— Они работают с ним три года, но пока нет никаких
конкретных результатов, — сказал Эшби. — Нам интересно и ваше мнение,
Уильям. Мы могли бы направить вас в командировку в Болгарию. Теперь, когда
рухнул «железный занавес», это совсем не трудно. Кроме вас, полетит Томас Райт.
Он вам поможет.
Райт работал и раньше в Болгарии, хорошо знает обстановку в
стране, говорит сразу на нескольких славянских языках, в том числе и на
болгарском.
— Вы хотите, чтобы я проверил его биографию? —
понял Тернер.
— И вообще всю его жизнь, — кивнул Эшби. — Мы
должны знать, кто он на самом деле. Завербованный КГБ несчастный турок,
случайно оказавшийся у них на крючке, или резидент-нелегал, профессиональный
офицер КГБ. Согласитесь, это многое меняет.
— Есть еще третий вариант, — пробормотал Тернер.
— Какой? — оживился Бэннон.
— Может, он вообще ни при чем и мы ошибаемся, —
улыбнулся Тернер. — Такой вариант вы исключаете?
Бэннон фыркнул от негодования. Эшби раскрыл папку с личным
досье Кемаля Аслана.
— Не может, — спокойно сказал он, — вот его
донесения в Москву. Он их агент. И мне нужно знать только одно — он настоящий
Кемаль Аслан или подставное лицо. Вот что мне нужно срочно выяснить. Поэтому
нам и понадобилась ваша помощь.
Москва. 10 января 1991 года
В последние дни его больше всего волновало положение в
Прибалтике.
Особенно в Литве. Неудачная поезда в Литву Михаила
Сергеевича, так и не сумевшего убедить литовцев в не правильности их пути,
откровенно националистические лозунги в Вильнюсе, нескрываемая пропаганда за
выход республики из Союза — все это не могло не волновать председателя КГБ. В
прошлом году, как раз в это время, они не смогли взять ситуацию под свой
жесткий контроль, и в Баку пролилась кровь. А введенные затем войска только
усугубили положение, расстреляв сотни случайных горожан. Теперь в Литве нужно
было не допустить ни тбилисского развития событий апреля восемьдесят девятого,
ни бакинского — января девяностого.
Крючков с возрастающим изумлением и горечью получал
сообщения из разных концов страны о нарастающем хаосе, развале страны, полной
дезориентации властных структур на местах. Ставший председателем КГБ лишь при
Горбачеве, в восемьдесят восьмом году, он встал во главе самой крупной спецслужбы
мира и с ужасом убеждался, что возможности КГБ далеко не беспредельны. Даже
внедренные в литовский «Саюдис» сразу несколько десятков платных агентов КГБ не
смогли переломить ситуацию в республике. Впрочем, годом раньше подобная история
случилась и в Баку. Там тоже в руководстве Народного фронта Азербайджана было
достаточно агентов КГБ. Но вместо того, чтобы своевременно информировать
руководство республиканского КГБ о надвигающейся угрозе, они сами становились
главными зачинщиками беспорядков, считая, что таким противоестественным образом
снимают с себя подозрения в причастности к агентуре госбезопасности.
Сегодня утром он наконец принял решение, разрешив
перебазироваться в Литву специальному подразделению КГБ — группе «А», которая
уже успела отличиться двенадцать лет назад, взяв дворец Амина в Кабуле.
Журналисты называли эту группу «Альфой», но в документах КГБ она проходила как
группа «А».
И, разрешив поездку группы в Вильнюс, Крючков понимал, что
остановить уже ничего нельзя. Маховик был запущен. Целый день он думал только о
Литве, когда вечером позвонил новый начальник Первого главного управления,
руководитель советской разведки, ставший его преемником, — Леонид
Владимирович Шебаршин.
— Владимир Александрович, у меня есть срочное
сообщение, — доложил своим красивым голосом Шебаршин.
— Приезжайте ко мне, — разрешил Крючков.
Из Ясенева, где находился главный центр советской разведки,
Шебаршин доехал за полчаса. Еще через пять минут, уже в кабинете Крючкова, он
коротко доложил о случившемся в Чехословакии.
— Убит наш резидент в Праге. Мы узнали об этом только
вчера. Он должен был лететь в Болгарию.
— Как — убит? — нахмурился Крючков. — В
посольстве должны были знать.
— Это не местный резидент, — пояснил
Шебаршин, — убили Валентинова.
Михаил Валентинов был специальным резидентом КГБ, отвечавшим
за границу между Чехословакией и Германией. После развала ГДР в руководстве КГБ
решили таким образом усилить местные резидентуры ГДР и Чехословакии.
Валентинов работал автономно от резидентур КГБ в Берлине и
Праге со специальным заданием.
— Подробности известны? — спросил Крючков.
— Последним его видел наш связной. Валентинов был убит
у своей машины.
Видимо, сразу после встречи со связным.
— В Праге знали о его миссии?
— В нашей резидентуре никто не знал, — сообщил Шебаршин, —
вообще непонятное убийство. Связной сообщил, что Валентинов обещал привезти в
Софию документы работы его группы.
— А где документы? — нахмурился Крючков.
— Не нашли, — глухо произнес Шебаршин. Ему было
неприятно это говорить, но он сумел произнести эти два слова.
— Как это «не нашли»? Убийца похитил документы, —
окончательно разозлился председатель КГБ, — это же самое настоящее ЧП!
— У нас нет сведений, что документы попали в чьи-то
чужие руки. За несколько минут до смерти Валентинов сказал связному, что у него
есть документы, рисующие «очень неприглядную картину». Он так и сказал —
«неприглядную картину». И обещал привезти документы в Софию. Но связному
кажется, что документов в тот день у нашего резидента не было. Он обещал взять
их с собой в Софию.
— Почему вы придумали ему такой непонятный маршрут?
— Нам казалось, так будет надежнее. Лететь прямым
рейсом в Москву он не мог, вы жепомните: он действовал по паспорту болгарского
гражданина. Мы не хотели рисковать.
— И получили в результате труп Валентинова, —
подвел итоги Крючков. — Вы считаете это нормальным?
— Я уже распорядился. Мы постараемся найти документы и
выйти на возможных убийц нашего резидента.
— Кто знал о его задании?
— Практически никто. Но мы проверяем всех наших
офицеров. Самое главное, что Валентинов не оставил документов ни в Берлине, ни
в Праге, мы проверяли. В этом деле все достаточно запутано.
— Сейчас много непонятного — горько сказал
Крючков, — пошлите специалистов, профессионалов. Подключите, если нужно,
местную резидентуру. И вообще, нам необходимо пересмотреть работу одиннадцатого
отдела..
[2]
Или его расформировать, или называть по-другому. Нужны
другие формы работы. И проверьте свою агентуру.
