– По-моему, Работник так и не поверил, что ты здесь, дома, –
сказала, едва сдерживая смех. – Во всяком случае, остался в сомнении.
– Ну и дала бы мне трубку, чтоб не было этих
сомнений, – буркнул Чужанин, тяжелым, недобрым взором измеряя спутницу
жизни. Ей-богу, Ираида натурально помолодела за сегодняшний вечер! – Уже
который человек звонит, а ты со всеми так кокетничаешь, будто сама хочешь, чтоб
они поверили в эту ахинею.
– Ты что, Глебушка? – удивилась жена. – Не
понимаешь, какую услугу тебе оказал добрый дядя Случай? Люди денежки платят за
такие оказии, а тут даром на голову реклама из реклам свалилась! Вообрази, что
будет завтра в «Губошлепе»! А «Долг и дело» вообще уписается до самых ушей!
Чужанин поморщился. Ираида, входя в раж, могла быть очень
вульгарной. Еще в давнюю, молодую пору их жизни, когда в среде технической
интеллигенции, через слово цитирующей Булгакова и Борхеса, матюгаться считалось
не то что неприличным – просто недопустимым, Ираида любила в рафинированной
компании в самый неподходящий момент подпустить чего-нибудь этакого… с душком
протухших портянок. Аспиранточки из НИРФИ и ИПФАНА с жалостью и томлением
смотрели при этом на кудрявого, худенького, перспективного Глеба Чужанина,
которого подцепила на крючок стервь Ираидка – даром что уродина, что старше
его, так и деревенщина вдобавок. От их сочувственных взоров Глеб облизывался,
как котяра, предвкушающий поход в погреб, где стройными рядами стоят кринки со
сметанкою. И потом, в подходящий момент, в какой-нибудь укромной аудитории или
лаборатории, немало-таки поимел он тех интеллигентных дурочек, мечтавших о нем
в грешных снах, иногда становившихся явью.
Наивные! Предполагать, что он променяет свою старушку Ираиду
на какую-нибудь из этих маминых дочек, о которых надо заботиться, которым надо
угождать, для которых надо деньги зарабатывать? Им ведь еще и понимание особое
требуется, а у Ираиды одно понимание, одна мораль и один принцип жизни: «Только
бы Глебу хорошо было!»
Странно – лишь сейчас Чужанин понял, как много значила для
него безоглядная, всепрощающая поддержка жены. Она закрывала глаза на все его
мелкие и крупные грешки и пакости, поддерживала все «дерзости и наглости»,
благодаря которым Глеб восходил на очередную ступеньку своей головокружительной
политической карьеры, стойко охраняла его тылы. Она, будто декабристка
какая-нибудь, мужественно перенесла его падение, она начала терпеливо собирать
кирпичики пошатнувшегося в родимой губернии авторитета, возводя для обожаемого
Глебушки новый пьедестал. И вот вдруг выяснилось, что в бетонном растворе,
который замешивает для этого пьедестала верная и преданная Ираида, что-то
многовато стало песочку…
Телефон зазвонил опять, но, не успела Ираида протянуть руку,
Чужанин схватил трубку сам.
– Алло?
– Ой, Глеб…
– Тома, привет! Что это ты таким замогильным голосом
говоришь?
– Заговоришь тут! Смотрел «Итоги дня»?
– А то! Даже если б не смотрел, добрые люди уже сообщили мне
все эти «Итоги».
– Так вот почему я к тебе никак пробиться не могла! Уже
звонил кто-то, да?
– Телефон натурально оборвали. У Ираиды типун на языке
вскочил, пока она объясняла всем и каждому, что ее солнышко жив и здоров.
Чужанин невинно улыбнулся мгновенно помрачневшей жене и
шепнул, прикрывая трубку:
– Томка Шестакова! – как будто резкий голос некогда
знаменитой телеведущей не разносился, резонируя, по комнате.
– Вот ужас, да? – взволнованно выдохнула Тамара. –
Главное, он так на тебя похож…
– Похож, похож, – согласился Чужанин. – Даже жаль,
что так получилось, потому что в каком-нибудь шоу двойников этот дядька мог бы
огрести немалые лавры, изображая министра… я хотел сказать, экс-министра. А
также экс-мэра. И прочая, и прочая, и прочая экс. Ну что ж, судьба такой!
Судьба, как говорится, он такой: он играет человеком, он изменчивый всегда: то
вознесет его высоко, то в бездну опустит, на хрен, без следа…
– Глеб, не надо, а? – с досадой перебила Тамара. –
Не надо бить на жалость. Подумаешь, бездна! Никакая не бездна, а нормальная
школа жизни. И только следуя ритму и рифме, поэт написал именно так, а не
иначе: сначала вознесет, потом бросит… опустит, как ты изволил выразиться. Бросит,
а потом все-таки вознесет – такой расклад ведь тоже допустим, верно?
– Ах ты, добрая подружка бедной юности моей! – Чужанин
здорово умел подпускать в голос растроганные нотки. – Поговоришь с тобой –
и сердцу будет веселей.
– Ну и ладненько, – усмехнулась Тамара. – Совет
нам, как говорится, да любовь, так?
– Так-так-так, говорит пулеметчик, так-так-так, говорит
пулемет! – пропел Чужанин, и Тамара, хохотнув, положила трубку.
Тамара Шестакова была умна и тактична. И хотя Чужанин знал,
каким ядом иногда могли быть напоены ее острые, мелкие, белоснежные зубки, он
восхищался точно выверенной дозировкой ее звонков к нему домой. Ведь рядом
всегда была Ираида, ненавидевшая Тамару с тем пылом, с каким одна умная,
талантливая, красивая женщина может ненавидеть другую – умную, красивую,
талантливую. В особенности если твой законный, прирученный, прикормленный
супруг, которого, строго говоря, именно ты сделала человеком, уже не первый год
косит горячим взором на ту самую женщину и даже очень может быть…
Чувство, объединявшее Тамару и Глеба, могло быть
квалифицировано как любовь-ненависть. В начале их знакомства, когда
аспирант-радиофизик рванул в правозащитники, а затем, ошалев от собственной
смелости, выскочил в мэры огромного города, он вызывал у Тамары самое горячее
восхищение. Да и Глеб… Чего греха таить, были, ох, были у Ираиды поводы
раздувать ноздри при звуке голоса Тамара Шестаковой! Были раньше. Но не теперь.
Чужанин недрогнувшей рукой выдернул из розетки вилку вновь
затрезвонившего телефона. Как-то поднадоел ему шум утиных крыл!
«Утка» состояла в следующем. Популярнейшая в Нижнем
информационная программа «Итоги дня», из-за которой многим «жаворонкам»
пришлось превратиться в «сов», чтобы не пропускать ежевечерних выпусков,
показала фотографию мертвого мужчины, как две капли воды похожего на экс-мэра,
экс-министра, а ныне – нормального российского безработного политического
деятеля Глеба Чужанина. Милиция, было сказано в комментарии, просит
откликнуться всех знающих об имени и месте жительства этого неизвестного, чей
труп найден сегодня вечером в районе очистных сооружений в Новинках.
