— Ты уговаривала Димона дать своему ребенку отчество «Глебович»? — не веря своим ушам, уточнила я.
— Правда, красивенько? — оживилась Лапа.
— Янович лучше, — деловито посоветовала Валя, — Александр Македонский Янович.
— Глебович круче, — возразила Лапуля, — но мне Александр успел разонравиться. Говоришь, он из Македонии?
Я кивнула.
— Гастарбайтер, — расстроилась Лапуля. — Не, не в кассу, мимо сковородки! Мал Глебович! Суперски.
— Мал Янович, — подхватила Валентина, — миленько.
— Ма-лю-та, — пропела Лапуля, — о-о-о!
— По какому поводу вы вспоминаете думного дворянина? — спросил Умка, входя на кухню.
— Кого? — не поняла Лапуля.
— Чего? — нахмурилась Валя.
— Они выбирают имя для будущего младенца, — вздохнула я, — ищут нежное, милое, с хорошей репутацией. Остановились на Малюте.
Умка вскинул брови.
— Ну так Малюта не мог похвастаться ни одним из перечисленных качеств. Судя по историческим источникам, он был, мягко говоря, жестоким, хотя для поддержания порядка в государстве требуется принимать непопулярные решения.
— Ты его знал? — обрадовалась Лапуля.
Умка поежился.
— Слава богу, нет. Малюта Скуратов, он же Скуратов-Бельский Григорий Лукьянович, думный дворянин, приближенный Ивана Четвертого, известного как Грозный, глава опричного террора. Организатор и участник многих убийств, в частности князя Владимира Старицкого и митрополита Филиппа. Всех его жертв сейчас не назову. Вопросы есть?
— Нет, — пискнула Лапа.
— Имечко разонравилось, — поддакнула Валя.
— Ладушки, — кивнул Умка, взял бутылку минералки и ушел.
— Марк! — тихо сказала Валя. — Красиво и коротко!
Лапуля выхватила у нее энциклопедию имен.
— Оно означает «сухой», «белый». Зайчик будет, как сено!
— Зато Марк Янович красиво, — не сдалась Валя, — быстро запоминается, не какой-нибудь Пингвин!
— Слава богу, Пингвинами детей пока не нарекают, — вздохнула я.
— Неправда твоя! — зашумела Лапуля. — Есть раздел «Новые популярные имена для современных ребят». Тигр, Слон и Пингвин в списке!
Я встала и начала через плечо Лапы читать вслух текст. Понимаю, вы мне не поверите, но он выглядел так:
«Новое время, новые реалии. Ну кого сейчас обрадует стать Пафнутием, Ананием и Евстратием! А ведь еще пару столетий назад мужчины получали подобные кликухи, им они даже нравились. Нынче же даже к коту стыдно обратиться: «Эй, Нафанаил»! Бурное развитие искусств породило красивые, элегантные имена. Например, Паук. Героя культовой мультленты зовут Спайдермен. Но пусть американцы пользуются этим словом, у нас он Паук. Коротко, красиво, сочетается с любым, трудно произносимым отчеством. Паук Абдельносуфовичалаалыбей. Такое понравится каждому. Или, например, Супермен. Нам не стоит идти на поводу у американцев, но сама идея назвать сына в честь героя очень правильна. Пусть у них там за океаном Супермен, а у нас Сверхчеловек! Кто-то засомневается, подумает, Сверхчеловек Константинович слишком тяжеловесно. Не беда, отчество можно слегка подрезать, сделать из него «Конст» или емкое «Кон». Сверхчеловек Кон! Ваш мальчик просто обречен на успех. Или Пингвин! Он бесстрашен и смел. Тигр благороден. Ну есть же имя Лев, почему остались за бортом бык, вол, орел, гепард, жираф? Это несправедливо…»
Страница закончилась, я перевела дух.
— Сократить отчество! — захлопала в ладоши Лапуля. — Вау! Зайчик будет Дм!
— Лучше Дим, — поправила Валя, — с гласной.
— Дм, — протянула Лапа, — Пингвин Дм.
— Тигр Дим, — подсказала Валентина.
— Жирафик Дм, — заорала в порыве креатива Лапуля, — о! Слон Дм.
— Дим, — упорно твердила Валя, — ну подумай! Орел Дим.
— Не люблю птиц, — вздохнула Лапуля. — Они с перьями.
Я начала потихоньку пятиться к двери. Пусть две безумные особы продолжают искать несчастному ребенку имя в энциклопедии, которую составил сумасшедший. Мне надо заняться работой. Все равно у Лапы родится девочка, и Димон назовет ее Аленой.
Глава 10
Коробок и Умка сидели каждый у своего ноутбука.
— Получил? — спросил Димон, когда я вошла в комнату.
Компьютер Умки издал короткий звук.
— Пришло! — констатировал клиент.
— Эй, вы посылаете друг другу письма? — засмеялась я. — Не проще ли пообщаться вербально?
Четыре глаза оторвались от экранов и сфокусировались на мне.
— Это программа, — сказал Димон. — Кэс Пи эф девяносто восемь дробь шесть! Супер вещь!
— Эф ди лучше, — не согласился Умка.
— Ну и как ты ее применишь? — насупился Коробок.
— Проще некуда! — закричал Умка и нажал на клавиатуру.
— Бумс! — ахнул Коробок. — О! Как ты это проделал?
— Легко, — засмеялся Умка и заколотил пальцами по кнопкам.
Димон стал похож на сову, а Умка покраснел, как спелый томат.
Я хлопнула в ладоши.
— Мальчики! Кто-нибудь помнит, что сегодня не отгул?
— Мы работаем, — ответил Дима, — что тебе надо?
— Адрес, телефон, все контакты фотомодели Марии Медведевой, которая является близкой подругой несчастной Аллочки Константиновой, — сказала я. — И еще полная информация о Катерине Бочкиной. Где работала, жила, с кем общалась, чем увлекалась.
Из принтера с шуршанием выполз лист.
— Там про Медведеву, — не отрываясь от компьютера, сообщил Димон, — по Бочкиной чуть позднее.
— Ты гений, — польстила я Коробку.
— Я тоже, — быстро сказал Умка, — и программа «Кис» быстрее!
— Бесполезно спорить с догматиком, — пробасил наш хакер.
Я отступила в коридор и пошла одеваться. Кажется, Умка и Димон поладили, Лапуля и Валечка тоже нашли общий язык. Но почему у меня возникло ощущение, что я работаю санитаркой в психиатрической лечебнице? В одной палате тетеньки выбирают отчество для будущего ребенка, в другой дяденьки, сидя бок о бок, общаются через Интернет.
Вздыхая, я вышла в прихожую, увидела Анфису с длинной палкой в руке и спросила:
— Куда собралась?
— На демонстрацию в защиту адыгейских медведей от самаркандских черепах, — объявила Фиса и, сунув деревянную штукенцию под мышку, выскользнула на лестницу.
Я села на пуфик и посмотрела на свои сапожки. Каким образом среднеазиатские черепахи добрались до Адыгеи? Вообще-то у меня географический кретинизм, вероятно, Самарканд неподалеку от…
