Я не могла вспомнить ни одного раза, когда бы мать или отец провели со мной выходные. Даже на Новый год они уходили к приятелям, оставив нас с бабушкой вдвоем. Мама не обнимала меня, не целовала, не хвалила, не пела песенок на ночь, не читала сказок, ее внимание можно было привлечь только плохими отметками или проказами. Но я предпочитала вести себя хорошо, а двойки приносила не из-за лени, а по тупости. Мне не давались математика, химия, физика, астрономия – короче, все науки, где цифр было больше, чем букв. Не могла я припомнить и своего желания посекретничать с мамой, поделиться с ней радостью или горем. Об отце я уж и не говорю, о нем можно сказать только одно: он был. Утром уходил на работу, вечером возвращался. Причем, как правило, папа открывал дверь в квартиру, когда я уже спала.
– Татьяна, тебе повезло, – частенько повторяла наша классная руководительница, – ты живешь в полной семье: мама, папа, бабушка. Но ты не ценишь своего счастья, постоянно ходишь надувшись. Посмотри на Зою, у той одна мать, зато девочку все любят за веселый нрав.
Ну и как я могла объяснить преподавательнице, что у Зои в доме живут собака, кошка, хомяки, а ее мать не имеет ничего против одноклассников, которые приходят в гости? Зою не пилят, не ругают, не называют позором семьи, и ее мама, Тамара Николаевна, никогда не вопит истошным голосом на мужа, которого у нее нет:
– Куда подевал зарплату? Снова заначку заныкал? Мы с голоду подохнем!
Я обожала бывать у Зои. Тетя Тамара ставила на стол отварную картошку, миску с домашней квашеной капустой, бутылку подсолнечного масла и говорила:
– Чем богаты, тем и рады.
А еще тетя Тамара пекла удивительно вкусное печенье. Правда, оно было очень твердое, мы размачивали его в чае и с удовольствием грызли.
У нас дома были и колбаса, и котлеты, и зефир, и конфеты, но они застревали в горле под постоянные свары родителей. А когда я в четвертом классе попыталась привести к себе подругу, мама не впустила ее в квартиру, заявив ей в лицо:
– Я только полы помыла, натопчешь. И диван у Тани новый, на него еще чехол не сшили, протрете дорогую обивку.
Так откуда взяться у меня веселому характеру...
Генза внезапно зашевелился. По моим щекам быстро забегала маленькая влажная, но совсем не противная тряпочка – рукохвост языком слизывал слезы, которые полились у меня из глаз. Я прошептала:
– Спасибо, милый.
Гензель заурчал, затем стал тихо пощелкивать языком. Похоже, зверек очень эмоционален, чутко улавливает чужое настроение.
Я погладила Гензу.
– Давай спать, все хорошо. Прошлое переделать нельзя. Да, у меня не было счастливого детства, но и ужасным его нельзя назвать. Зато настоящее и будущее зависят только от меня, я могу стать счастливой сейчас и оставаться такой до конца жизни. Больше не буду рыдать от жалости к себе, лучше потратить время на...
– Пожар! Пожар! Горим! – истошно завопил из коридора чей-то голос.
Завыла сирена, захлопали двери.
– Пожар, пожар, горим! – надрывался кто-то.
Я стряхнула оцепенение, накинула халат и, прикрывая рукой голову Гензы, кинулась из комнаты.
Воющий звук толкал меня в спину, я бежала изо всех сил. Выскочила во двор, перевела дух, оглянулась и увидела, что остальные жители имения столпились у фонтана.
Устыдившись собственной трусости, я постаралась незаметно присоединиться к толпе. Маневр удался, все смотрели на дом.
– Что стоите? Посмотрите, кого нет! – приказал Костя.
– Светланы, – робко сказала горничная Роза.
– Она уволилась, – быстро пояснила Надя.
– Когда? – удивилась Роза.
– Сегодня. Взяла вещи – и адью, – сообщила Надежда.
– Но почему? – воскликнула Роза. – Светке тут нравилось.
– Не о том говорите! – рассердился Костя. – У нас пожарная тревога.
– А где хозяева? – опомнилась Надя.
Костя махнул рукой в глубь сада:
– В беседке.
Похоже, Костю здесь слушались так же, как Лауру Карловну, и он оказался единственным, кто не потерял головы и не впал в панику. Мастер на все руки взял на себя командование людьми и распоряжался, как опытный сотрудник МЧС.
– Женщины, идите в оранжерею, – приказал он. – Сидите там тихо, не высовывайтесь, не истерите. Эй, Игорь, Коля, проводите их!
Нас доставили в небольшой домик, и я не сдержала восторга:
– Красота! Столько цветов!
– Ты еще орхидей не видела, – заметила Роза, – они в другом зале. Я раньше здесь убирала, ну когда на работу пришла. Лаура Карловна сначала человека в подвал отправляет, затем сюда, следом во флигели. А уж если добросовестность продемонстрируешь, тогда пустит на господскую половину. Первое время коридор и лестницы драишь, полгода со щеткой на карачках ползаешь. Там ступеньки дорожка ковровая покрывает.
– Видела, – кивнула я.
Роза подняла ноги на кресло и продолжила:
– На дорожке шерсть от собак и кошек остается, поседеешь, пока каждую ворсинку отцепишь. Еще прутья нужно чистить, которые ковер удерживают, чтобы он не поехал. Следующий этап – библиотека. А в ней книг – офонареть!
– Ты, наверное, дослужилась уже до уборки спален хозяев? – улыбнулась я.
Роза зевнула.
– Я отвечаю за столовую, гостиную и кабинет, к кроватям Надя допущена. Вот если она уволится, меня старшей сделают. Но Надюха не дура, сладкое место не бросают... Она левая рука Лауры.
– А кто правая? – тут же спросила я.
Роза наклонилась к моему уху.
– Неужели не поняла? Костя. Его все боятся даже больше, чем старуху, Лаура Карловна громко ругается, но она отходчивая. Надо только подождать, пока она успокоится, и прощения попросить, всплакнуть, напомнить, что у тебя корни немецкие. Глядь, она все и забыла. А Костя злопамятный, с ним лучше отношения не портить. Подгадит капитально, нашепчет Герману Вольфовичу в уши – и прощай хороший оклад.
– Всегда можно найти другое место, – легкомысленно возразила я.
Роза свернулась калачиком в огромном кресле.
– Не знаю, как у вас, зоопсихологов, а у нас с этим большие проблемы. Кнабе – лучшие хозяева из всех, что бывают.
– Суперские... – скривилась я. – Заставляют руками с ковров ворсинки собирать.
Горничная зевнула.
– Ну и что? Это такая работа. Зато ни хозяин, ни его сын лап не распускают. Поговори с другими девчонками, они тебе расскажут, что многие наниматели к горничным как к секс-рабыням относятся. А здесь ни-ни. Зарплату не задерживают, отпускные выплачивают, с праздниками поздравляют, проживание и питание бесплатное. Я, например, бабки почти не трачу – как и Светка, на однушку коплю. Странно, что она уволилась. Еще утром никуда не собиралась, планировала в следующий понедельник самостоятельно в центральной части дома уборку провести, ее Надька три недели натаскивала. Карьера у Светки в гору поперла, с чего ей убегать?
