– Мне спешить некуда, – заверила я спортсменку. – А твои работодатели сегодня сюда не заявятся? Не хочется с ними столкнуться! Для меня это может плохо закончиться.
– Не бойся, – засмеялась Варя, – парни людей дурят, но они не преступники. Конечно, могут в рыло насовать, но потом просто бабла отсыпят, чтобы молчала. И сегодня они не придут.
Я расслабилась. Варя, похоже, очень соскучилась по общению, ведь она фактически находится в одиночном заключении. Конечно, ей платят хорошие деньги, у нее есть цель – покупка квартиры, но порой так хочется поболтать. А я уже не представляю для нее опасности, согласилась за три тысячи долларов молчать. Надо немного посидеть с Богдановой, дать ей возможность встряхнуться, а затем, покинув подземелье, позвонить Чеславу и в деталях передать ему рассказ Вари о ее матери. Если девушку и впрямь разыскивает Беата, то стоит ли сообщать ей, где находится дочь? Не слишком-то счастливое детство она устроила единственному ребенку.
Варя начала рассказывать очередную историю.
Я случайно оказалась права: Артур уже немолод, через некоторое время его отправят на заслуженную пенсию, будут кормить, любить и, вероятно, разрешат раз в полгода поучаствовать в бою. Нужна молодая смена, и сейчас Михаил занимается с тигренком. Чтобы приучить «котенка» к шуму, дрессировщик надевает специальную накидку, рукава которой обшиты бубенчиками, а на шею вешает сумочку, смахивающую на небольшой барабанчик, в нее он кладет специальные дропсы, лакомство, которое обожает тигренок. Процесс дрессировки происходит просто. Миша принимает разные позы, садится на пол, становится на корточки, то сильно, то едва-едва трясет бубенчиками, иногда резко бьет по барабану. Тигренок должен понять: шум не принесет ему вреда. Если малыш, преодолевая страх, подходит к Мише, то моментально получает вкусный кусочек.
Один раз у Миши закончились дропсы. Не снимая рабочего костюма, он спустился в самый нижний подвал, где Лаура Карловна складирует корма для домашних животных, начал искать нужную пачку и вдруг услышал бормотание. Михаил удивился, повернул голову и приметил за упаковками туалетной бумаги и бумажных полотенец съежившуюся фигуру охранника. Поняв, что его обнаружили, бравый секьюрити уткнулся носом в колени и забубнил:
– Отче наш! Спаси и сохрани! Сгинь, Клаус! Изыди, рассыпься!
И тут младший Кнабе сообразил: на нем плащ с бубенчиками, на шее барабан. У страха глаза велики, охранник принял Мишу за Клауса. Дрессировщик любит пошутить, и он великолепно знал, что из нижнего подвала есть проход в одно из помещений, ранее принадлежавших церкви и превращенных Германом Вольфовичем в домик для гостей. И Миша решил окончательно добить трусливого секьюрити. Он быстро поднялся наверх, завыл, заржал, затопал ногами. Затем закричал: «Выходи, а то убью!» Снизу послышался громкий плач, а в воздухе повис специфический запах.
– Нормально вышло! – хохотала Варя. – Парень обделался со страху! Вот прикол!
Я опустила глаза. Учитывая, что местная прислуга верит в существование Клауса, мне шутка не показалась смешной. Бедный Леонид мог получить инфаркт. И хорошо, что отделался лишь испачканными брюками. Кстати, мне охранник рассказал адаптированный вариант этой истории.
– Супер? – веселилась Варя. – Полный идиот!
– Зря Михаил ходит по поместью в накидке с бубенцами, – вздохнула я. – Кто-нибудь мог его встретить и умереть от страха.
– А он никуда не ходил! – снова бросилась защищать младшего Кнабе Варя.
– Ты же минуту назад рассказала про дрессировку тигренка, – удивилась я. – От вольера хищников до дома довольно далеко!
– Тигренок – крошка, – заулыбалась Богданова, – совсем малипусенька, его нельзя в вольере держать, пока он живет у Миши в спальне. А тренировки проходят в цоколе, в фитнес-зале, туда никто из прислуги не заглядывает. Поэтому Михаил балахон свой не снял, он в соседнее помещение шел. Кто ж знал, что там этот идиот притаился?
– Значит, все рассказы о картинах, над которыми работает Миша, ложь? – внезапно осенило меня.
Варя хлопнула себя по бедрам.
– Ну конечно!
– Зачем надо было выдумывать очередную байку? – не сдержалась я. – Без нее и так горы вранья наворотили.
– Думаешь, ты самая умная? – прищурилась Варя. – А остальные брешут от нечего делать? Наоборот, все тщательно продумано! Я – звезда. Лучшая из всех, кто работал с Артуром, самая терпеливая и талантливая. Уже год здесь, а другие по две-три недели выдерживали, тут прямо круговорот девчонок был. И как объяснить их появление в усадьбе? Костик сначала слух пустил: Миша – бабник. Целую пьесу разработал, дескать, отец на него за это сердится. Но Михаилу его идея не понравилась, и тогда он сам про свое увлечение живописью придумал. Очень удачно получилось, художнику нужны натурщицы.
– Вот только версия про бабника прижилась и до сих пор гуляет по поместью, – фыркнула я. – А ты не в курсе, зачем на днях горничных пугали Клаусом? Я сама слышала звон бубенцов и барабанную дробь.
– Не знаю, – ответила Варвара.
– А про Майю Лобанову тебе рассказывали? – Я пыталась разузнать как можно больше.
– Неа, – зевнула Богданова.
– Уверена? – настаивала я.
Бывшая спортсменка снова легла на кровать.
– Угу, – пробормотала она. – Интересно, который теперь час?
Я сделала вид, что не понимаю откровенного намека, и ухватилась за другую тему.
– Слышала про Лизу?
Варя открыла глаза.
– Это кто?
– Горничная, которая лежит в коме.
– Да ну? – без особого изумления отреагировала Богданова. – С чего бы ей здесь болеть?
– Елизавета упала из окна, – пояснила я. – Предполагаю, что хозяева не захотели видеть в поместье милицию и решили не предавать происшествие огласке. Интересно, как они поступят, если Лиза очнется?
– Из бессознанки не выходят, – лениво протянула Варя. – У нас в команде одна гимнастка во время вольных упражнений упала, башкой неудачно тюкнулась, лето в клинике овощем провела, и прощайте, ребята!
– Эрика очнулась, – возразила я.
– И кому от этого хорошо? Потом за ней так ухаживали, пылинки сдували... – с завистью сказала Варвара.
– Лиза тоже не брошена, – продолжила я никчемный спор.
– Ей без шансов, – уперлась гладиаторша.
Я всегда выхожу из равновесия, когда люди упорно отстаивают то, о чем понятия не имеют.
– Не говори, если ты не в курсе, – отрезала я. – Лиза открыла глаза! Значит, процесс выздоровления пошел!
Богданова резко села.
– А ты откуда знаешь?
– Зашла случайно в домик, – начала я и замолчала.
Бывшая спортсменка демонстративно, с протяжным стоном зевнула.
– Извини, я спать хочу.
