– Вы восхитительны, – наконец произнес он, беря ее за руку, когда она спустилась с лестницы. – Камилла, вы выглядите обворожительно.
Впервые в жизни Камилла смутилась.
– Благодарю вас за ожерелье, – еле выговорила она. – Оно очень красивое… но такое дорогое. Конечно, когда я уеду, вы сможете его продать… или подарить…
– Ш-ш. – Граф приложил палец к ее губам. Его глаза с жадностью оглядывали ее с головы до ног. Он не скрывал своего восхищения. – Это ожерелье не может даже сравниться с вашей красотой. Клянусь Богом, я никогда не представлял себе… – Он осекся и покачал головой. – Кто бы мог подумать, что вы окажетесь такой? – удивленно закончил он.
От его слов Камилла засияла, и ее глаза озарились теплом. Граф был ошеломляюще красив и больше чем когда-либо походил на смуглого, отчаянного пирата. На его галстуке красовалась изумрудная булавка, пышные кружевные манжеты сияли белизной, на пальце поблескивал золотой перстень-печатка. По телу Камиллы пробежала теплая волна удовольствия, когда он взял ее руку и прижался губами к тонким пальцам.
– Вы тоже великолепно выглядите, – с серьезным видом заверила она Филипа, и тот рассмеялся, запрокинув голову.
Как раз в этот момент из гостиной вышли Шарлотта и Джеймс и тоже с изумлением уставились на нее. Камилла чувствовала себя, словно во сне. Эта роскошно одетая девушка, собирающаяся в оперу вместе с графом Уэсткоттом и его семьей, всего лишь плод ее фантазии. Сейчас она очнется и очутится на своем чердаке в «Розе и лебеде», а Гвиннет выльет ей на голову ведро воды за то, что проспала рассвет.
Опера привела Камиллу в восторг. Страстная музыка омывала ее чарующими звуками, заставляя трепетать каждый ее нерв. Из ложи графа она могла видеть всех и быть на виду у всех знатных и разряженных зрителей, большинство из которых, по-видимому, с большим удовольствием смотрели на соседние ложи, чем на сцену.
Во время антракта Филип ненадолго покинул ложу. В его отсутствие зашли засвидетельствовать свое почтение лорд Кирби и мистер Фитцрой в сопровождении молодого денди лорда Уинтропа. Мистер Фитцрой, явно покоренный прекрасной молодой женщиной с локонами цвета темной меди и блестящими зелеными глазами, выказывал ей всяческие знаки внимания и с явной неохотой представил своего друга, который немедленно упал на одно колено и, схватив руку мисс Смит в розовой перчатке, воскликнул:
– Моя тетя мне о вас рассказывала. Фредди тоже рассказал о вас, но все равно, все равно я не был готов!
Камилла, выслушав эту патетическую тираду, онемела от изумления.
– Не готовы к чему, объясните, сэр?
– К вашей красоте, вашей утонченности. Моя тетя, леди Астерли, нанесла вам вчера визит и сказала, что вы дьявольски красивая женщина с очень хорошими манерами. А Фредди говорил мне, что вы поете, как ангел. Но мисс Смит, моя дорогая мисс Смит, я никогда не думал… никогда не мечтал… никогда не представлял себе… Простите меня. Я болтаю, как дурак, но хочу только сказать, что я – ваш преданный слуга!
Камилла расхохоталась и, раскрыв веер, как ее учила Шарлотта, ответила с улыбкой, показывая ямочки на щеках:
– Как это мило. Вы знаете мою кузину, леди Шарлотту? И ее мужа…
– О да, да! Но, мисс Смит, позвольте мне узнать, вы посетите костюмированный бал у моей тети во вторник? Она утром пришлет вам приглашение.
– Как любезно с ее стороны. Я польщена, – воскликнула Камилла. Она вспомнила леди Астерли, матрону с крючковатым носом в коричневом платье и тюрбане, которая во время чаепития очень пристально разглядывала ее и уехала, так и не дав понять, одобряет она ее или нет. Очевидно, одобрила.
Мистер Фитцрой, бросая недовольные взгляды на лорда Уинтропа, попытался привлечь к себе внимание Камиллы.
– Не желаете ли завтра покататься в парке, мисс Смит? – удалось вставить ему, прежде чем Уинтроп успел снова заговорить.
Лорд Уинтроп повернулся к нему и раздраженно нахмурился.
– Я и сам собирался пригласить мисс Смит покататься, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Проклятие, Фредди, ты меня перебил…
– Да ведь дай тебе волю, ты никому и слова не дашь вставить, – насмешливо возразил мистер Фитцрой. – Правда, мисс Смит? – с обезоруживающей улыбкой повернулся он снова к Камилле.
– Мисс Смит уже дала обещание совершить прогулку в парке со мной, – раздался голос за их спинами, и в ложу вошел граф Уэсткотт, непринужденно улыбаясь растерявшимся при виде его джентльменам. – Не так ли, Камилла?
– Да, действительно, – тут же подтвердила она, лукаво улыбаясь своим разочарованным поклонникам. – Но я буду рада, если вы оба придете завтра к нам на чай – и вы тоже, лорд Кирби, – обратилась она к Кирби, который как раз закончил тихую беседу с Джеймсом и Шарлоттой.
– С удовольствием. – Кирби улыбнулся ей.
Лорд Уинтроп и мистер Фитцрой тоже поблагодарили за приглашение и вышли из ложи. Занавес поднялся, и Филип, усаживаясь на свое место рядом с Камиллой, тихо сказал:
– Наглые выскочки. Разве они не знают, что мы помолвлены? Мало того, что они неделями не отходили от Бриттани, теперь они собираются разбиться в лепешку ради вас.
Камилла повернулась к нему, в ее глазах прыгали озорные искорки.
– О, но они такие милые! Так приятно, когда за тобой ухаживают и говорят комплименты. Мне никогда в жизни не делали комплиментов, и смею сказать, это утомительно для женщины вроде Бриттани, которую беспрестанно преследуют поклонники, но не для меня!
– Не перестарайтесь, – произнес граф ей на ухо, как раз когда начала играть музыка. – Помните, что вы считаетесь моей невестой.
– Вы действительно собираетесь завтра на прогулку в парк? – шепнула Камилла.
– Я же сказал, не так ли? А теперь молчите и смотрите на сцену, а не то на нас начнут шикать.
Но его голос звучал шутливо, и она откинулась на спинку стула со странным чувством удовлетворения: перспектива провести с ним завтра наедине целый час наполнила ее невыразимым волнением. Камилла украдкой бросила взгляд на резко очерченный профиль графа. Какое счастье быть рядом с ним! Даже в том случае, если он проводит с ней время только ради того, чтобы вызвать ревность Бриттани…
Наступит день, когда этот розыгрыш подойдет к концу. Граф женится на Бриттани, у них будут дети, а она уедет в Париж и начнет новую жизнь, одна. При этой мысли ее охватило ощущение леденящей пустоты. За эти несколько дней она привыкла к великолепной жизни в Уэсткотт-Парке, к семье графа – даже про себя она думала обо всех Одли как о собственной семье. Но они не ее семья. Она не из их круга, никогда не была и никогда не будет одной из них.
Но сейчас она не хотела думать об этом. Она в Лондоне, ослепительном, великолепном, рядом с самым обворожительным и привлекательным мужчиной в городе, она та женщина, которой он шепчет на ухо, чью руку он держит в своей, на которую смотрит с восхищением, пусть даже это всего лишь его роль в их маленьком спектакле.
