Книга Рваные валенки мадам Помпадур, страница 81. Автор книги Дарья Донцова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рваные валенки мадам Помпадур»

Cтраница 81

Я удивилась: неужели Миша клептоман? Люди, страдающие этим видом психического расстройства, тащат что ни попадя, очень часто они не могут устоять перед копеечной ерундой: ластиками, пластиковыми мисками, носовыми платками, керамическими свинками, дешевыми ручками. Мне непонятно, отчего воровство, пусть даже чепухи, считается болезнью и оправдывает того, кто схватил чужое. Какая разница, сцапал вор бриллиантовое колье или старый тапок? Он взял не свое без спроса. Для Белки потрепанная лиса намного дороже, чем перстень с алмазом в пять карат.

Моя неприязнь к Мише возросла в геометрической прогрессии. Я схватила лису. Абсолютно наплевать, что подумает парень по поводу того, куда подевалась его добыча. Сейчас унесу подушку на свою половину и хорошенько спрячу. Как только ураган утихнет, я вытолкаю взашей мерзких шоурелов и, когда за их автомобилем уляжется дорожная пыль, устрою подушку на ее привычное место в кресле около книжных шкафов.

Из потертого плюшевого мешочка посыпалась желто-серая набивочная вата. Я обомлела. Миша раскромсал подушку, отрезал лисичке хвост, лапки, выпотрошил булавочницу, а потом снова набил ее, но не зашил. Вероятно, продюсер не смог найти в отеле иголки с нитками: я уже говорила, что коробка со швейными принадлежностями живет в гостевой ванной на батарее. Но, по моим наблюдениям, постояльцы не любят заглядывать в общий санузел, которым наравне со всеми пользуется и прислуга. Гости предпочитают сбегать в свой номер. У Миши серьезные проблемы с психикой, он не просто мелкий воришка, а убийца плюшевых лисичек, садист-маньяк, издевающийся над игрушками.

Я присела и начала сгребать останки погибшей в муках булавочницы. На лекциях по психологии нам подробно объясняли, что большинство извращенцев не получали в детстве от родителей ни любви, ни ласки. Над многими преступниками издевались, их мучили физически и морально. Какие тяжелые воспоминания связаны у Михаила с лисами? Его запирали в одной клетке с этими животными? Или мальчика напугала мамина горжетка? Одно время было модно носить на шее целую шкуру с головой и лапами. На мой взгляд, идея обматываться останками убитой зверушки совершенно чудовищна, но некоторые от нее в восторге.

Я подхватила булавочницу и поспешила к себе. Ночью непременно зашью подушку и никогда не расскажу Белке, что перенесла несчастная!

Добежав до спальни, я открыла тумбочку, где храню свой талисман, плюшевого пуделька Фукса, и перевела дух. Бог знает, что взбредет в воспаленный мозг Михаила, не хочу, чтобы Фукс стал следующей жертвой убийцы игрушек. Я слишком нежно отношусь к талисману, не желаю, чтобы ему навредили чужие липкие лапы. Поэтому сейчас запру ночной столик, а ключ спрячу в карман. Да и лисичке лучше до отъезда парней находиться в компании с Фуксом за закрытой дверцей.

Я присела на кровать. Отлично помню, как, подбивая гостей и хозяев сыграть в царя и вора, Миша воскликнул: «Я обожаю лис». И рассказал сентиментальную историю из своего детства, что-то там про любимую лисичку из оранжевого бархата. Наверное, он уже тогда замыслил похищение булавочницы. Мы все писали на белых бумажках свои имена, Михаил сбросил рулончики в шапку, а сам думал о лисе из библиотеки?

Я встала. Степа, успокойся. Михаил противный тип. Вероятно, он разорвал несчастную лисичку в порыве злости, а не строил хитроумных планов. Минуточку!

