Неля села напротив и взяла с тарелки овсяное печенье.
– Валерьянку не используют как скоропомощное средство, она не действует в один миг, должна накопиться в организме. Лучше пустырник.
Мне почему-то стало не по себе.
– Пустырник лучше валерьянки?
– Травы разные, – дипломатично ответила Неля, – прием должен назначать врач. Но в случае необходимости пустырник или настойка пиона успокоят при однократном приеме, а валерьяна нет.
– Но все пьют именно ее, и помогает, – не согласилась я.
Неля сделала глоток чая.
– Эффект плацебо. Народ не разбирается в медицине.
В моей голове закопошились воспоминания. Настойка пиона… пустырник.
– В отношении того, что Ильченко разговаривала, – продолжала Неля, – то здесь сработал эффект устного завещания.
Я забыла про лекарства.
– Какой, простите, эффект?
Неля поставила кружку на стол.
– О подобном вам расскажут многие врачи. Человек не умирает до тех пор, пока не сообщит некую чрезвычайно важную для него информацию. Ждет приезда детей, родителей, супруга. Эти сведения для больного имеют огромную ценность, настолько большую, что организм отодвигает смерть. Но едва необходимые слова произнесены… все, конец. Влада Сергеевна держалась, потому что хотела вас о чем-то проинформировать. Она была очень милой женщиной и как пациентка выгодно отличалась от других, не капризничала, не вредничала. Ее болезнь связана с острой болью, но Ильченко всегда приходила сюда с улыбкой. А еще приносила нам вафельный тортик.
– Думаю, вы частенько получаете сладкое, – протянула я, – медсестер не удивить дешевыми сладостями.
Неля снова потянулась за печеньем.
– Это точно. Кое-кто трехэтажные бисквиты приволакивает. «Ист» не муниципальная больница, здесь надо деньги за визит платить. У Влады Сергеевны особых средств не было, она к нам приходила раз в месяц, похоже, с пенсии экономила. У самой копейки на руках, но про угощение не забывала. Понимаете? И ей было очень больно, уж не знаю, как она терпела. Многие мужики в голос орут, а Влада Сергеевна прихромает с палочкой, сядет у кабинета и улыбается. Вы уж выполните ее последнюю просьбу.
В самом мрачном настроении я вышла из больницы. По дороге к метро я поговорила с Чеславом, а потом соединилась с Коробком.
– Цветок души моей, – запел Димон, – с легким запахом, ты умойся поскорей, в нашем домике…
– Найди сайт бывших воспитанников детдома Ильченко, – оборвала я хакера, – и помоги мне связаться с девушкой, которая организовала сбор средств на операцию Владе Сергеевне.
– Это не просто, а очень просто, – зажурчал Димон, – у меня есть двадцать минут?
– Десять, – решительно заявила я.
– Супер, мне столько и надо. Правило Чебурашки сработало, – заржал Коробок. – Помнится, милый ушан говаривал: «Если нужен грузовик кирпичей, проси два». А может, это был не Чебурашка?
– Займись делом, – приказала я, – у меня второй звонок на линии.
– Солнышко, – ворвался в ухо голос Гри, – не волнуйся, у меня все в порядке, некоторое время у нас не будет возможности связаться. Но ты помни: я тебя люблю.
– Марта с тобой? – с плохо скрытой ревностью поинтересовалась я.
Муж тихо засмеялся.
– Нет, я работаю в одиночку. И я нарушил инструкцию, мне не следовало тебе звонить. Ты же все понимаешь.
– Угу, – грустно ответила я, – хорошо иметь в женах понятливую цирковую собачку. Интересно, псинке, выполняющей приказы дрессировщика, тоже бывает одиноко и грустно?
– Скоро вернусь, выпрошу у Чеслава неделю, и мы полетим к теплому морю. Целую, – скороговоркой выпалил Гри и отсоединился.
Я замерла у входа в метро. Если вы не связаны со спецслужбами и никогда не работали под прикрытием, притворяясь своим среди чужих и чужим среди своих, вам не понять, какой подвиг совершил Гри, позвонив сейчас жене. Мобильный телефон удобная вещь, но его легко отследить, определить, где находится владелец трубки, и подслушать беседу. Гри сильно рисковал, он очень-очень любит меня и мне об этом сообщил. Много ли существует мужчин, не исполняющих опасную работу, а просто перекладывающих в офисе бумажки, которые звонят со службы супругам с изъявлением чувств? Пусть я иногда неделями не вижу Гри, но он ради меня способен на геройский поступок. И я уверена, он выпросит у Чеслава недельку. Сейчас конец апреля, куда можно отправиться в июне?
Я вздохнула, хотела войти в метро, но тут увидела большую вывеску «Путешествия выходного дня» и замерла на месте. Вот это приятное совпадение. Ну-ка, загляну туда.
Глава 14
В небольшой комнате сидела лишь одна сотрудница, лет пятидесяти с виду.
– Добрый день, – обрадовалась она клиентке. – Входите, устраивайтесь. Чай, кофе? Меня зовут Ирина Николаевна, а вас?
– Татьяна, – представилась я.
– Ну тогда я Ира, – живо подхватила туроператор. – Что желаете?
– Пришла поговорить о поездке, – сказала я.
– Замечательно. Отлично. Шикарно, – со скоростью пулемета выдала Ирина. – Наша компания – крупнейшая на рынке.
Я с некоторым недоверием покосилась на офис с одиноким столом.
– Мы хотим быть ближе к клиенту, – правильно поняла мой взгляд Ира, – у каждого метро открыто отделение. Правда, это удобно? Что хотите – чай, кофе?
– Поехать на выходные отдохнуть, – четко сформулировала я желание, – в хорошее место, где есть море, тепло, нормальный сервис и недорого.
Ирина подвигала мышкой.
– Вот. Прямо сразу выпало. Сейшельские острова. Три недели, туда-сюда регулярным рейсом, не чартер. Погода шикарная, сервис офигительный. Пятьсот тысяч рублей. Чай, кофе?
Я чуть не упала со стула.
– Сколько?
– Полмиллиона на человека, – пояснила Ира. – Для Сейшел это дешево. Берете? Эксклюзивное предложение, боюсь, больше таких не будет. Вылет завтра.
Я почему-то всегда стесняюсь признаться в ограниченности средств, поэтому сослалась не на отсутствие финансов:
– Мне надо поехать в июне. И три недели – очень много. Какие же это выходные дни?
– Ну у всех они разные, – улыбнулась Ира, – кое-кто весь год отдыхает. Есть у меня одна клиентка, ее зять в кругосветку отправил, на триста шестьдесят дней. Чай, кофе желаете?
– Неделя в июне, – уточнила я, игнорируя очередное предложение об угощении. – Сейшелы не подойдут, у меня на них… э… аллергия.
– Бедняжечка, – искренне пожалела меня туроператор. – Цель отдыха?
– У отпуска может быть цель? – усмехнулась я.
Ирина начала загибать пальцы.
