— И не будешь спрашивать, чем, черт побери, я его набила?
— Если честно, я думал, он гораздо тяжелее.
— Я себя сдерживала. Да, я не спросила, когда тебе завтра вставать.
— Часов в восемь. Не слишком рано.
Эмма ухватила Джека за свободную руку и помахала их сцепленными руками.
— Я расплачусь за твое гостеприимство и приготовлю завтрак. Если у тебя найдется, из чего готовить.
— Может, и найдется.
Они поднялись к задней двери его квартиры над офисом.
— Легче жить, если живешь и работаешь в одном месте, правда? Хотя иногда мне кажется, что без четкого разграничения мы в конце концов станем работать слишком много. Мне нравится это здание. В нем чувствуется характер.
— Я влюбился в него, — признался Джек, отпирая дверь.
— Оно тебе подходит. Характер и традиция снаружи, чистые линии и сбалансированное пространство внутри, — сказала Эмма, входя в кухню.
— А я все пытаюсь подобрать слова, чтобы выразить свои впечатления о вашем футбольном шоу.
— Боюсь, завтра квадрицепсы так будут болеть, что я еще пожалею о своем порыве.
— Думаю, твои квадрицепсы выдержат. Я не говорил тебе, что спортсменки — моя слабость?
Эмма прошла с ним через всю квартиру в спальню.
— А зачем? Я знаю обе твои слабости — спорт и женщины.
— Объедини их, и я конченый человек.
— И раб женского удара «ножницами». — Эмма приподнялась на цыпочки и чмокнула его в губы. — Ты еще не видел меня в футбольной форме.
— Ты ее сохранила?
Эмма рассмеялась, закинула чемоданчик на кровать, расстегнула молнию.
— Вообще-то сохранила.
— Здесь?
— Боюсь, что нет. Но я захватила… — Эмма вытащила из саквояжа что-то очень воздушное, очень короткое, очень черное. — Если тебя эго заинтересует.
— Думаю, день закончится так же идеально, как начался.
Утром Эмма сделала французские тосты и превратила ломтики яблока в нечто хрустящее и умеренно сладкое.
— Потрясающе. Гениальная флористка, непревзойденная футболистка и кухонная фея.
— Я очень разносторонняя. — Эмма сидела напротив него в алькове, служившем столовой. По ее мнению, здесь не хватало цветов, дерзких и ярких, в медной вазе. — Но теперь у тебя нет яиц и осталось очень мало молока. Я сегодня поеду в магазин. Если хочешь, я и тебе могу что-нибудь купить.
Наступила короткая, но красноречивая пауза. Джек явно не хотел ее помощи.
— Нет, спасибо. Я сам собирался на днях пополнить запасы. Как поживают твои квадрицепсы?
— Замечательно. — Эмма приказала себе не делать проблему из его нежелания позволить ей купить чертову коробку яиц. — Видимо, железный эллиптический ублюдок справляется со своей работой. А ты как поддерживаешь форму?
— Хожу в спортзал три-четыре раза в неделю, играю в баскетбол, примерно так.
Эмма прищурилась и сердито уставилась на него.
— Держу пари, тебе это нравится. Спортзал.
— Да, нравится.
— И Паркер нравится. По-моему, вы оба больные.
— Поддерживать форму — болезнь?
— Нет, болезнь — любовь к этому процессу. Я занимаюсь на тренажерах, но я считаю это неприятной работой, обязанностью, необходимым злом. Как брюссельская капуста.
В его глазах замелькали веселые искорки.
— Брюссельская капуста — зло?
— Естественно. Все это знают, даже если не признаются. Маленькие зеленые шарики зла. Точно как приседания — вид пытки, изобретенный людьми, которым приседания ни к чему. Ублюдки.
— Твоя философия фитнеса и полезного питания меня завораживает.
— Моя честность тебя завораживает. — Эмма с наслаждением допила кофе. — Во всяком случае, летом я смогу плавать в бассейне. Это и полезно, и весело. Ну, ты принял душ, пока я надрывалась ради тебя у горячей плиты, теперь моя очередь. Я быстренько, я тебя не задержу. — Она взглянула на электронное табло той самой горячей плиты. — Честно, я быстро.
— А… послушай, можешь не спешить. Просто захлопни дверь, когда уйдешь.
Эмма довольно улыбнулась.
— Тогда я сначала выпью еще чашку кофе.
Она не спеша выпила кофе, потом так же не спеша приняла душ. Завернувшись в полотенце, втерла в кожу крем, открыла увлажняющий лосьон для лица…
Когда она занялась макияжем, в ванную комнату вошел Джек. Эмма увидела в зеркале, как его взгляд остановился на ее тюбиках и баночках, расставленных на полке, успела заметить мелькнувшее в его глазах недовольство… и почувствовала укол в сердце.
— Я ухожу. — Он нежно провел ладонью по ее влажным волосам, таким же нежным был поцелуй. — Увидимся сегодня?
— Конечно.
Оставшись одна, Эмма закончила макияж, высушила волосы. Оделась, собрала свои вещи.
А потом вернулась в ванную комнату и яростно чистила раковину и полку, пока не уничтожила все следы своего пребывания в его личном пространстве.
— Не паникуй, Джек, — пробормотала она. — Все чисто. Все твое.
Уходя, она оставила на его кухонном столе записку:
Джек, я забыла, что занята сегодня вечером. Созвонимся. Эмма.
Ей просто необходима была передышка.
Эмма дернула заднюю дверь, убедилась, что замок захлопнулся, и с саквояжем в руке спустилась к машине. Сев за руль, она щелчком открыла мобильник и позвонила Паркер.
— Привет, Эмма. Я на другой линии с…
— Я быстро. Мы можем устроить сегодня девичник?
— Что-то случилось?
— Ничего. Правда ничего, мне просто необходим девичник.
— Дома или куда-нибудь поедем?
— Дома. Я не хочу никуда ехать.
— Я все устрою.
— Спасибо. Я приеду через пару часов.
Эмма захлопнула мобильник-раскладушку.
Подруги. Мои лучшие подруги. Они никогда не подведут.
15
— Я слишком бурно отреагировала.
За работой Эмма весь день обдумывала поведение Джека и к девичнику, устроенному в гостиной третьего этажа, немного успокоилась.
— Ты расскажи, а там уж нам судить, — предложила Лорел, вгрызаясь в ломоть фирменной домашней пиццы миссис Грейди.
— Он не сделал ничего плохого. Он не сказал ничего плохого. Я сама себя накрутила.
— Ладно, но ты всегда предпочитаешь злиться на себя, а не на других. Даже если этот другой того заслуживает. — Мак налила в бокал вина и протянула бутылку Лорел.