Я снова села на постель. Михаилу было нужно, чтобы Микки-Мауса прятал Иван. Вернее, сделал вид, что прячет. Иначе мышонка могли быстро найти и лишить парней возможности бегать по чужим номерам. Но как он это подстроил? Жребий тянули при всех. Я закрыла глаза. Вот мы свернули белые бумажки, бросили в шапку. Миша потряс головной убор, сунул туда руку, вынул серый рулончик… Стоп! Вот оно! Наши записки были белые!

Я чуть не задохнулась от негодования, я попалась, как детсадовка, на старый трюк! Михаил заранее приготовил бумажонку со словом «Иван», опуская в шапку руку, он прятал «жребий» в кулаке. Ясное дело, царем стал Ваня!

От возмущения у меня перехватило дыхание. Вот подлецы! Они пойдут на все, чтобы снять ролик, а потом стричь деньги с пользователей. Ладно, пока счет не в нашу с Белкой пользу, но ведь еще не вечер!

Отдышавшись, я снова вышла в коридор, прислушалась к голосам, доносившимся из гостиной, убедилась, что все с упоением играют в «Монополию», и без малейших угрызений совести вошла в номер Геннадия Петровича. Да уж, дерматологи, видно, отлично зарабатывают. Стоит только посмотреть на чемодан Комарова, кожаный, с личной монограммой, как становится понятно, что моей стипендии за пять лет обучения хватит лишь на оплату одной ручки.

– Ты что-то ищешь? – прозвучало в тишине.

Я уронила кашемировый свитер дерматолога, который только что взяла с полки.

Геннадий Петрович вышел из ванной и стоял в паре шагов от меня.

– Здрассте, сегодня замечательная погода, – от растерянности сказала я.

Комаров посмотрел в окно, за которым лупил дождь, и повторил:

– Ты что-то ищешь?

– Ну… проверяла, как вы устроились, – проблеяла я, – не сыро ли в гардеробе? Может, надо проветрить одежду?

Доктор сел в кресло и закинул ногу на ногу.

– Разве бабушка никогда не говорила тебе, что рыться в чужих вещах неприлично? Ты уже большая девочка и должна понимать: это очень некрасиво. Я удивлен. Ты казалась мне положительной девушкой, и вдруг такой поворот. Давно ты шуруешь в багаже постояльцев? Что тебя в нем привлекает? Крадешь мелкие суммы? Видишь, что у человека в кошельке десять тысяч, и выуживаешь одну купюру в надежде, что гость не заметит пропажи?

Я возмутилась:

– Никогда не беру чужого!

– Однако ты без спроса влезла в мою комнату, – покачал головой доктор. – Девочка, ты плохо себя ведешь.

– Неужели? – усмехнулась я. – А вы, значит, образец порядочности?

Комаров зацокал языком.

– Ай-ай-ай! Лучшая защита – нападение, но не в случае со мной. Выслушай внимательно совет взрослого умного человека. Никогда…

– Спасибо, – перебила я педофила, – лучше вы послушайте меня. Не надо щелкать зажигалкой на бензоколонке.

Геннадий Петрович сложил брови домиком:

– Прости? Я плохо понял твою мысль.

– Проще некуда, – улыбнулась я, усаживаясь напротив врача. – Опасно баловаться огнем там, где есть пары топлива, и не следует бросаться камнями, если живешь в стеклянном доме.

– Современная молодежь обожает загадки, – усмехнулся дерматолог, – но я не из тех, кто даст себя сбить с толку.

Мое терпение лопнуло.

– Я тоже. Давайте говорить всерьез. Вы ведь не врач!

– А кто? – деланно удивился Геннадий Петрович.

– Значит, вы сдаетесь? – спросила я. – Тогда почему вы не поняли, что в коридоре был не труп, а живой человек? И почему отказались приблизиться к несчастной? Обычные люди боятся мертвецов, но врачи-то не должны. Потом девушка ожила и убежала из холодильника. Конечно, я не имею за плечами медвуза, но внутренний голос мне подсказывает: мертвецы не бегают кросс. Возникает вопрос. Если доктор, глядя на тело, пусть даже и с расстояния в метр, посчитал его неживым, значит, либо он в сговоре с «покойницей», либо не врач. Какой вариант вам более по душе?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация