Некоторое время он не отрываясь смотрел на нее, а затем
бросился к ней и обнял:
— О дорогая!.. Дорогая моя!.. О боже, как я люблю
тебя!..
Когда Зоя снова взглянула на него, то увидела, что он
одновременно и смеется, и плачет, и она не осмелилась сказать ему, что весь
день думала об аборте.
Она знала, что это опасно, но некоторые ее клиентки делали
аборты и выжили. Она ведь уже слишком стара, чтобы иметь ребенка. Никто не
рожал детей в сорок лет! По крайней мере никто из ее знакомых, никто в здравом
уме; у нее на глаза вновь навернулись слезы, и она с раздражением посмотрела на
мужа.
— Как ты можешь так радоваться? Мне сорок лет, я
слишком стара, чтобы рожать детей.
Увидев у нее на глазах слезы, он опять встревожился:
— Так сказал врач?
— Нет. — Зоя всхлипнула. — Он сказал:
«Поздравляю!»
Саймон с облегчением рассмеялся, а Зоя нервно зашагала по
комнате.
— А как же универмаг? Саймон, подумай об этом!
И что скажут дети?
— Им будет только лучше! — Саймон откинулся в
кресле с таким видом, будто он завоевал целый мир. — На следующий год
Николай будет учиться в университете, да и потом, я думаю, что в любом случае
он будет рад за нас. Да и Саше только пойдет на пользу, если она перестанет
быть младшим ребенком в семье. Во всяком случае, ей придется смириться с этим.
И с магазином все будет в порядке. Ты сможешь ходить туда каждый день на
несколько часов, ведь у тебя будет няня… — Он уже все продумал, мелькнуло в
голове у Зои. Нет, все гораздо сложнее: она так много работала, Сашино
поведение было совершенно непредсказуемым — ей только третьего ребенка не
хватало… Это бы окончательно выбило ее из колеи.
— На несколько часов?! Ты полагаешь, что я могу
справиться с этой работой за несколько часов? Саймон, ты сошел с ума!
— Вовсе нет, — сказал он, спокойно
улыбаясь, — я схожу с ума от своей жены… — Он смотрел на нее с сияющей
улыбкой, и вид у него опять был как у мальчишки. В сорок три года он собирался
стать отцом. — Я буду отцом! — Он выглядел таким счастливым, что это
вывело ее из равновесия, и она с несчастным видом села на диван и снова
расплакалась.
— О, Саймон… как это могло случиться?
— Иди ко мне… — Он притянул ее к себе и обнял за
плечи. — Я тебе все объясню.
— Саймон, перестань!
— Почему? Во второй-то раз ты все равно не
забеременеешь. — Эта новость удивила его, потому что она всегда
предпринимала все меры предосторожности, но судьба иногда спутывает карты, и он
не позволит Зое изменить судьбу. Она уже намекнула, что все еще можно
«изменить», и он знал, что она имеет в виду, но об этом не могло быть и речи.
Он не мог допустить, чтобы она рисковала своей жизнью, избавляясь с помощью
аборта от ребенка, о котором он всегда мечтал. — Зоя… любимая, успокойся
на минутку, давай все обдумаем. Ты будешь работать столько, сколько сможешь. Ты
будешь сидеть в своем кабинете в универмаге ежедневно до самого рождения
ребенка — не надо только слишком много бегать по этажам. А после родов ты снова
вернешься на работу, и ничего не изменится, кроме того, что у нас будет наш
собственный красивый чудный малыш, которого мы будем любить до конца нашей
жизни. Разве это так ужасно, любимая?
Теперь, после его слов, Зоя не чувствовала в этом ничего
ужасного, ведь он всегда так хорошо относился к ее детям… Разве может она
лишить его собственного ребенка? Она вздохнула и снова всхлипнула.
— Он будет смеяться надо мной, когда вырастет, потому
что решит, что я его бабушка, а не мама!
— Нет, если ты будешь выглядеть так, как сейчас.
А почему что-то должно измениться? — Она действительно
все еще была красива и выглядела совсем как девушка в свои сорок лет. Только
то, что у нее был семнадцатилетний сын, выдавало ее возраст; она так гордилась
им, что постоянно о нем рассказывала.
А иначе никто бы не догадался, что ей больше двадцати восьми
лет, от силы тридцати.
— Я так люблю тебя, — снова заверил ее Саймон, но
тут Зоя подумала о Саше, и лицо ее побледнело.
— Что мы ей скажем?
— Хорошую новость. — Он нежно улыбнулся
жене. — Скажем, что у нас будет ребенок.
— Боюсь, она очень расстроится.
Но сказать про Сашу, что она расстроилась, значило ничего не
сказать. Разразилась вселенская катастрофа.
— Ты что? Беременна, говоришь? Это самое отвратительное
из того, что я когда-либо слышала! Что я скажу своим друзьям? Они засмеют меня
так, что мне придется бросить школу, и это будет полностью на вашей
совести! — в ярости кричала она, и Зоя совсем расстроилась.
— Пойми, дорогая, я не стану меньше любить тебя.
Неужели не понятно? — с трудом выговорила она.
— Меня это не волнует! Я не хочу жить здесь с тобой,
если ты родишь ребенка!
Она хлопнула дверью, а после школы исчезла, и только через
два дня выяснилось, что она находится у подруги. Пришлось даже заявить в
полицию; когда же они приехали за ней, Саша встретила их с вызывающим видом; на
просьбу Зои вернуться домой Саша ответила решительным отказом, и тут Саймона
впервые охватила ярость.
— Сейчас же собери свои вещи! Поняла? — Он схватил
ее за плечо и сильно встряхнул; Саша с изумлением уставилась на него: отчим
ничего подобного себе с ней не позволял, она не ожидала этого. Но даже терпение
Саймона имело пределы. — Сейчас же возьми шляпку, пальто и все, что ты еще
принесла с собой сюда; ты идешь с нами домой независимо от того, нравится тебе
это или нет, и если ты не будешь вести себя прилично, Саша, я отправлю тебя в
монастырь. — В какой-то момент она ему поверила. Хирш не хотел, чтобы у
его жены был выкидыш из-за этой испорченной девчонки. Через минуту Саша
вернулась со своими вещами и с покорным видом поплелась к двери.
Зоя извинилась перед матерью Сашиной подруги; они спустились
вниз и поехали домой.
— Если ты еще хоть раз посмеешь причинить беспокойство
своей матери, — сказал ей Саймон, когда они вошли в квартиру, — я
буду бить тебя до смерти, понятно? — Саймон был вне себя, Зоя же
улыбнулась. Она-то знала, что он никогда не ударит человека, тем более ребенка.
В этот момент он был так зол, что лицо у него побелело. И вдруг она испугалась,
как бы у него не было разрыва сердца, как у Клейтона.
— Иди к себе, Саша, — сухо сказала она, и девочка
молча повиновалась, потрясенная тем, как с ней обращались.
— Вам следовало это сделать давным-давно, —
сказал, войдя, Николай. — Другого языка она не понимает. Только один: изо
всех сил по заднице. — Он озорно засмеялся, и Саймон, немного придя в
себя, сказал:
— Я с удовольствием предоставляю это тебе, в любое
время, когда захочется.
Николай, повернувшись к матери с улыбкой, которая так часто
напоминала ей ее брата, сказал:
