— Тогда зачем мы сюда приехали? — не сдавался
Райт.
— Мне важно было знать, как именно была проработана
схема отправки Кемаля Аслана в нашу страну. Конечно, он работает на русских, но
мы пока не знаем ответа на главный вопрос, который нам поставили. Он настоящий
турок, и КГБ, используя его несчастную жизнь, лишь вынудило работать на них,
или это советский офицер-нелегал, которого мы можем арестовать только на
основании незаконного въезда в нашу страну? Хотя боюсь, что в больнице мы
ничего не узнаем. Но зато увидим документы. Это очень важно — Они прошли по
коридору, и приветливая секретарь Бонева проводила их в кабинет, расположенный
напротив кабинета главного врача. Почти сразу им принесли большую папку,
заполненную документами и фотографиями.
Райт бросился перебирать фотографии. Потом поднял голову и
посмотрел на спокойно сидевшего Уияльма Тернера.
— Я понял, — сказал он очень тихо, — я все
понял. Если дело в такой сохранности находилось целых семнадцать лет, значит,
кто-то был в этом заинтересован.
Тернер кивнул головой.
— Здесь вся история болезни, — показал на
документы Томас, — есть и фотографии больного. Хотите, я сделаю снимки?
— Как хочешь, — ответил Тернер, — думаю, они
совпадут с фотографиями нашего клиента.
— Он лежал в коме несколько месяцев, — продолжал
читать Райт.
— Выпиши сроки, обрати внимание на фамилии всех врачей.
Бонева мы уже знаем. Кто другие? Может, среди них были и молодые люди. И
проследи, как быстро проходило его восстановление. Райт исправно записывал все
данные. Сидевший в своем кабинете Бонев долго молчал, глядя в зеркальную
поверхность стола, обхватив голову руками. Затем, словно приняв какое-то важное
решение, поднял трубку телефонного аппарата и набрал чей-то номер. Затем
сказал:
— Это говорит Бонев. Они сегодня приходили ко мне.
— С кем они встречались? — спросил его собеседник.
— Кроме меня, ни с кем. Сейчас они в больнице, изучают
дело нашего бывшего больного.
— Спасибо, товарищ Бонев. Держите и дальше нас в курсе.
Думаю, они выйдут на лечащего врача. Действуйте как договорились. До свидания.
— До свидания, — Бонев положил трубку и вытер
потное лицо. Впервые в жизни он чего-то боялся, словно сделал нечто недостойное
и подлое. Но не позвонить он просто не мог. И это он отлично сознавал.
Берлин. 20 января 1991 года
Он ехал в своем «БМВ», часто останавливаясь на перекрестках
даже тогда, когда это не было вызвано необходимостью. Наблюдая за спешившими
позади его автомобиля машинами в зеркало заднего обзора, он пришел к выводу,
что может наконец ехать совершенно спокойно. И все-таки еще дважды до
назначенного места он проверял, убеждаясь, что за ним никто не следит. И лишь
подъехав к нужному ему дому, быстро запер автомобиль, поспешил к подъезду и
набрал нужный код.
Дверь автоматически открылась, и он вошел в подъезд.
Оказавшись в лифте, он нажал вызов нужно??о ему этажа. Лифт бесшумно заскользил
вверх и остановился на четвертом этаже. Незнакомец вышел из лифта и, подойдя к
дверям квартиры, трижды позвонил. Дверь открылась почти сразу.
— Привезли? — спросили его вместо приветствия, и
незнакомец вошел в квартиру, доставая из кармана конверт.
В просторной гостиной сидели трое. Двое из вальяжно
расположившихся на диване господ хотя и были одеты в дорогие модные костюмы,
однако чувствовали себя в них непривычно, так что можно было предположить: в
генеральской форме они смотрелись бы гораздо лучше. Они и были генералами. На
третьем штатский костюм сидел лучше. Он и открыл дверь, протягивая левую руку
за конвертом.
Получив конверт, поспешно вскрыл его, достал листок бумаги.
Только прочитав написанное, он наконец облегченно вздохнул и громко сказал:
— Все в порядке. Это то, что нам нужно.
— Полковник Волков, — обратился к прибывшему один
из сидевших на диване — полный высокий мужчина с опухшим, одутловатым
лицом, — надеюсь, вы нигде не останавливались?
— Нет, товарищ генерал, — заявил полковник,
проходя в комнату. Сняв пальто и шляпу, он бросил их в прихожей, а затем, не
спрашивая разрешения у сидевших на диване генералов и не обращая внимания на
третьего генерала, стоявшего у дверей гостиной, спокойно уселся в
кресло. — Я же говорил, что они согласятся на наши условия.
— Это только начало, — заметил стоявший в дверях
генерал.
Он был левшой и поэтому, когда брал конверт, протянул левую
руку.
Генерал Сизов был представителем Главного разведывательного
управления Министерства обороны СССР в Германии и привык ходить в штатском
костюме. Оба других генерала входили в командование Западной группы войск и
больше привыкли к своим военным мундирам. Но в интересах безопасности операции
все трое приехали на эту квартиру, переодевшись в штатское. Полковник Волков
был сотрудником особого отдела, давно выполнявшим наиболее щекотливые поручения
командующих Западной группы войск СССР в Германии.
— Вы посмотрели? — спросил первый генерал у
Сизова. — Там правильно указаны все данные?
— Не беспокойтесь, — чуть улыбнулся Сизов, —
я немного понимаю в банковских документах. Деньги переведены точно по счету.
Теперь наша задача раздробить их и перевести на счета каждого. Это уже не так
сложно.
— Надеюсь, — проворчал другой генерал,
представитель авиации. Его лицо было таким расплывшимся, как у его армейского
коллеги, может, потому, что иногда, вспоминая молодые годы, садился в кабину
самолета.
— Это ваша задача, — почти приказным тоном заметил
армейский генерал, — как и куда переводить деньги. Мы делаем свое дело.
Остальное нас не касается.
— Конечно, — сразу согласился Сизов, — все
будет так, как мы договаривались.
— Хорошо, — армейский генерал тяжело поднялся с
дивана. За ним встал и другой. Полковник нехотя поднялся с кресла. Наглеть
абсолютно не входило в его планы. Видимо, это понял и армейский генерал.
— Ну-ну, — сказал он, снисходительно
улыбнувшись. — Смотри не перестарайся, — и вышел из гостиной, забирая
свое пальто. За ним поспешил и его коллега из авиации. Он ничего не сказал,
просто кивнул. Когда за ушедшими закрылась дверь, Сизов нахмурился.
— С ума сошел совсем. Что себе позволяешь? —
спросил он у Волкова.
— А пусть знают, гниды, что они такие же воры, как и
я, — отрезал Волков, снова усаживаясь в кресло. — Строят из себя
героев, а сами проморгали все, в рот Горбачеву смотрели, когда он Германию
сдавал, и все время поддакивали. А теперь норовят поскорее все распродать. Не
люблю я их.
— Ты дурака не валяй, — заметил Сизов, — свою
нелюбовь при себе держи.
Они старше тебя по званию. Ты в их присутствии дерьмо
подбирать должен, а ты строишь из себя Штирлица. Я тебе оторву яйца, чтобы ты
понял, с кем дело имеешь.
