В этот день они бесцельно бродили по городу в сопровождении
сотрудников КГБ, словно приклеившихся к обоим американцам. Отрываться от них
почему-то не хотелось. Это было как-то особенно неприятно и глупо.
— Никогда не думал, что София такой унылый и скучный
город, все время бормотал Тернер.
Райт не возражал. Хотя, бывая раньше в Софии, он никогда так
не считал. И вообще Болгария до этой поездки ему очень нравилась. Особенно
приморские курорты, на которых всегда много красивых женщин из Восточной Европы
и Советского Союза, никогда не отказывающих заокеанскому гостю. Правда, он
предусмотрительно не сказал этого Тернеру, считая, что не нужно раздражать и
без того огорченного очевидной неудачей своего спутника.
«Где еще мог быть этот Кемаль Аслан? — думал
Тернер. — Дома, школа, институт, больница. На работе у него мы, конечно,
тоже ничего не найдем. И еще КГБ сидит у нас на хвосте. Может, его документы
остались в турецком посольстве, куда он выезжал после болезни? Нет, это не
подходит. Во-первых, выезжал тот самый Кемаль Аслан, который потом добрался и
до Америки. А во-вторых, по прошествии стольких лет никто не будет хранить
архивные материалы. Это нереально».
Хуже всего было сознавать, что ничего сделать нельзя. Он
ходил по городу и злился. Злился на себя, чувствуя, что повсюду натыкается на
невидимую стену. Вечером нужно было ехать в посольство за билетами. Тернер
решил остаться дома, отправив в посольство Томаса. Он сидел за столом и смотрел
телевизор, не очень вникая в смысл происходивших событий на телеэкране, когда
вдруг раздался звонок.
Тернер лениво поднял трубку.
— Я слушаю, — сказал он.
— Уильям, раздался несколько взволнованный голос
Томаса, — здесь небольшая вечеринка. Атташе приглашает тебя приехать к
нам. За тобой сейчас заедет машина.
— Какая вечеринка? — не понял Тернер.
— Просто собрались ребята. Ты можешь сейчас
приехать? — просил Томас.
Тернер молчал. Он понял, что случилось нечто непредвиденное
и теперь нужно молчать, чтобы не «раскачивать лодку». Он осторожно спросил:
— Я действительно нужен, Томас?
— Очень, — подтвердил Райт, — машина за тобой
пойдет через полчаса.
Они сейчас немного заняты, и все машины во дворе посольства.
Месяц назад ты говорил о рождественских приключениях. И повторил их нашему
суровому другу.
Кажется, у нас есть возможность собраться вместе за одним
столом. Как раньше.
— Хорошо, — Тернер все-таки не понимал, что именно
произошло, но решил согласиться на условия игры, предложенной Райтом.
— Я буду ждать дома, — добавил он и положил
трубку.
«Что значит „месяц назад“? — подумал Уильям. —
Месяц назад было Рождество. Что бывает на Рождество? Что он говорил о
приключениях? Это важно сейчас вспомнить. Суровый друг — это, конечно, Милт
Берден. Что они тогда говорили? При чем тут Рождество? На Рождество бывают
чудеса. Он сказал Томасу, что чудес не бывает. Значит, случилось чудо, словно
на Рождество. И это чудо…
Как сказал Томас? Мы все соберемся за одним столом. Черт
побери, все правильно!
За одним столом на свадьбе сидел молодой Кемаль Аслан и та
болгарская семья, у которых КГБ украло все фотографии. Неужели они вернули эти
карточки еще до отъезда сотрудников ЦРУ? Это не похоже на действия КГБ. Значит,
болгары случайно нашли фотографию. Кажется, это и есть чудо».
Он перевел дыхание. Какой молодец Томас, он сумел правильно
передать информацию. И точно все рассчитал. Конечно, сотрудники КГБ
прослушивают телефон посольства. И они услышат разговор Райта, решив, что
машина действительно придет через полчаса. Никто не может даже представить
себе, что американец, не владеющий болгарским языком, не станет ждать машину
посольства, не послушает своего друга и сам поедет за фотографией.
«Сейчас не те времена», — подумал Тернер. У них может
быть две-три машины, не больше. Раньше на них работала вся болгарская
контрразведка. Они, конечно, будут ждать у дома машину, посланную за ним. Но
остальные сотрудники КГБ сидят теперь у посольства. Черт возьми! Нужно
принимать решение. Он натянул темную водолазку, надел костюм, пальто. Конечно,
куртка была бы куда лучше, но где взять куртку? Здесь всего один выход из дома.
Черт возьми, каким образом выйти из дома? У него всего полчаса времени. Если бы
он владел болгарским, все было бы гораздо проще, он бы объяснил что-нибудь
соседям. И одежду поменять невозможно. Он бросился к шкафам, может, здесь
что-нибудь есть? В одном из шкафов он нашел белое легкое демисезонное пальто
супруги хозяина дома, любезно предоставившего им свою квартиру.
Нет, это не подходит. Его редкая шевелюра не сойдет за
женскую прическу. Косынка. Конечно, косынка. Если ее даже нет, можно сделать из
любой темной простыни. Это он найдет. Теперь нужен ребенок. Он сорвал простыню
с постели, потом снял свое пальто, завернул его в простыню, словно ребенка, не
забыв положить внутрь и свои туфли. Теперь надеть туфли хозяйки. Нет, конечно,
они ему не подходят. Черт, как он опаздывает. Придется надевать собственные
туфли. В конце концов, многие женщины сейчас ходят в почти мужских ботинках.
Брюки тоже неплохо. Нужно будет имитировать походку. Это он
сумеет. Тернер вытер пот, взглянув на часы. Прошло уже десять минут. У него
совсем нет времени.
Одевшись, он взглянул на себя в зеркало. Конечно, ужасно. Он
едва натянул пальто. Для этого ему пришлось снять пиджак. Хорошо еще, что
пальто не порвалось. Впрочем, и сам Тернер был далеко не крупным мужчиной. Ему
повезло больше — Томас бы ни за что не влез в это пальто. «Будем надеяться, что
никто не обратит внимания на размеры. Но издали могут заметить только белый
цвет, — подумал Тернер. — Придется контролировать каждое движение.
Надеюсь, они не подбегают к каждой выходящей женщине, заглядывая ей в лицо. К
тому же они должны быть предупреждены о том, что сюда едет машина посольства, и
поэтому несколько расслабятся. Нет, какой молодец Томас, он все сделал
правильно».
И хотя квартира недалеко от посольства, посланная за
Тернером машина должна еще раз убедить их в беспомощности американского гостя,
не умеющего найти дорогу к посольству в чужом городе.
Он вышел из квартиры, предусмотрительно оставив свет
включенным. Затем вошел в лифт. За ним в лифт вошла какая-то пожилая женщина с
мальчиком, видимо, ее внуком. «Господи, — испугался Тернер, — неужели
и этот мальчик решит, что я шпион. Как воспитывают этих маленьких болгарских
коммунистов?» У русских они называются комсомольцами, нет, кажется, пионерами.
А здесь он даже не знает, как. Тернеру пришлось отвернуться в сторону, чтобы
они не смотрели ему в лицо.
Старушка что-то выговаривала своему внуку.
Пока лифт невыносимо долго полз вниз, она успела обратиться
и к Тернеру, сказав что-то, очевидно, о ребенке. Уильям кивнул пробурчав нечто
невразумительное. Старушка снова принялась выговаривать внуку. Когда лифт
остановился, они первыми вышли и медленно направились к выходу. Он перевел
дыхание и пошел за ними, виляя бедрами и изо всех сил изображая женщину, что
было довольно трудно в его крепких, почти ковбойских ботинках. Он прошел двор,
заметив машину сотрудников КГБ. Разглядел даже лица сидевших там наблюдателей.
