– Где ты увидела синий свет? – растерялась Лена. – Аппарат выкрашен белой краской!
– Ну мама! – возмутилась Аня. – Это же «эр эс пи эн четыре»! Его педиатры прозвали «Спасатель»! Вон там панель, за ней лампочки, но сейчас они не включены. В описании прибора сказано: если обрамление темное, они вспыхнут синим. Есть еще образец с красными, он на пару миллионов дешевле, но и не такой точный. Вау! Можно я его потрогаю?
Я разинула рот, Лена, похоже, тоже обомлела, а Степанида воскликнула:
– Ты интересовалась «эр эс»?
– В инете читала, на форуме американских педиатров, – зачастила Аня, – там постоянно толчется доктор Бернард Браун, он первым начал работать на «эр эс пи», набирает учеников. Я ему написала, мы много болтали, и он меня к себе позвал, обещал предоставить хорошие условия.
– Ну и ну, – покачала головой Степанида. – Я знаю Бернарда, он к нам приезжал, проводил трехдневный семинар по диагностике. Неужели Браун мог предложить место девочке?
Аня опустила глаза.
– Да он бы со школьницей и разговаривать не стал. Я ему наврала, что заканчиваю медвуз.
– Доченька! – ахнула Лена. – Ты обманула взрослого человека, профессора, иностранца! Ну это ни в какие ворота не лезет!
– Мамочка, – ласково ответила Аня, – я очень хотела выяснить все про аппарат. Пришлось потом признаться: «Извините, профессор Браун, мне пятнадцать».
– Могу представить, как он тебя отчитал! – вздохнула Елена. – Потратил время на малолетнюю нахалку.
– А вот и нет, – с торжеством перебила ее дочь, – он мне сказал: «Получай аттестат, пришлю тебе вызов в Америку, поступишь в колледж, а потом возьму тебя к себе». Я ему ответила: «Огромное спасибо за предложение, но я из неимущей семьи, моя мама не сможет оплачивать обучение». А он новое письмо прислал: «Есть возможность получения стипендии, я дам рекомендацию совету университета». Ну и пришлось ему тогда совсем честно ответить: «Уважаемый доктор Бернард! Вы гений, и учиться под вашим руководством – мечта любого медика. Я бы с радостью стала вашей студенткой, считаю диагностику самым важным направлением в педиатрии и мечтаю лечить детей. Но мне после колледжа придется остаться в США. В Америке хватает детских врачей, а в России их мало. Если все убегут, кто будет помогать нашим малышам?»
Я вытаращила глаза, Лена затаила дыхание, а Аня спросила:
– Думаете, это грубо?
– Нет, милая, – ласково ответила Степанида Андреевна, – подростки максималисты, но твоя жизненная позиция вызывает уважение. Я, кстати, с тобой солидарна.
– А мама считает, что мне надо идти учиться на финансиста, – наябедничала Аня, – в банковской сфере хорошо платят, а врачи нищие. Но я хочу исключительно в медицинский.
Гвоздева усмехнулась:
– Не все доктора бедные.
– Так меня исследуют на «эр эс»? – запрыгала девочка.
Я в очередной раз поразилась, как в Анечке одновременно уживаются маленький ребенок и взрослый человек с твердыми принципами. Только что она прочитала нам лекцию, а сейчас скачет на одной ножке.
– Нет, голубушка, – остудила ее пыл Степанида Андреевна, – не вижу необходимости. Нам туда, за дверь.
Лена сделала шаг вперед, но была остановлена профессором:
– Вам лучше подождать в холле, в рентгеновский кабинет не следует заходить просто так, там все же излучение.
– Радиация! – всполошилась Лена.
– Не волнуйся, мама, – махнула рукой Аня, – от СВЧ-печки и то больше грэй получишь, хотя в бытовом приборе другое излучение.
– Кого? – не поняла Лена.
– Единица поглощенной дозы излучения «грэй» названа в честь английского ученого Грэя, – оттарабанила школьница, поднесла ладонь ко лбу и закрыла глаза.
– Опять, да? – забеспокоилась мать. – Сейчас дам цитрамон.
– У Анны частые головные боли? – насторожилась Степанида.
Лена кивнула.
– В детстве она ужасно мучились. Стоило Анечке побегать, попрыгать, покричать, как ее буквально скрючивало.
– Вы показывали ребенка врачу? – нахмурилась Степанида.
– Водили в районную поликлинику, – виновато ответила мать. – Терапевт ничего особенного не нашла, велела больше гулять. Понимаете, у меня случаются мигрени, врач сказала: это генетическая предрасположенность, она…
– Анна ваша приемная дочь, – остановила Киселеву Степанида Андреевна, – о какой генетике может идти речь?
Елена беспомощно посмотрела на меня и залепетала:
– Я не могла открыть доктору правду, мы с Витей скрывали удочерение.
– Исследования Ане делали? – осведомилась профессор.
– Нет, нам не предлагали, – жалобно ответила Лена. – Я давала Анечке травку, чаек заваривала.
– Здорово гомеопатия при опухоли мозга поможет! – рассвирепела Степанида. – Толченым кирпичом ей макушку не посыпали?
– Нет, а надо было? – сморозила глупость Киселева. – Господь с вами! Рака у нее не было! Анализ крови из пальца всегда хороший! Виктор девочку отдал в спорт, закалял, боль отпустила. Появляется изредка, когда Анечка волнуется, но таблетка цитрамона помогает.
– Понятно, – сказала Степанида, – ждите в холле.
Мы с Леной прошли в небольшую комнату и опустились в кресла.
– Аня необычный подросток, – не выдержала я, – мало кто в ее возрасте может на равных общаться с профессором-иностранцем.
– Одна беда от компьютера, – вздыхала Елена. – Я этой чертовой машинки боюсь, она не позволяет контролировать контакты ребенка. Только дьявол знает, куда там можно забрести. Лучше выкинуть ноутбук.
– Аня ничего плохого не совершила, – заступилась я за девочку, – и вы зря толкаете ее в банковскую сферу. Если она мечтает…
– У вас есть дети? – неожиданно разозлилась Киселева.
Мне пришлось ответить:
– Нет.
– Аня постоянно хочет спасти человечество, – недовольно забубнила Лена, – в понедельник ей хочется стать эпидемиологом, поехать в Африку и уничтожить лихорадку Бо… бу… ла… не могу вспомнить название.
– Эбола? – предположила я.
– Вот! – обрадовалась Киселева. – Во вторник она стремится найти вирус, из-за которого у человека мозг сохнет. В среду ей охота таблетку от инсульта придумать. Бежит ко мне и сообщает очередную чушь! Приходится ее на землю возвращать, говорить: «Аня, надо не в облаках витать, а об обеспеченной жизни думать. В банке стабильная зарплата, нормированный рабочий день. Вон у нашей соседки, Валентины Сергеевны, невестка сидит в кредитном отделе. В семь часов девушка уже дома, может хозяйством заниматься, мужем, детьми, оклад замечательный, и в долг ей, как сотруднику банка, беспроцентную ссуду дали. А врачи! Они нищие! И в больницах воняет, больные вредные. Разве я дурное тебе посоветую, медсестрой служу, правду изнутри знаю!» Однако Аня не воспринимает разумные слова, начинает грубить.
