет, ты посмотри, ты только посмотри на эту процессию!»

Посмотреть и в самом деле было на что. Появившаяся в дверях палаты процессия медленно шла вдоль столов. Возглавлял шествие патриарх Всешутейшего и Всепьянейшего собора Никита Зотов. На нем было шутовское подобие патриаршей ризы с нашитыми на ней игральными костями и картами, а на трясущейся голове красовалась жестяная митра, увенчанная голым Вакхом. В одной руке всешутейший держал посох, украшенный голой Венерой, а в другой – два скрещенных чубука, которыми он, икая, благословлял всех собравшихся. За «патриархом» валила пестрая толпа завзятых пьяниц и обжор – это был так называемый конклав из двенадцати архимандритов и кардиналов, все вперемешку, шатаясь и перехватывая друг у друга «священные сосуды», коими служили кружки с вином, фляги с медом и пивом; вместо Евангелия же волокли погребец, открывающийся наподобие книги. В нем дребезжали склянки с водкой. Вместо ладана курился табак. Здоровенный «архимандрит», детина с красной рожей и вдребезги пьяный, нес кадило и, угрожающе им размахивая, во всю глотку орал «гимн»:

Как в поповском саду, ууух, ууух,

Потерял я дуду, у-у-ух, у-у-ух!!

Искупался в пруду, ухх, ухх,

И нашел там… —

и так далее, непечатным меншиковским слогом.

Прочие подпевали, подтягивали гнусавыми, блеющими и фальшивыми голосами, каждый в меру своих музыкальных способностей.

– Думается, что такими темпами они быстро повалятся под столы, – заявил Буббер, который, впрочем, сам вряд ли мог похвастаться трезвостью, а от окончательного падения спасался тем, что примерно две трети оказывающегося перед ним бухла выливал под стол, прямо в пасть какому-то кутейнику, который забавлялся тем, что ползал под столами на четвереньках и кусал всех за щиколотки и колени. Верно, делал он это не в первый раз, потому что примерно половины передних зубов у него не было.

– Мне, честно говоря, не по себе, – сказал Евгений. – По-хорошему, нам ждать еще два дня, пока завершится процесс клонирования, а уже первые сутки… бррр! Нет, я тоже иногда люблю выпить и подурачиться, но чтобы так! Черт знает что!

«Попрошу без кивков в мой адрес», – отозвался бес Сребреник.

Захмелевшая и потому утратившая большую часть своей профессиональной спеси Сильвия фон Каучук тем временем расположилась в знатной компании: слева от нее сидел сам Петр, бледный, сильно навеселе, а напротив торчал Алексашка Меншиков. У эюго рожа была красная и лоснящаяся, под цвет ярко-рыжего парика, в котором традиционно красовался Александр Данилович. Здесь шла дискуссия, которая должна была определить судьбы мира. Не хватало разве что Брюса Уиллиса, штатного спасателя этого самого мира.

– Петр Алексеевич, – говорила Сильвия, – ваше государство велико и обильно, но порядка в нем нету…

– Где-то я это уже слышал, мин херц, – влез Алексашка и, секунду подумав, прибавил: – Едри твою в двуокись углерода…

– Прежде всего, я считаю, что ваше государство нуждается в смягчении нравов, а это прежде всего характеризуется отношением к женщине. Русские не считают женщину за человека, я слышала, что своих жен вы бьете кнутом, палками, всячески оскорбляете и понукаете ими. Да что простая женщина!.. – продолжала Сильвия, украдкой заглянув в конспект речи, подготовленный ею еще в 2020 году. – Даже высшая знать, даже женщины из царского дома принуждены подвергаться дискриминации…

– Чему-чему?

– Дис-кри-ми-на-ции, – по слогам выговорила Сильвия, не для лучшего усвоения этого слова, а оттого, что она сама нетвердо его произносила по причине выпивки, – это слово латинского происхождения, dscrmnato – «различение, умаление». Это все очень просто. Вот, к примеру, вы дали мне денежный оклад вдвое меньше против того, какой был бы, будь я мужчиной. Отчего так? Ведь я знаю и умею ничуть не меньше любого мужчины, а то и много больше.

Петр слушал не перебивая.

– А почему? – поставила вопрос ребром Сильвия.

– Потому что баба, – брякнул Алексашка.

– Вот именно!!!

– Все, что говорит эта фрау, не лишено целесообразия, – заявил хмельной Лефорт, поправляя парик. – Между прочим, мин кениг Петер, я и сам подавал вам идеи, сходные с теми, что излагает фрау фон Каучук. Положение женщин в России в самом деле ужасающее.

– Если я буду думать о бабах, – заявил Петр, – то когда же думать об армии, о казне, которая пуста, о торговле и о том, что лес, пенька, конопля, прочие товары, которые могли бы принесть великий достаток России, гниют на архангельских складах, потому что купцы не хотят торговать с иноземцами? Нет, Франц, не об этом должны мы думать!

– Правильно, мин херц, – сказал Меншиков, – бабе дай волю, она тебя самого сожрет с потрохами, это как пить дать. Бей бабу молотом, будет баба золотом, как говорил один мой знакомый дьячок, пока его не отправили на поселение в Сибирь.

– А вот скажите, Франц Яковлевич, – обратилась к Лефорту Сильвия Лу-Синевна, – в вашей родной стороне к женщинам такое же отношение?

Лефорт поморгал, поправляя парик.

– Видите ли, – наконец сказал он, – Петер прав в том, что не об этом сейчас потребно говорить, не это устранять. Дойдут руки – будем делать, будем ставить хорошие законы промеж плохих, а потом и вовсе их заменим!

– А то я слыхал, мин херц, аглицкие купцы сказывали, – встрял Алексашка, – что у них на троне много лет назад сиживала самая натуральная баба, аглицкая королева. Так и что же? Та королева поссорилась по своим, по бабьим, делам с другой королевой, правившей по соседству, а потом взяла эту, другую, правительницу под стражу и велела отрубить ей башку [9] . Допрыгались, значитца!..

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация