– Моя дочь Клара, – неожиданно нормальным голосом ответила Зоя.
– Так я ее знаю! – обрадовался сосед. – Она поет хорошо и пляшет здорово! Мы сегодня вместе в клубе «Флип» гудели.
– Мил человек, ты ошибся, – по-прежнему мирно сказала Терешина, – Клара никуда одна не ходит, по вечерам сидит у телевизора, вышивает панно – виды Алаева.
– Нет, – упорно гнул свою линию Борис, – я отлично запомнил девчонку, отвязнее никого не встречал! Пила «Кровавую Мэри», как воду, потом пошла в «корзинку» к девкам гоу-гоу плясать. Такая прикольная! Даже Марта Карц прифигела. Нашлась девулька, которая ее переплюнула. Я очень жалел, что телефончик у красавицы не попросил. И надо же! Она моя соседка! Это судьба!
Я уронила наконец-то найденный набор, долото, стамеска и куча неизвестных мне приспособлений разлетелись по прихожей.
– Вы знаете Марту Карц?
Борис присел на корточки и стал собирать инструменты.
– Конечно, но она нудная. Мне больше по вкусу веселые, как эта!
Я уставилась на сопящую Клару. Что такого она натворила в клубе, если понравилась парню, которому бесшабашная Марта кажется скучной?
– Отвратительно! – зашумели на лестнице. – Вы на часы смотрели?
Зоя попятилась.
– А это кто?
– Конь в пальто! – еще громче завизжали снаружи. – Ночь за полночь, а они мебель двигают!
– А-а-а-а, – заголосил ребенок.
Я вышла из квартиры и наткнулась на пожилую женщину, которая трясла в руках младенца месяцев семи, в кислотно-розовых ползунках.
– Если не прекратите тарарам, я участковому позвоню, – пригрозила бабка, – устроили на нашей голове падекатр в аду! Дите разбудили!
– У-у-у-у, – подтвердил малыш.
– Какая очаровательная девочка, – попыталась я умаслить старуху.
– Это мальчик! – окончательно озлобилась бабка.
– Штанишки-то розовые, – глупо возразила я.
– Сама нацепила зеленый халат, значит, ты жаба? – ринулась в бой бабуля.
– Нет, меня зовут Таня, – представилась я.
– Катерина Глебовна, – автоматически ответила старуха и вспомнила, что пришла скандалить. – Безобразие!
Борис, не обращая внимания на вопли, приставил к косяку долото и заколотил по нему молотком.
– Понимаете, там его мама, – объяснила я, – она не открывает и не реагирует на звонок.
– Пожилая? – вдруг заинтересовалась бабка.
– Наверное, к семидесяти, – предположила я.
– О-о-о-о, – заорал младенец.
Бабушка встряхнула внука.
– Замолчи, Олежек, сейчас дядя замок сломает, и мы мертвую тетю увидим. Это интересно и познавательно.
Я икнула, сделала шаг назад и наступила на ногу Зое. Справедливости ради надо отметить, что Терешина, тоже шокированная заявлением Катерины Глебовны, не произнесла ни звука.
– Чем вы тут занимаетесь? – прогремело сверху.
Я привалилась к перилам. Похоже, сюда стягивается все население подъезда.
Через полчаса на нашей лестничной клетке скопилось человек десять, включая двух мальчишек младшего школьного возраста, которые постоянно общались по мобильникам с приятелями и радостно верещали в трубки:
– А у нас в доме дверь ломают, соседка умерла!
Мужчины без устали давали технические советы Борису, женщины оказались более практичны, они позвонили в МЧС и выяснили, сколько стоит вскрыть дверь. Когда мужская часть тусовки услышала сумму, которую озвучила диспетчер, послышались гневные выкрики:
– Офигели! Сами вскроем! Долби, Борька!
– Не получается, ребята, – вздохнул Борис, – тут железо, особое сверло нужно.
– Ща я ее вспорю, – объявил лысый дяденька в майке, заляпанной жирными пятнами, – разойдись, люди, по квартирам.
– Ишь, хитрый, – возмутилась Катерина Глебовна, держа под мышкой безмятежно спящего внучка, – хочешь один на труп полюбоваться?
– Тьфу, дура, – сплюнул мужичок, – хоть на пролет выше поднимитесь!
– Что вы хотите сделать? – поинтересовалась я.
Лысый сосед, не ответив, сбегал к себе, принес какую-то желтую замазку, покопошился возле квартиры Бориса и оптимистично пообещал:
– Ща распахнется, ложись!
Я инстинктивно пригнулась, в нос ударил кисловатый запах, затем раздалось оглушительное ба-бах! Мои колени подогнулись, я ткнулась головой в ступеньки, горло начал раздирать кашель, глаза защипало, на спину упало что-то тяжелое, но мягкое, а потом раздался многоголосый крик:
– А-а-а!!!
Около минуты мне понадобилось, чтобы прийти в себя и сообразить: я лежу на лестничной клетке, все вокруг заволокло дымом, сверху, на моей спине, устроилась Катерина Глебовна с ребенком, остальные соседи повалились кто где. Бабка, несмотря на возраст, оказалась самой хитрой. Ну, согласитесь, намного комфортнее улечься на даму, чей вес зашкаливает за восемьдесят кило, чем плюхнуться на жесткую плитку.
– … – вдруг дискантом выдал младенец, – вот б…!
От изумления я прикусила язык.
– Че ты сделал, Павлуха? – спросил ребенок.
– Взорвал! – радостно сообщил лысый сосед.
– Во дурак! Где динамит взял?
– С работы принес, – ответил «подрывник», – завидуй, Федька, у вас в конторе такого не упереть!
Я перевела дух: слава богу, матом ругался не крохотный Олег, а некий Федя. Со спины свалился тяжелый груз, я смогла вздохнуть полной грудью.
– Я, я, я первая, – закричала Катерина Глебовна, – давно жду! Раньше вас пришла, на мертвеца в порядке очереди будете смотреть! Эй, семьдесят восьмая квартира, не напирай!
Я медленно приняла вертикальное положение, увидела железную дверь, косо висящую на одной петле, бабушку с ребенком, резво протискивающуюся в квартиру и одновременно отпихивающую остальных соседей, Зою, трясущую головой, Клару, покачивающуюся на каблуках. Я бросилась за бабкой и очутилась в гостиной у Бориса.
– Где тело? – разочарованно спросила старуха. – Здесь никого нет.
Я обрела дар речи:
– Катерина Глебовна, вы держите Олега кверху ногами.
– Ничего ему не сделается, – отмахнулась старуха, но все же придала внуку правильное положение.
Борис схватил со стола лист бумаги и сел на стул.
– Что случилось? – спросила я.
Лысый сосед наклонился над плечом Бори и прочитал:
«Солнышко, я уехала ночевать к тете Маше. Ключ за батареей на лестнице. Мама».
– Никто не помер? – разочарованно протянула Катерина Глебовна. – Зря дверь ломали!
