– Ты отвратительно любопытна, – констатировала Анфиса, – я несу за тебя ответственность и поэтому не сдвинусь с места. Не из праздного интереса, а как старшая по квартире.
– И кто тебя выбрал? – насупилась Маргоша. – Покажи протокол собрания!
– Ладно, не уходите, но только не двигайтесь, – пресекла я их спор, глубоко вдохнула-выдохнула и с силой шандарахнула сковородиной по основанию унитаза.
Раздался треск. Белый фаянс медленно распался на части. Мне показалось, что одного удара маловато. Я подняла сковородку, размахнулась, и тут черный кругляш отвалился от обгоревшей ручки. Дальнейшие события напоминали мультфильм из серии про Тома и Джерри. Ручка осталась в моих руках, сковорода угодила в стену, кафель жалобно дзынькнул и посыпался дождем на пол. Чугунный диск отлетел к зеркалу, шандарахнул по нему, по керамической полочке, превратив ее в пыль, и угодил в раковину. Последствия оказались разрушительными. Останки посеребренного стекла смешались с руинами полки, на которой пару секунд назад стояли стаканчики с зубными щетками и тюбиками, рухнули в рукомойник, а уж потом, вместе с его кусками, ковром устелили пол. Я выпустила деревяшку, та угодила точно по макушке Анатолия. Слесарь от неожиданности вскинул освобожденную из плена руку с дрелью. Та выскользнула из его пальцев, по широкой дуге взлетела к потолку, сшибла трехрожковую люстру и вместе с ее останками угодила в ванну. Раздалось оглушительное ба-бах, гул, стрекот тысячи кузнечиков, затем погас свет.
Все заняло пару секунд, я первой обрела дар речи:
– Эй, все живы?
– …!…!…? – произнес Анатолий.
Меня затопила радость. Клин клином вышибают. Небось сантехника снова тряхнуло током, и он стал самим собой. Ну, я же говорила, что в любой неприятности есть масса положительных моментов!
– Что случилось? – прогремел голос Димона.
Я обрадовалась его приходу и не замедлила с ответом:
– Свет погас! Проверь пробки на щитке.
Послышались шаги, я начала осторожно шарить по полу, чтобы встать на ноги. Мне надо на что-то опереться, но вокруг одни осколки, не хочется порезаться. Ладонь наткнулась на нечто мягкое. Тряпка. Я попыталась обмотать ею пальцы, тряпка укусила меня, не больно, но неприятно. Это оказалась одна из кошек, которую любопытство пригнало на место происшествия.
В коридоре зажегся свет, его лучи проникли и в темную ванную.
– В квартире тайфун? – предположил Димон, пытаясь рассмотреть последствия катастрофы.
– …!…!…? – вякнул Анатолий.
– О, у нас гости? – изумился хакер.
Маргоша и Анфиса начали путано объяснять происходящее:
– Танечка ударила сковородкой по унитазу!
– Ба-бах! Все разбилось!
– А зачем Танюша уничтожила столь необходимый в быту предмет? – поразился Коробок.
– Ты мне сам разрешил! – напомнила я.
– Кто? – заморгал Димон.
– Забыл? Я спросила: «Могу разбить унитаз?» Ты ответил: «Да», – возмутилась я.
– Ты не уточнила, что он установлен в моей квартире, – засмеялся Коробок, – я думал, это праздное любопытство. Ну, в смысле, под силу ли тебе в принципе его кокнуть.
Я обиделась:
– Я, по-твоему, дура?
– Тыща, – коротко сказал Анатолий.
Мы с хакером повернулись к слесарю.
– Тыща, – повторил тот, – за работу.
– Унитаз разбит, – растерялась я.
– Сама его…!…!…! – пожал плечами сантехник.
Мне захотелось зареветь, но тут на плечо опустилась теплая рука, и Димон сказал:
– Спокуха! Все проблемы беру на себя. Бабушки идут в гостиную, девушка на кухню, мастер-ломастер двигается на выход.
– Тыща, – не сдвинулся с места Анатолий.
– Про реактивное ускорение слышал? – нежно спросил Димон. – Вспомни, на каком месте у ракеты сопла установлены? Вот туда пинок и получишь.
Сантехник нахмурился. Я решила не участвовать в продолжении беседы, переместилась на кухню и села у стола. В душе росло чувство вины, когда оно превратилось в океан, появился Димон.
– Пожалуйста, прости, – начала умолять я хозяина, – я не хотела, это получилось случайно.
Слова застряли в горле, если продолжать извинения, то придется рассказать про косметический цемент Анфисы, выброшенный мною в унитаз, и про наполнитель «Пикс-микс», который очутился на лице старухи. Правда, она после «косметической» процедуры выглядит восхитительно, думаю, Анфиса произвела фурор на собрании товарищей по борьбе за счастливое коммунистическое завтра. Но мне от этого не легче, потому что надо сообщить про то, что не могу правильно кормить Клепу, Геру, Леру и Ариадну. И какое мнение составит обо мне хозяин? Пустил по доброте душевной погорелицу в дом, а та не может даже помочь с животными!
– Забудь, – отмахнулся хакер, – все равно ремонт пора делать. Закрою эту ванную, будем пользоваться другими. Знаешь, какая мысль пришла мне в голову?
Я шмыгнула носом.
– Нет.
Димон включил чайник и начал рыться на полке в поисках заварки.
– Влада Сергеевна перед смертью хотела сообщить крайне важную вещь. Она не один раз повторила: «Здоровье и покой».
– Верно, – подтвердила я, – но нам ее слова ничего не дают. Влада Сергеевна мечтала стать здоровой, она измучилась от боли и надеялась обрести покой, как физический, так и душевный.
– А я вот подумал, – невозмутимо сказал Димон, наливая в чашку кипяток, – вдруг это название?
Глава 18
Мысли о разгромленной ванной разом покинули мою голову.
– Название? Чего?
Коробок сел за стол.
– Магазина, сайта, учреждения. Я порылся в сети и обнаружил центр помощи детям «Здоровье и покой», он находится в ближайшем Подмосковье, в местечке Звягино. Угадай, кто его основатель?
– Понятия не имею, – удивилась я.
– Гвоздева Степанида Андреевна, – огорошил меня Димон. – Центр пытается реабилитировать детей с тяжелыми проблемами: параличи, нарушение умственной деятельности, неспособность к обучению. Там есть платное отделение для обеспеченных семей и палаты, где несчастных ребят содержат из милосердия. Степанида Андреевна была настоящим врачом, она изо всех сил старалась помочь обездоленным. Вот тебе пример. Девочка Регина Каретникова, одиннадцать лет, тяжелая форма эпилепсии, постоянные припадки, умственная неполноценность, вспышки агрессии. В семье еще есть мальчик, ему три года. Семья Каретниковых тратила все деньги на лечение дочери, им предлагали отказаться от ребенка, но родители не бросили дочь. Вот только что ждало их впереди? Регина неизлечимо больна, ни малейшей надежды на улучшение нет. Можно лишь поддерживать ее относительно стабильное существование лекарствами, которые день от дня делаются дороже и дороже. Квартира у Каретниковых маленькая, больной необходимо предоставить отдельную комнату, Регина имела и это. А вот ее мама, папа, брат и бабушка ютились на площади в двенадцать квадратов. Правда, старушка благородно уходила спать в ванную. Кухня у Каретниковых меньше клетки для морской свинки.
