— Нет, изменилась… — она улыбнулась, — внутри.
Я хочу тихо стареть, глядя, как Мэтью становится на ноги, и
чтобы Марина достигла всего, чего хочет.
Я хочу, чтобы она имела возможность делать только то, что
сама пожелает, стать именно тем, к чему стремится…
Пол боялся услышать именно такой ответ. Ему долгие годы
хотелось жениться на ней, но он не мог. А теперь, когда он обрел наконец
свободу, для нее момент был упущен. Интересно, изменилось бы что-нибудь, если
бы Алисон умерла раньше? Теперь они реже проводили вместе выходные, хотя время
от времени еще ездили в его дом в Коннектикуте; за последние годы их уик-энды
стали для нее мало что значить. Она ценила их дружеские отношения, но от брака
ей бы хотелось много большего. Ей бы хотелось страсти. Теперь же ее
единственной страстью стали дети. Дети и, естественно, универмаг. Ведь он
напоминал ей о Саймоне.
— Я больше не могу ни за кого выйти замуж. Сейчас я это
понимаю. Я давным-давно отдала все, что у меня было, — сначала Клейтону, а
затем Саймону. Теперь осталась только я, одна. А также дети, моя работа и ты —
когда у нас с тобой найдется для этого время. Но я не могу предложить тебе себя
целиком, не могу выйти за тебя замуж. Это было бы нечестно по отношению к тебе.
Теперь мне иногда хочется побыть в одиночестве, Пол, хотя, наверное, это и
звучит ужасно.
Но, быть может, наступила моя очередь стать эгоисткой. Когда
дети подрастут, я хочу путешествовать, снова стать свободной. Может быть,
когда-нибудь вернусь в Россию… побываю в Санкт-Петербурге… в Ливадии… — Она
знала, что это будет для нее тяжелым переживанием, но она мечтала об этом все
последнее время, и с каждым годом осуществление этой мечты казалось ей все
более вероятным. Чтобы вернуться туда, ей требовалось только время и мужество.
Но она знала, что с Полом она не сможет этого сделать: у него была своя жизнь,
свой дом, своя работа, хлопоты по саду, друзья. За последние годы его жизнь
потекла значительно медленнее. — Мне кажется, я просто наконец-то
повзрослела. — Полу было шестьдесят шесть лет, и он вдруг показался ей
совсем старым, но Зоя этого не высказала вслух. — Я многие годы была слишком
занята борьбой за выживание. А вот теперь обнаружила, что жизнь намного
разнообразнее. Возможно, если бы я поняла это раньше… может быть, и с Сашей не
случилось бы беды. — Она до сих пор обвиняла себя в смерти дочери, ей было
тяжело оглядываться назад и размышлять о том, что она сделала не так — теперь,
впрочем, это уже все равно не имело значения. Саше уже не помочь… но для Мэтью,
или Марины, или даже для нее самой это было важно. Ей еще предстояло кое-что
сделать в этой жизни, и она предпочитала сделать это самостоятельно, независимо
от того, насколько она любила Пола Келли.
— Значит ли это, что для нас все кончено? — Он
посмотрел на нее грустными, какими-то помутневшими глазами, и она с нежностью
наклонилась к нему и поцеловала его в губы, и он почувствовал такое же возбуждение,
какое чувствовал всегда, когда находился рядом с ней, — с первого дня их
встречи.
— Нет, если только ты не против. Если ты готов
принимать меня такой, какая я есть, я буду любить тебя долго-долго. —
Встречалась же она с ним все эти годы, пока он был женат.
Он тихо засмеялся.
— Ничего не поделаешь, мир стал другим, люди совершают
поступки, которые показались бы невероятными еще двадцать лет назад, теперь
люди открыто спят друг с другом, живут во грехе… Со своим предложением я
опоздал лет на двенадцать. — Они оба засмеялись. — Зоя, ты слишком
молода для меня.
— Спасибо, Пол. — Они снова поцеловались, и вскоре
он ушел. Она пообещала ему провести вместе выходные в Коннектикуте, и, уходя,
он немного успокоился. Зоя на цыпочках вошла в комнату Марины посмотреть, спит
ли она, и снова улыбнулась. В один прекрасный день весь мир будет принадлежать
ей.
Слезы навернулись на глаза Зои, когда она осторожно
наклонилась и поцеловала девочку в щеку, и мирно спящая Марина пошевелилась во
сне от любовного прикосновения бабушкиной руки.
— Продолжай танцевать, малышка… маленькая балерина…
продолжай танцевать.
Глава 50
За годы президентства Кеннеди в работе Зоиного универмага
многое изменилось. Все пытались подражать претенциозным вкусам молодой жены
президента. Зоя была от нее в восторге. Она даже была приглашена на обед в
Белый дом — к величайшему восхищению своего старшего сына. В шестьдесят один
год Зою узнавали все, когда она горделивой поступью входила в универмаг,
поправляла шляпку, хмурилась, если ей что-то не нравилось, меняла цветы умелой
рукой.
Аксель уже не было, от ее магазина осталось одно
воспоминание, но Зоя хорошо усвоила данный ею урок.
К тому времени Марина училась в Джульярдской школе, иногда
танцевала на профессиональной сцене; когда Зоя видела, как внучка танцует, она
почти всегда вспоминала, как сильно билось ее собственное сердце, когда она
танцевала перед Дягилевым более сорока лет назад. Мэтью окончил Гарвард в июне
1961 года, и во время вручения дипломов Зоя сидела вместе с Николаем в первом
ряду и аплодировала ему.
Мэтью вырос, стал красивым молодым человеком, и Зоя
гордилась им. Николай хотел, чтобы он работал с ним, но Мэтью признался, что
его больше интересует розничная торговля. Зоя пообещала передать универмаг
младшему сыну.
— Ты не закроешь его, даже если все здесь сгорит
дотла, — пошутил Мэтью, и Зоя рассмеялась. Она прекрасно знала своих
сыновей и нежно их любила. В самолете, на обратном пути в Нью-Йорк, Зоя болтала
с Николаем на отвлеченные темы, но уже перед посадкой она повернулась к нему и
внимательно на него посмотрела: видно было, что Николай чем-то озабочен.
— В чем дело, Николай? Я больше не могу теряться в
догадках. — Ее глаза сверкали, и он нервно засмеялся.
— Тебя не проведешь. Ты слишком хорошо меня
знаешь. — Он поправил галстук и откашлялся.
— После стольких лет в этом нет ничего
удивительного. — Ему уже было тридцать девять лет. — Что ты от меня
скрываешь? — И вдруг она вспомнила, как много-много лет назад брат взял ее
покататься на тройке и как она подтрунивала над ним насчет его танцовщицы…
Сомнений быть не могло: причиной смущения сына была женщина.
— Я собираюсь снова жениться, мама.
— Я должна аплодировать или плакать? — Зоя
засмеялась. — Как ты думаешь, эта женщина понравится мне больше, чем
предыдущая?
Он спокойно, с достоинством посмотрел на нее.
— Она юрист… Между прочим, она собирается работать с
Полом Келли. Она живет в Вашингтоне и работает в администрации Кеннеди. Она
забавная и остроумная, вот только готовит ужасно, — Николай засмеялся, —
но я от нее без ума. А вообще-то, — он снова смутился, — я надеялся,
что ты сегодня вечером поужинаешь с нами, если ты не слишком устала. — Уже
больше года то Николай, то его избранница попеременно ездили из Нью-Йорка в Вашингтон
и обратно.
