– Призрак – отцом? – всполошилась Римма. – Еще
один случай непорочного зачатия?! – И тут же хохотнула издевательски: – Да
не делайте таких глаз, друг мой! Это опять же цитаты – между прочим, из одной
нашей с вами общей знакомой.
У Юрия брови так и поползли на лоб. Общая знакомая у него с
Риммой была только одна – Лора. Интересно, что же успела с позавчерашнего дня
натворить его бывшая женушка, чтобы жаркая страсть переросла в ту откровенную
ненависть, которую он уловил в голосе Риммы? Неужели изменила? Ну, это вполне в
Лорином духе!
– Поскольку мы собрались сюда не столы вертеть, давайте
ближе к делу, – сердито сказала Римма. – Ваша храбрость в обращении с
представителями потустороннего мира заслуживает небольшого экскурса в историю
нижегородского телевидения. Чтоб вы знали: еще в бытность свою худеньким
эмэнэсом из НИРФИ Глеб Чужанин задружил с Томой Шестаковой. Она в тут пору тоже
была худенькой и смазливой молоденькой дамочкой, только что вернувшейся с
Дальнего Востока, где погиб ее муж-пограничник. Где-то в Приморье…
– На Даманском? – встрепенулся Юрий. – Конфликт с
китайцами?
– Будете перебивать – ни слова больше не скажу!
Юрий демонстративно закусил губу.
– Кстати, история возвращения Шестаковой с Дальнего Востока
– тоже интересная история, но это к делу не относится, – заметила Римма
как бы в скобках. – Итак: Тома работала на государственном телевидении и
вскоре стала постоянной спутницей нашего друга. Играть в опасные
демократические игры в то время было модно, а потому передачи о Чужанине
сыпались, как из рога изобилия. Как радиофизик он был абсолютный нуль, это в те
времена стало понятно всем, в том числе и ему самому. Чтобы не вылететь с
работы, пришлось заняться политической деятельностью. Чужанин пролез в мэры и
предложил верной подруге Томе должность своего пресс-секретаря. Но Шестакова
при всех своих недостатках – баба неглупая. Она, видимо, устала быть девочкой
на побегушках у этого клоуна. Глебушка ведь заводной: ему среди ночи ударит
моча в голову, он р-раз! – сажает Ираидку на телефон (Ираидка – это его
жена, – сделала сноску Римма) обзванивать команду, собирает всех у себя в
полночь-заполночь и вынуждает невыспавшихся людей обсуждать свои бредовые идеи,
а потом нести их в массы. Видимо, Тамаре захотелось хоть раз выспаться, и она с
благодарностью отказалась от места пресс-секретаря, но взамен попросила себе
новое корыто: телевизионный канал.
– Ничего себе – корыто, – пробормотал Юрий, почти не размыкая
губ, чтобы не разгневать своего словоохотливого информатора. – Это как бы…
государыней-царицей!
– Как бы, – согласилась Римма. – Но потом
выяснилось – корыто и было именно корытом, причем разбитым. Ну, говоря короче,
был создан частный телеканал. Какие-то денежки там были Чужанина; какие-то –
Тамары, которая отнюдь не перебивалась с хлеба на квас, а научилась прибирать к
рукам все, что плохо лежит; какие-то – полумифических акционеров… что-то вроде
этих чужанинских банков, где крутились бюджетные денежки. Да хрен с ними.
Тамара честно отрабатывала жирный кус. Лоснящаяся физиономия Глеба с этой его
идиотской полуулыбкой и взором, устремленным в никуда, распирала экран на
канале «Око Волги», город жил новыми демократическими преобразованиями… А
телеканалы между тем множились, как грибы после дождя. И началась элементарная
вещь – здоровая конкуренция. Ну сами посудите, какой из Томки Шестаковой
руководитель телестудии? – вдруг воскликнула Римма так пылко, что Юрий
оглянулся на дверь: не прибежал бы снизу испуганный цербер, решив, что на
начальницу опять напали! – Не спорю – писать она умеет, причем едко
писать, хлестко, однако это скорее журналистика для газеты. А как телевизионная
журналистка, тем паче как шеф… Были в кадрах люди, были, настоящие телевизионщики,
со своими идеями, с отличными передачами, однако она не терпела рядом сильных
личностей – и постепенно уволила всех. Одного за одно, другого – за другое. Кто
пил, видите ли, кто обматерил ее публично, одна дама, известная в области
особа, актриса, между прочим, и поэтесса, лично знакомая с членами царственной
фамилии, некогда бравшая интервью у матери наследника-государя, не соблюдала,
по мнению Тамары, трудовую дисциплину! Нонсенс! Это же творческая организация,
а не бухгалтерия какая-нибудь. Кого интересует дисциплина или моральный облик
того ли иного сотрудника?
Римма перевела дух, и Юрий подумал, что разговор уходит в
сторону. Он только начал придумывать какой-нибудь деликатный намек, чтобы
вернуться в нужное русло, как Римма спохватилась:
– Кстати о бухгалтерии. В этом Тома была тоже не сильна, и
вот однажды на стол мэру легло слезное письмо с просьбой о кредите на сто
пятьдесят «лимонов» неденоминированных рублей. Под сто процентов годовых.
Заметьте – письмо было направлено не в банк, а в мэрию. То есть на кредит как
бы намечались денежки налогоплательщиков. И они были выданы мадам Шестаковой.
Долг гасился вяло, накопилась целая папка слезных писем от Томы к Глебушке, и
наконец в деле возникло распоряжение мэра: считать сто сорок «лимонов» погашенными
в счет взаимозачетов, за показ серии рекламных роликов о деятельности
нижегородских банков. Чушь собачья! – воскликнула Римма, опережая вопрос,
готовый сорваться у Юрия. – Реклама – и без того вещь платная, любой
нормальный ревизор заметил бы это вопиющее нарушение, однако Чужанин так велел
– и все. Вы же помните время, когда у нас в городе каждое его слово воистину
ценилось на вес золота и было окончательным, как приговор, который обжалованию
не подлежит. Десять миллионов остались невозвращенными да плюс под восемьдесят
миллиончиков – проценты за кредит… Разумеется, тогда все это сгинуло в недрах
мэрии. Господи! – страстно воззвала Римма. – Сколько тогда
вертелось-крутилось там денег! Чужанин – этого у него не отнимешь – обладает
способностью притягивать к себе средства. Рядом с ним воздух зеленеет от
баксов! Мидас, одно слово! Если бы добраться до его тайников… Да нет, я не
кошелек имею в виду, – чуть ли не оскорбилась она, заметив подавленную
ухмылку слушателя. – Я имею в виду все эти его финансовые шахер-махеры…
– Но до чего-то вы все-таки добрались, – возразил
Юрий. – То, о чем рассказываете, – это ведь…
– Это ведь только цветочки, – отмахнулась Римма. К тому
же сорванные не мной.
– А кем? – наивно поинтересовался Юрий, и что-то такое
особенное мелькнуло в Римминых глазах, отчего ответ тут же вспыхнул в его
голове, как надпись на табло: – Неужели опять Ал. Фавитов?
Она кивнула:
– В той статье сказано было еще про один секретный кредит,
который получила Тома у Чужанина незадолго до его отъезда в Москву. На сей раз
– на пятьсот миллионов. Якобы Госсвязьнадзор запретил использовать самодельный
передатчик телеканала, монтажная и студийная аппаратура выработала свой ресурс,
нуждается в ремонте, обновлении, ля-ля, фа-фа… Ну как?
– Очень даже… И этот кредит тоже канул в бездны?
