– Живого зайчика! – услышала я. – Уже приготовила ему одежду! А он!
– Только кролика нам не хватает! – вырвалось у меня. – И потом, длинноухому будет неудобно в шапке.
– Она голубая, – возразила Лапа.
– Да хоть оранжевая в стразах, – фыркнула я, – нельзя никого мучить! Куда зайцу уши деть? Они у него длинные.
– Нет! – испугалась Лапуля. – Это ужасно! Длинные уши! Уродство! О! Никогда! Мой котик-зайчик будет красивенький-любименький, беленький с васильковыми глазоньками.
– Глухой, – резюмировала я.
– Вау! – подпрыгнула Лапуля. – Не смей каркать!
– Просто объясняю тебе, – пожала я плечами. – Голубоглазые кролики глухие. А с красной радужкой альбиносы.
– Он не эскимос, – попятилась Лапуля.
Я сделала глубокий вдох и потом выдох – не стоит терять время, растолковывая Лапе разницу между эскимосом и альбиносом, – и попросила:
– Положи мне еще макарошек.
Лапуля кинулась к плите, причитая по дороге:
– Одна у меня радость. Твой аппетит. Ты ешь, как старый пони!
Я уронила ложку и спросила:
– Почему старый?
И тут же разозлилась. Ну, Танечка, умница, тебя не обидело сравнение с пони, тебе не понравилось упоминание о возрасте клячи-недомерка!
– Молодой поничка-кошечка-мурзенька плохо кушает, – запела Лапуля, – у него идей много. А старый уже свое оттанцевал, все проблемы решил, поэтому хавает себе и хавает, хавает себе и хавает, хрумкает и чавкает, чавкает и жрет. Такому всегда готовить приятно. Не то что молодому, тому все плохо. И я эсэмэску ему послала.
Я, успев переварить сравнение с прожорливым коняшкой, опять испытала недоумение.
– Сообщение? Пони?
– Ну, Танечка-кошечка, – пропела Лапуля, – всем известно, что у поняшек нет телефона! У них только клизма!
– Клизма? – повторила я. – И где?
Хотя, конечно, дурацкий вопрос, и так ясно где.
– На личике, – захлопала накрашенными ресницами Барби.
Я притихла. К сожалению, у меня от рождения буйное воображение. Тотчас перед моими глазами возник пони с мордой, засунутой в кружку Эсмарха. Что имеет в виду Лапа? Быть может, уздечку?
– Димочке эсэмэсочку натюкала! По твоему совету, – заявила Лапуля, – а он ничего не ответил. Не хочет зайчика! Вот!
Глава 32
Я заморгала.
– Лапа! Сообщение «У нас будет мальчик» от тебя?
– Да, – зарделась кулинарка. – Он тебе показал? Ой! Что Дима сказал? Ругался? Кричал? Ответь честно!
Я попыталась спокойно оценить ситуацию. Честно рассказать про реакцию Димона? Поведать Лапуле о том, как Коробок тщетно пытался сообразить, от кого пришло шокирующее известие? Ну уж нет! Вполне вероятно, что фраза «У нас будет мальчик» не имеет ни малейшего отношения к деторождению. Сами знаете, какими кривыми путями бродят мысли Лапы!
– Ты в этом уверена? – спросила я.
– У нас будет мальчик, – всхлипнула собеседница. – Настоящий зайчик! Я купила ему голубую шапочку! Сейчас покажу!
Лапа стремглав кинулась в коридор, а я стала есть макароны непосредственно из кастрюльки. Каюсь, если я нервничаю, у меня возникает раблезианский аппетит.
– Смотри, какая малюпусенькая, хорошенькая, – застрекотала Лапа, врываясь на кухню. – Это панамушечка, еще пижамочка, ботиночки, пиджачок! Очень хотела купить велосипедик! Но денежек не осталось!
Я уставилась на вещи. Капор из трикотажа не налезет на мой кулак, зато пижама подойдет третьекласснику, туфли лаковые, почему-то красные, смахивают на штиблеты старика Хоттабыча, а пиджак с золотым шитьем.
– Ты к врачу ходила? – ошарашенно поинтересовалась я.
– Тест пробовала, – взвизгнула Лапа. – Там три полоски!
– Должно быть две! – изумилась я.
– А у меня три, – стояла на своем Лапуля, – сейчас объясню!
Целый час понадобился мне, чтобы досконально разобраться в сообщении Барби. Вкратце дело было так. Лапа принимает противозачаточные таблетки. Как она выразилась, «зелененькие». Пару месяцев назад ей в аптеке посоветовали заменить их на другие, более качественные. Давайте не будем возмущаться девушкой, которая не обратилась за советом к врачу, а послушала провизора, который вообще-то не имеет права ничего прописывать и обязан отпускать медикаменты по рецепту. Лапуля у нас человек мгновенных решений, поэтому, не особенно мучаясь, Барби приобрела «розовенькие» таблеточки и начала их глотать.
То ли фармацевт хотела улучшить демографическую ситуацию в России, то ли организм Лапули не отреагировал должным образом на новое лекарство, но спустя энное время Лапа забеспокоилась и снова пошла в аптеку, на сей раз за тестом на беременность.
Я кивала в такт речам любимой девушки Димона. Вот что она имела в виду, повторяя в нашем предыдущем разговоре «розовенькие не зеленые»! И понятно, почему она задавала Димону вопрос:
– Котик, хочешь зайчика?
Коробок скоро станет папой. Вот это новость!
– А он сердится-злится, – хныкала Лапа, – ничегошеньки плохого я не сделала!
– Почему ты просто не подошла и не сказала ему: «Дима, я беременна»? – со вздохом спросила я.
Лапуля прижала ладошки к раскрасневшимся щекам.
– Ой! Так нельзя! Мужчинки пугливые! Некоторые от радости совсем ума лишаются. Я видела кино! Там главный герой от счастья при известии про зайчика перепутал дверь с окном и с сорок восьмого этажа свалился, хорошо не разбился, встал и пошел, чтобы своей любимой подарок купить, а если б он ногу сломал? А? Я хотела Димочке аккуратненько сообщить! Намекала ему, намекала, а он не намекивается. Спасибо, ты посоветовала мне эсэмэсочку отправить, но Димочка-котик обиделся!
Личико Лапули страдальчески сморщилось.
– Значит, мальчик, – протянула я. – Если ты не хочешь сообщать новость прямо, положи Коробку на подушку снимок узи.
– Где его взять? – деловито спросила Лапа.
– Разве врач его тебе не дал? – удивилась я. – Обычно снимок вручают со словами «Получите первое фото малыша».
– Я не ходила к доктору, – заморгала Лапуля. – К нему надо всей семьей направляться! Не одной же! Так не принято.
– Ага, – растерялась я, – но почему ты решила, что родишь мальчика? Вдруг у тебя не мальчик?
– Не мальчик? – поразилась Лапуля. – А кто? Ой, Танечка! Опять ты подшучиваешь, да? На тесте-то полосочки голубые!
Я не нашла слов, а Лапа продолжала:
– Говоришь, положить Диме на кровать фото?
Я встряхнулась:
– Слушай, а с какого телефона ты отправила эсэмэску? У тебя ведь номер не скрыт!
