— Двое, сын и дочь, — с гордостью ответила
Зоя. — А у вас, мистер Хирш? — Она задала этот вопрос из вежливости и
тут же поймала на себе довольный взгляд Аксель. Он ей явно нравился, Хирш же
проявлял недвусмысленный интерес к Зое. — У вас тоже есть дети?
— Нет. — Он улыбнулся и с сожалением покачал
головой. — Я не был женат, и у меня нет детей. Все времени не хватало.
Последние двадцать лет я создавал собственный бизнес. Большинство моих
родственников работают на меня. В прошлом году мой отец отошел от дел, да и
мать, боюсь, уже не та. Мать считает, что если я не женился до сорока лет, то у
нее не осталось почти никакой надежды. Раньше-то она ужасно ко мне с этим приставала:
женись да женись. Я у нее — единственный сын, единственный ребенок, и ей бы
хотелось десятерых внуков.
Зоя задумчиво улыбнулась, вспомнив свои детские разговоры с
Машей о том, сколько они хотели иметь детей. Ей хотелось шестерых, а Маше —
четверых или пятерых, но ни у одной из них жизнь не сложилась так, как они
рассчитывали.
— Еще женитесь и порадуете ее двойняшками.
Саймон Хирш сделал вид, что поперхнулся вином, а затем
весело посмотрел на нее.
— Надо будет сказать ей это, но боюсь, она снова начнет
на меня давить.
В это время им принесли еду: кнели — Аксель и перепела —
Зое. Хирш же заказал себе бифштекс, извинившись за свой американский вкус.
— Могу ли я, милые дамы, спросить вас о ваших покупках
или это коммерческая тайна?
Зоя улыбнулась и переглянулась с Аксель, которая пребывала в
прекрасном настроении.
— Нам нечего скрывать от вас, мистер Хирш, разве что
заказ на пальто. — Все трое рассмеялись, после чего Зоя рассказала Хиршу
об их покупках. И прежде всего о свитерах от Скьяпарелли.
— Ее новая модель пуловера — просто сенсация, — не
скрывая своего восхищения, сказала Зоя. — А туфли, которые мы сегодня
заказали у Диора, просто прелесть.
— Надо будет зайти на все это посмотреть… А вы купили
что-нибудь у Эльзы из ее новой коллекции «Розовый сюрприз»? — Хиршу очень
понравился этот цвет, он собирался использовать его в своих изделиях, и его
интересовало Зоино мнение.
— Я еще своего мнения не составила. Не покажется ли
«Розовый сюрприз» нашим клиентам слишком броским?
— Мне кажется, он будет выглядеть великолепно.
Зоя улыбнулась. Странно, что этот сильный, кряжистый
мужчина, больше похожий на футболиста, обсуждает модели Эльзы Скьяпарелли из
ткани «Розовый сюрприз»; впрочем, его пальто были самыми лучшими в Штатах, у
него был наметанный взгляд на моду и цвет, и он знал, что делает.
— Мой отец был портным, — пояснил Хирш, — и
его отец тоже. Он и основал «Хирш и компания» со своими двумя братьями в Нижнем
Ист-Сайде. Они шили костюмы и пальто своим знакомым, а потом про них узнали на
Седьмой авеню и стали заказывать одежду в «Хирш и компания». Но мой отец послал
их куда подальше… — Он виновато взглянул на Зою, но та слушала с таким
интересом, что не обратила внимания на грубое выражение.
— Он перебрался на Седьмую авеню и открыл собственное
ателье, а когда я стал там работать, я перевернул все с ног на голову с помощью
того, что называется модой. Несколько раз мы с отцом ужасно ссорились из-за
этого, но, когда мои дядья ушли на пенсию, я сделал все по-своему, закупил
английскую шерсть такого цвета, что папаша чуть не взвыл от ужаса. Затем мы
стали шить и женские пальто и за последние десять лет многого добились как раз
в том, с чего, по-моему, надо было начинать. Сейчас все идет прекрасно,
особенно теперь, когда отец отошел от дел, а я привожу новые модели из Парижа.
— Интересная история, мистер Хирш, — подала голос
Аксель. Это была типичная история удачливого американского
предпринимателя. — Ваши пальто великолепны. Они у нас хорошо идут.
— Очень приятно. — Хирш улыбнулся; он чувствовал
себя на своем месте. Он имел огромный успех, причем достиг всего почти в
одиночку. — Мой отец постоянно твердил, что я погублю дело. Теперь-то, на
пенсии, он старается показать, что его больше ничто не интересует. Но, когда
меня нет, мои портные и закройщики рассказывают, что он все вынюхивает и
разглядывает в мастерских. — Зою рассмешила нарисованная им
картина. — А вы, графиня… извините, Зоя… как вы попали к Аксель?
— Это долгая история, — засмеялась она, чувствуя
себя с ним удивительно легко. Затем Зоя вновь стала серьезной. — Мы все
потеряли во время кризиса. — Она не скрывала, что с ней произошло. —
Внезапно мы остались без средств, наши два дома пришлось продать, а также
мебель, наряды и меха, даже фарфор. — Она впервые говорила об этом в
присутствии Аксель, однако смущения не испытывала. — У меня на руках
осталось двое детей, и не было работы. Во время войны я танцевала здесь, в
Париже, в труппе дягилевского балета, потом еще в одной балетной труппе, но в
1929 году мне было без малого тридцать лет — многовато, чтобы снова стать
балериной. — Зоя со смущенной улыбкой посмотрела на них обоих. Дальнейшее
было для Аксель полным сюрпризом. — Я попыталась поступить в труппу
Зигфельда, но ему нужны были высокие женщины, и я пошла танцевать в варьете. —
У Аксель от удивления широко раскрылись глаза, а Саймон Хирш смотрел на нее с
нескрываемым уважением. Немногие женщины так смело шагнули из богатства в
нищету, немногие признались бы, что танцевали в варьете. — Это, должно
быть, поразило вас, Аксель. Никто не знает об этом, даже мои дети. Это было
ужасно. Я проработала в варьете полтора года, я ненавидела свою работу, и вот…
однажды ночью, — ее глаза до сих пор увлажнялись, когда она вспоминала об
этом, — когда я была на работе, в доме начался пожар, и я чуть не потеряла
своих детей. Дети для меня — все, и я поняла, что больше никогда не смогу
оставить их одних. Поэтому я собрала все оставшиеся вещи, переехала в
гостиницу, одолжила сто долларов и вот… постучалась в дверь к Аксель. Не думаю,
чтобы она догадывалась, в каком отчаянии я тогда находилась, — она с
благодарностью взглянула на свою подругу, которая была вне себя от
услышанного, — и мне очень повезло, что Аксель взяла меня. С тех пор я
работаю у нее и надеюсь, что буду с ней всегда. — Она улыбнулась, не
подозревая даже, насколько ее рассказ тронул их обоих, особенно Саймона: «И они
жили счастливо до самой смерти…»
— Вот так история! — Хирш смотрел на нее с
нескрываемым изумлением, а Аксель незаметно вытирала глаза кружевным платочком.
— Почему вы ничего не сказали мне тогда?
— Я боялась, что вы не возьмете меня. Я готова была на
все, чтобы получить эту работу. Я даже указала вам свой титул, чего, конечно, в
иной ситуации никогда бы не сделала. Если б я выступала в варьете, мне бы
кричали: «Браво, графиня!» и свистели, а кто-нибудь выкрикивал бы из-за кулис:
«Это наша собственная графиня!» — Все трое засмеялись, и веселее всех Зоя.
Только Аксель знала, как бы отзывались о Зое, если б узнали,
что графиня Юсупова танцевала в варьете. — У каждого своя судьба. Во время
войны здесь, в Париже, некоторые наши друзья ловили голубей в парке и ели их.
