Врач мгновенно продемонстрировал солидарность с младшим медперсоналом.
– Стаскивайте с мальчика штаны прямо здесь!
– Может, выставите пациента на улицу и там им займетесь? – возмутилась я. – Кстати, в коридоре тоже мебель есть, стулья и столы.
Андрей Петрович поджал губы, а Маша вдруг спросила:
– Собачка какая была? Рыженькая? Мордочка длинная, ушки стоймя, на носу белое пятно, хвост крючком? Это Покемон. Очень ласковая псинка.
– Ваша милая зверушка со всей своей добротой вгрызлась в ребенка! – вскипела я.
– Покемон – любимый песик нашего главврача, – сладко пела Маша, – он дусенька-пусенька, нечеловеческого ума собачка. Покемон никого не трогает, небось шел спокойненько, а Веня в него камнями швырял или плевался.
– Враки! – ощетинился мальчик. – Я ему улыбнулся, а он хвать меня за ногу и давай рычать.
– Бедный Покемон… – пожалела дворнягу медсестра. – У него тонкая душевная организация, испугался наверняка твоей рожи.
– Лучше займитесь раненым ребенком! И где кабинет главврача? – голосом перебила я Машу.
– Вам зачем? – ожил Андрей Петрович.
– Сейчас же расскажу ему о травме, полученной от мерзкого Покемона. Нельзя на территории больницы диких животных держать! – топнула я ногой и тут же ощутила в ухе неприятное царапанье. Боли не было, но в голове что-то как будто скреблось. Наверное, так действовал листок герани.
– Гляньте! – торжествующе взвизгнула Маша. – Нога целехонька, только штаны разодраны.
– Вот пусть ваш начальник и покупает парню новые! – заартачилась я.
Маша бросила на стул испорченные брюки Вени со словами:
– Не надо скандал затевать.
– Ну погодите! – пригрозила я. – А еще называетесь медицинским учреждением… Подадим в суд и на главврача-собаколюба, и на вас с доктором, не впустившим укушенного в кабинет. В Уголовном кодексе есть статья о неоказании врачами помощи.
– Мы занялись вашим ходячим несчастьем сразу, – заюлил Андрей Петрович. – Штаны с него сняли.
– Восхитительно, – прищурилась я, – освобождение травмированного ребенка от брюк – главный пункт в его лечении. А теперь попробуйте сделать ему укол.
– Не хочу! – завопил Веня. – У меня ничего не болит, я просто испугался!
– От какой заразы колоть его прикажете? – пошла на меня танком Маша. – От глупости? Таких лекарств еще не придумали!
– От бешенства, да побыстрей, – повысила я голос.
– Вене это не поможет. Ему хоть сорок доз вкати, нормальным не станет, – схамила медсестра.
Я напыжилась, но не успела дать достойный отпор нахалке.
– Собаку мы великолепно знаем, Покемон здоровее многих, и он только штаны Вене разодрал, – мирно напомнил Андрей Петрович. – Не надо ребенка зря мучить.
– Вы должны заменить Вене порванные брюки, – отбила я подачу.
– Уж не знаю, чего там про плохих врачей в кодексе понаписали, – вновь вмешалась Маша, – но то, что за жестокое обращение с животными вы офигенный штраф заплатите, сомнений нет. Во, смотрите!
Я уставилась на серо-желтый кусок, похожий на обломок мыльницы, который Маша держала в руке.
– Что это?
– Зуб Покемона, – возвестила медсестра. – Собака его сломала, когда Веня ей свою дурацкую ногу подсунул. Плохо дело, Андрей Петрович, если до главного дойдет, что его песик из-за нашего пациента инвалидом стал, он нам живо кислород перекроет. Думаете, почему мы новый стол получили раньше всех отделений? Олег Семенович увидел, что Ленка, моя сменщица, сосисками Покемона кормит. А теперь он обозлится.
– Надо немедленно отыскать несчастного Поки и поставить ему обезболивающий укол. Еще нужно обработать пасть пса и сделать ему прививку от бешенства плюс от энтеровирусной инфекции, – засуетился травматолог.
– Вы сумасшедшие! – подскочила я. – Займитесь Веней!
– Пожалуйста, кто-нибудь… помогите, – раздалось за углом коридора, и в небольшом холле появился мужчина, который поддерживал еле стоявшую на ногах женщину. – Ей плохо, упала возле ступенек.
– У нас детская травма, – пожала плечами Маша, – вам следует обратиться в отделение для взрослых.
Тут пострадавшая стала медленно заваливаться на бок. Я бросилась к ней, подставила плечо, поняла, что больная потеряла сознание, а через секунду сообразила: это же психопатка Валентина, которая обвиняла Зою Владимировну в смерти своей дочери, домработницы Зины.
– Надо положить женщину на диван, – предложил незнакомец.
– Немедленно позовите нормального врача, – потребовала я у Андрея Петровича, который вместо того, чтобы помочь несчастной, просто пялился на нас.
– Сейчас, – откликнулась более сообразительная Маша и бросилась к лифту.
– Сделайте что-нибудь! – наскочила я на травматолога.
– У нее вроде ничего не сломано… – пролепетал Андрей Петрович. – Я только что институт окончил, недавно работаю. Маша кого-нибудь приведет… Давайте пока ее данные запишу. Как даму зовут?
– Не знаю, – ответил мужчина. – Я мимо шел, гляжу, женщине дурно. В ее сумочке посмотрите, может, там паспорт есть.
Андрей Петрович взял небольшую торбочку и начал в ней рыться. Я села на диван около Валентины и стала гладить ее по руке, приговаривая:
– Все будет хорошо, не волнуйтесь…
– Нашел! – обрадовался Андрей Петрович. – Куницына Валентина Филипповна. Ба, да она живет в двух шагах отсюда, в седьмом доме. И квартира под тем же номером. Счастливое сочетание!
– Будем надеяться, оно ей поможет, – пробормотала я.
Андрей Петрович нырнул в кабинет.
– Ну я пошел, – заявил мужчина и тоже исчез.
Мы с Веней остались около Валентины.
– А чего с ней? – с любопытством спросил мальчик.
– Голова заболела, – предположила я.
– Ее вылечат? – задал следующий вопрос Веня.
Я попыталась придать голосу уверенности:
– Да-да, непременно. Венечка, сядь вон в то кресло, надень штаны и помолчи.
Мальчик послушался. Я с возрастающей тревогой смотрела на заострившееся лицо Валентины. На секунду мне показалось, что она не дышит, но в тот же момент она открыла глаза и зашевелила синими губами:
– Зиночка, это ты? Живая? Зиночка!
Я сразу поняла, что Валентина неадекватно воспринимает реальность. Может, у нее микроинсульт или инфаркт? Нельзя бедняжку огорчать, поэтому я покорно согласилась:
– Да, здравствуй.
– Зиночка… – выдавила из себя несчастная.
– Я. Лежи спокойно.
– Меня похоронили? Мы на том свете? – пролепетала бедняга.
