Глава 12
– А где сейчас драгоценности Эдиты? – Я быстро перевела беседу в иное русло.
– Мама не очень любила украшения, – ответила Ляля, – их у нее немного было.
– Наверное, ты ошибаешься, – не согласилась я. – Эдита Звонарева довольно часто появлялась на фото в глянцевых журналах в бриллиантовом колье, ее пальцы были унизаны массивными кольцами.
– Ну вы наивная! Их же напрокат берут! – с явным превосходством произнесла Ляля. – Вы договариваетесь с фирмой, и она предоставляет вам брюлики на выход или для фотосессии. Да и платья тоже были не свои.
Я заморгала, а девочка, усмехнувшись, продолжала:
– Мама квартиру купила, ремонт сделала, мебель приобрела, две машины, загородный дом построила. Веня в частную гимназию ходит, еще у нас были домработница и шофер. Думаете, актрисам, даже таким популярным, как мамочка, много платят?
– Не знаю, – честно призналась я.
Ляля понизила голос:
– Они все врут! Рассекают на шикарных автомобилях, но их либо любовники подарили, либо салон для рекламы предоставил. Снимется звезда для журнала в красном спортивном «Феррари», вот люди и считают, что тачка ее. Или сфотографируют артистку в шикарном доме, а на самом деле она в комнатенке живет. Знаете, что Фазиль маме говорил? «Звезда обязана звездить, блестеть и капризничать. Всегда распускай о себе только выгодные слухи, сообщай о богатстве, популярности, влюбленных мужиках. Очень скоро источник информации забудется, а сплетня останется».
Я решила задать прямой вопрос:
– Был ли у твоей мамы перстень в виде симпатичного мишки с золотой головой, глазами-бриллиантами и телом, покрытым голубой эмалью и алмазной крошкой?
Ляля пожала плечами, буркнув:
– Не помню.
Однако странно, задумалась я. Сама я непременно обратила бы внимание на такое украшение, приди моей матери в голову купить себе столь оригинальную вещь. Ладно, попробую зайти с другой стороны.
– Скажи, Зоя Владимировна не упрекала Зину в воровстве?
Девочка замотала головой.
– Нет. Но Зинка могла чего-нибудь украсть.
– Ты уверена? Веня говорил совсем обратное, – поразилась я.
– «Веня говорил…» – скривилась Ляля. – Ну цирк прямо! Они с Зиной вечно в карты играли, скорешились насмерть, друг друга покрывали. Если хотите знать, мама рассеянная была, косметику часто теряла, платки, сумки, перчатки. А Зинка этим пользовалась. Сколько раз мамочка в ванную зайдет и кричит: «Куда помада задевалась? Вчера только новую купила!» Так вот, один раз я в сумку домработницы заглянула… она всегда с безразмерным мешком таскалась… а там пудреница и духи дорогие, мамины, полбатона колбасы и глянцевый журнал. Зинка натырила все это себе!
– Ты сказала бабушке о находке?
– Нет, – повела плечом Ляля.
Хм, чем дольше я беседовала с девочкой, тем более странной она мне казалась.
– Почему же ты не побежала к Зое Владимировне? – сам собой напросился вопрос.
– А зачем? – равнодушно ответила Ляля.
Я опешила, но быстро нашла нужные слова:
– Плохо, если в доме завелся вор.
Ляля вздернула подбородок.
– Еще хуже, если тебя изводят постоянными замечаниями. Зинка ко мне не привязывалась, вела себя совсем не так, как Рита, прежняя наша домработница. Вот от той мне выть хотелось! Я считаю так: нанялась поломойкой, вот и мой полы молча. Но нет, Ритка постоянно меня шпыняла. Могла, например, без спроса в мою комнату войти, по спине меня треснуть и заорать: «Выпрямись, а то горб вырастет!» Мне даже домой идти не хотелось! Тока через порог переступишь и начинается: «Руки помыла?»; «Переоденься и причешись»; «Уроки делают в тишине, выключи музыку»… Она за мной следила, как за врагом. Ухожу на английский, орет: «Время семнадцать десять, на дорогу тебе двадцать минут, если в полшестого от преподавателя не позвонишь, я сообщу в милицию. Кругом педофилы!»
– Вероятно, Рита тебя любила, – вздохнула я, – вот и переборщила с заботой.
– Она была дура! – с подростковой непримиримостью заявила девочка. – Представьте, даже в школу таскалась, у классной про мою успеваемость узнавала! С бабушкой она сильно дружила и постоянно на меня ябедничала. А Зине я по барабану была. Зачем на нее стучать?
– Действительно, – кивнула я, – пока Зиночка с Веней в дурака сражались, Ляля была свободна.
– Верно, – согласилась школьница, – очень удобно. Я не отказываюсь учиться, хожу на дополнительные занятия, стараюсь. Но когда за тобой шпионят, это унизительно! Вот!
Я заинтересовалась:
– Почему же Рита уволилась?
– Фиг ее знает! – скорчила гримасу Ляля. Но я решила во что бы то ни стало узнать о Маргарите побольше.
– Давно она от вас ушла?
Ляля начала накручивать на палец прядь своих блестящих волос.
– Ну, кажется, чуть больше двух лет прошло.
Я, сама не понимая почему, почуяла интерес к прежней работнице Звонаревых и продолжила расспросы:
– Знаешь ее фамилию?
– Ща вспомню. Какая-то собачья, очень смешная… А вам зачем? – заморгала девочка.
– Видишь ли, я не обычная домработница, – вырвалось у меня помимо воли.
– А какая? – В глазах у Ляли зажглось любопытство.
– Я не могу долго служить на одном месте, надоедает, – начала я выкручиваться.
– Понимаю, – сочувственно пробормотала Ляля.
– Привожу в порядок квартиру, отдраиваю ее до блеска, а потом ухожу. Процесс уборки может занять пару месяцев, и я успеваю привязаться к хозяевам, поэтому всегда рекомендую им вместо себя отличного специалиста. А еще непременно беседую с тем, кто у хозяев до меня работал, это помогает…
Слова иссякли. Для чего новой домработнице нужно поболтать с той, которая давно ушла, я придумать не успела, но Ляля кивнула.
– Сейчас скажу координаты Риты. Бабушка телефоны в простую книжку записывает, технике не доверяет. Пошли на кухню…
Покопавшись в куче барахла на столешнице, девочка издала торжествующий клич:
– Вау, нашла книжку! Где-то тут, должно быть, на последней странице… Ага… записывайте, Маргарита Эрдель…
Я не смогла сдержать улыбку, вот вам и собачья фамилия. У моей свекрови когда-то жил довольно агрессивный эрдельтерьер… На секунду сердце сжалось, оно всегда екает при мысли об Этти и о том, что случилось в тот год, кода я познакомилась с Гри
[5]
. Но теперь я уже не прежняя недотепа Таня, угрюмая личность, страдающая комплексом неполноценности, – жизнь с Гри и работа у Чеслава сделали меня другим человеком. Поэтому, отогнав в сторону грустное воспоминание, я поблагодарила Лялю и попросила:
