Зоя Владимировна поправила красиво уложенные волосы.
– С мужем было иначе, он глотал две пилюли и отключался на пять часов. Случись пожар, наводнение, тайфун – он не заметит. Разбудить его было невозможно. Но ровно через пять часов, хлоп! Боря встает и идет в ванную. Ни сонливости, ни разбитости он никогда не чувствовал и полагал, что снотворное замечательное, посоветовал его Козихину, тот вечно ноет, что сутками глаз сомкнуть не может. Но Степана таблетки оглушили, четвертушки ему хватило, он даже опоздал на какую-то важную встречу, пришел потом к Боре с претензиями:
– Хороший ты совет мне дал. Все дела прахом пошли, я целый день ноги от земли оторвать не мог.
И при чем тут Борис? Жалуйся производителю!
Зоя приложила ладонь к груди:
– Что-то мне воздуха не хватает. Не дай господи инфаркт случится. Я в день смерти Бориса очень удивилась, услышав ранним утром стук во входную дверь. Борис знал, что я люблю поваляться до полудня, в связи с отсутствием экономки он обещал открыть дверь сам. Вот вам, кстати, еще один аргумент против версии самоубийства. Если муж твердо решил свести счеты с жизнью, то зачем вечером сказал: «Золотце, не беспокойся, я впущу домработниц».
– Значит, ключи у экономки имелись, – подвела я итог.
Зоя Владимировна вытянула губы трубочкой.
– Ну да, висели в шкафчике, в кладовой у бойлерной. Борис так велел, он считал неправильным держать их на виду в прихожей. Экономка была обязана ключи всегда на место вешать.
– Но Аня уехала на похороны, – протянула я, – вы с мужем остались вдвоем. Мне придется забрать ключи.
– Да, пожалуйста, – не стала возражать Зоя, – все равно они мне завтра не нужны будут. Но к чему такое беспокойство?
Я ответила честно:
– Если чужой человек тайно сделал копию, наш эксперт обнаружит на бороздках следы…
– Бороздках? – перебила меня Зоя. – Дорогая, у нас пластиковые карты, их невозможно подделать. Вставляешь прямоугольник в считывающее устройство, и готово. Потеря карточки не драма, вам перепрограммируют замок и выдадут другую.
Я ощутила себя неандертальцем, который случайно заглянул в салон сотовой связи.
Зоя неожиданно повеселела.
– Еще вопросы есть?
– Да, назовите всех ваших служащих, – потребовала я.
Агишева надулась:
– О боже! Ладно. Домработницы, экономка, Илья. Еще появлялись рабочие от разных фирм, ну, например, ломался модем для интернет-обслуживания, ветер сместил телеантенну, меняли колено под какой-нибудь раковиной. Но все ходили по дому исключительно в сопровождении нашей прислуги. Ах да, изредка приезжал ветеринар к паукам, наведывался летом садовник, какой-то мальчик стриг газоны.
– Кто знал, что вы остались в доме одни? – наседала я.
– Аня, – сообщила хозяйка.
– У вас есть ее телефон, адрес? – спросила я.
– Зачем они мне? – удивилась Зоя Владимировна. – Нет, конечно.
Я решила не сдаваться.
– Назовите отчество и фамилию девушки.
Агишева с изумлением посмотрела на меня.
– Понятия не имею.
Настал мой черед изумляться.
– Вы взяли в дом прислугу и ничего о ней не знаете?
Зоя заморгала.
– Наймом рабочей силы занимался Борис. Мне зачем чужие паспортные данные? Знаю, что девок присылало какое-то агентство, названия его не слышала или забыла.
– Аня Вавилова, – вдруг сказал Илья и смутился, – простите, что влез в разговор.
– Ничего, – обрадовалась я. – Может, ты знаешь, где ее найти?
Илья кивнул:
– Она от Бориса Олеговича перешла к Роману Петровичу Морскину. Я у него тоже банный комплекс чищу. В середине мая приезжаю и вижу Анну. Ну, поболтали с ней чуток, Аня очень радовалась, потому что жена Романа ее с собой в Америку брала, у Морскиных там дом. Они туда неделю назад улетели, на Рублевке коттедж законсервировали, от моих услуг отказались. Анна теперь далеко от России. Зоя Владимировна, я в библиотеке на полке рукопись какую-то нашел. Ее куда деть?
Вдова замерла, потом обернулась:
– О чем речь?
Парень потряс красной папкой.
– Вот. Здесь на обложке написано: Ветошь Б. О. «Рассвет над Темзой».
– Борис Олегович книгу писал? – удивилась я.
– Никогда бы ему это в голову не пришло, – проговорила Зоя, – дай посмотреть.
Илья хотел протянуть вдове папку, но я среагировала раньше Агишевой и перехватила ее.
Внутри оказались листки с напечатанным текстом: «Действие происходит в спальне, на кровати лежит Елена (Катя Федорова), входит Иван (Борис Ветошь).
Елена: Опять луна за солнцем убежала.
Иван: Не стоит слез твоих такая ерунда.
Елена: Нет мелочей на свете, есть лишь сонный взгляд, который всех чудес не замечает. Что там за звук?
Иван: Олень бежит к опушке, ваш батюшка велел охоту начинать, послал за вами, хоть я и не слуга, да согласился, чтоб лишний раз красою вашей насладиться».
– Так это конкурс! – засмеялась Зоя и, увидев мое недоуменное лицо, пояснила: – Каждую весну в первое воскресенье марта здесь устраивается театральный фестиваль. Не знаю, когда завелась эта традиция, да не в этом суть. Есть инициативная группа, в нее входят жители разных поселков, она занимается организацией фестиваля, находит помещение, нанимает обслугу. А поселковые ставят пьесы. Можете объединиться с приятелями, можете примкнуть к посторонним, репетируют друг у друга по домам. В марте проходит конкурс, он длится, как правило, семь-десять дней, в зависимости от количества спектаклей. За вечер всего один просматривают, жюри достойное, в него приглашают известных людей. Самодеятельные артисты готовятся серьезно, костюмы, декорации шикарные, приглашаются театральные художники, профессиональные режиссеры. Победителям вручают хрустальные маски, ну и, как водится, устраивают банкет-фуршет. Милое развлечение. В нашем поселке спектаклями занимается Олеся Горькова, ей делать нечего, сидит дома, умирает от скуки. Меня она никогда в труппу не звала, а Бориса прошлой осенью пригласила. Муж ответственно отнесся к предложению, зубрил роль постоянно. Олеся сама текст написала, в подражание Шекспиру. М-да, она не гений, у нее тяжелый слог. Бедный Боря никак не мог слов запомнить. И ему кто-то подсказал развесить по дому листки, в ванной, кабинете, столовой, гостиной, везде. Муж проходил мимо и глазами по строчкам пробегал. Как ни странно, это помогло ему выучил пьесу.
Я перестала листать страницы.
– Ветошь, похоже, не хотел подвести Олесю. И он был аккуратен. Здесь не только полный текст, но и с десяток листков, на которых напечатана его роль по абзацам.
