Завещание не подлежит изменению. Разве только…
Внезапно он напрягся, вознеся мольбу к Господу, чтобы поверенный не проговорился.
Эбнер Маккейн вынул из кожаной папки свой экземпляр завещания, поправил очки и слегка покраснел, рассматривая прекрасную дочку своего покойного клиента.
— Я постараюсь помочь вам всем, чем могу, мисс Саммерз.
— Я знала, что вы не откажете мне, — тихо сказала Кэтлин, и в ее глазах, обращенных на него, появилась уверенность.
Он покраснел еще больше.
— Начнем? Полагается прочесть все завещание вслух.
— В этом нет необходимости. — Уэйд расслышал в ее тоне нетерпеливую нотку, но она тут же одернула себя и заговорила голосом, еще более сладким, чем прежде. Такой дозой даже бык может поперхнуться.
— Я знаю, что говорится в завещании, мистер Маккейн. Мистер Баркли объяснил мне все, и, кроме того, я внимательно прочла его сама. Но теперь мне нужно знать, что вы можете сделать, чтобы изменить его.
Он потрясение посмотрел на нее.
— Изменить? Это невозможно. Я не могу изменить ничье завещание. Мне поручено выполнить пожелания вашего отца…
— А как же мои пожелания? — Кэтлин позволила своему голосу задрожать. — Прошу вас, мистер Маккейн, ведь мое будущее в ваших руках. Я не могу остаться здесь на год. Это невозможно. Всякому ясно, что мне здесь не место. И мистер Баркли явно не хочет, чтобы я жила здесь.
— Конечно, он хочет. Он должен отнестись с уважением к воле мистера Саммерза, так же, как и я. — Он бросил на Уэйда удивленный взгляд и был вознагражден фырканьем.
— Насколько это зависит от меня, она останется, — отрывисто сказал Уэйд. — Но это еще не значит, что я этого хочу.
— Ну если вы не хотите, чтобы она жила здесь, вы знаете, что это можно уладить…
— Эбнер! — резко оборвал его Уэйд. Он выпрямился и уставился на Маккейна своими холодными синими глазами. Поверенный внезапно сглотнул. — Я хочу, чтобы она здесь жила, — медленно и многозначительно проговорил Уэйд.
Кэтлин внимательно посмотрела на него. Лжец, презрительно подумала она. Потом снова повернулась к поверенному, который казался несколько растерянным. Он перевел взгляд с нее на Уэйда, снова с трудом сглотнул, что было видно по движению его кадыка, и стал перебирать бумаги, которые держал в руках.
— Ну тогда, — быстро сказал он, — мне страшно жаль, мисс Саммерз, поверьте, что больше об этом деле сказать нечего. — Он улыбнулся ей с извиняющимся видом. — Чтобы получить наследство, вы должны оставаться на ранчо в течение года, а когда этот период времени пройдет, можете продать вашу долю любому или всем братьям Баркли — либо другому покупателю, если с этим согласятся все Баркли. На самом деле, — он попытался, чтобы слова его прозвучали обнадеживающе, — это не так уж плохо. Верно?
Кэтлин почувствовала, что горло у нее сжалось. Она все сильнее ощущала, что попала в ловушку, и снова посмотрела на бумаги, ища какую-нибудь зацепку, а голос Маккейна все гудел и гудел:
— И мне нужна ваша подпись, мисс Саммерз, на каждой странице, для подтверждения, что вы были информированы о содержании завещания и поняли, что в нем говорится. — Поверенный сунул руку в карман черного пиджака и, широко улыбаясь, достал изящную серебряную ручку, которую тут же выронил, поймал и покраснел, как свекла. — Итак, почему бы нам не сесть за письменный стол и не оформить все официально? Кэтлин скорее съела бы жабу, чем подписала эти документы. Она не была готова признать свое поражение, но выбора у нее не было — только сесть напротив юриста, взять ручку и посмотреть на то место, где должна стоять ее подпись.
— Вот здесь, — любезно проговорил Маккейн, убирая первую страницу и указывая на поля второй. — Здесь всего четыре страницы — завещание вашего отца не такое сложное, как иногда бывает, — с гордостью сказал он, но Кэтлин больше не слышала его.
Она сидела, похолодев, ручка застыла в воздухе.
— Четыре страницы? В моем экземпляре завещания страниц только три.
Наступило тягостное молчание, и тут она услышала, что мистер Маккейн поперхнулся, а Уэйд Баркли пробормотал ругательство.
— Ну вот, я так и знал, — прорычал он, и Кэтлин охватила тревога.
Она быстро просмотрела каждую страницу из тех, что положил перед ней поверенный. Три первые были такие же, как в прочитанном ею вчера экземпляре, четвертую же она раньше не видела.
Сердце у нее замерло, когда она увидела, что страница эта озаглавлена «Приложение».
Глава 5
Кэтлин быстро прочитала текст, и сердце ее радостно забилось от вновь вспыхнувшей надежды. Закончив чтение, она оттолкнула стул и встала, а потом повернулась лицом к Уэйду Баркли.
— Как вы посмели утаить это от меня! — И, бросившись к нему, она помахала бумагой перед его носом.
— Это вас не касается, — нахмурился Уэйд. — Это предназначено для меня.
— Как это не касается? Здесь сказано, что вы — вы, мистер Уэйд Баркли, — можете по вашему усмотрению вычеркнуть пункт, требующий моего пребывания здесь в течение года. Если вы сочтете необходимым и приемлемым, то можете пренебречь этим и позволить мне продать мою долю вам в любое время!
— И что с того? — Он сжал челюсти. — Это ничего не значит, принцесса, потому что ваш отец упомянул об этом только на случай непредвиденных обстоятельств — какой-нибудь ситуации, которую не мог предвидеть, запасной вариант. Он не думал, что я этим воспользуюсь. Риз хотел, чтобы вы жили здесь, на ранчо, в течение года, и именно так и будет.
— Нет! Вы можете избавить меня от этого, и я требую, чтобы вы это сделали!
— Мисс Саммерз, — прервал их Эбнер Маккейн, осторожно положив руку ей на плечо. И вздрогнул, потому что она сбросила его руку, и глаза ее сверкнули.
— Никаких «мисс Саммерз»! Я спросила вас, нет ли какого-либо способа обойти завещание, и вы сказали, что нет. Вы мне солгали!
Он побледнел.
— Это не совсем ложь. Это был частный пункт, предназначенный только для мистера Баркли.
— Хорошо, теперь я узнала о нем, так что вы можете продолжать… начните оформлять документы о покупке. — Мысли Кэтлин понеслись галопом. Значит, она все же сможет уехать сегодня! — Мне нужно знать, какова реальная рыночная стоимость моих сорока процентов — то есть я надеюсь, что вы мне это скажете!
С уязвленным видом поверенный отступил на шаг, потом снова заговорил, пытаясь убедить ее в своей честности и неподкупности, но Уэйд прервал его:
— Маккейн, вы можете идти.
— Идти? Н-но я не кончил. Дело далеко не улажено…
— Нет, черт побери. Улажено. Она останется. На год. Именно так, как этого хотел Риз, хотя я, хоть убей, не понимаю, зачем ему это было нужно.
— Он хотел помучить меня! — воскликнула Кэтлин, охваченная злостью. — Это единственная возможная причина, по которой он вставил такое чудовищное условие…
