Василий захлопнул капот и стал вытирать руки ветошью.
– Знаешь, Зина, – сказал он, – были такие короли, которых народ прогнал. Ну, типа, революция пришла. Монарх с одним чемоданом в другую страну рванул и живет там преспокойненько… нищим.
– И что? – не поняла Зина.
– Денег нет, власти тоже, а гонор остался. Все ему кажется: за окном подданные на коленях стоят, и золота полная казна. – Василий вздохнул. – Вот и Полина так. Я раньше поражался: ну откуда у нее такое отношение к людям? Отчего она всех за грязь считает? Теперь знаю. Да ошиблась она, как тот царь, которого во время революции вышибли. Нет у нее теперь ничего, все лопнуло, хотя…
Муж примолк, а Зинаида запрыгала на месте, как девочка:
– Вася! Расскажи!
Супруг нахмурился.
– Нет. Забудь. Ерунда. Люди часто ошибки совершают. Кажется им: если время прошло, то уже каюк, похоронено и закопано.
– Что?
– Все! – рубанул Вася. – Но Серафима жива, и вовсе не дурь она несет. Да! Короче, Зинаида, мы больше на эту тему никогда не беседуем, а ты стараешься от Полины подальше держаться. Скажет она тебе гадость – мимо пройди. Таков мой тебе категорический приказ. А сейчас сбегай домой, принеси мне компоту попить!
Зинаида послушно поспешила в квартиру, налила стакан и аккуратно понесла его к гаражу. «Ракушка» находилась за углом дома, Зина решила повернуть и услышала голос Полины:
– Пугать меня решил?
– Нет, – спокойно ответил Вася, – просто дал понять: тебе лучше вести себя тихо.
– Кто наболтал тебе про Крюкова?
– Птички спели.
– Да тебе завтра голову оторвут!
– Кто?
Повисло молчание.
– Кто? – повторил Василий. – Кто? Ага, дошло наконец. Лаборатория закрыта, Сергей Семенович умер. Альберт из Москвы уехал, концов не найти. Наверное, документы сменил. Лучше нос не задирай, щелкнут.
– Да как ты смеешь! Я тебя… я…
– Чего? – засмеялся Василий. – То-то и оно! Ты, Полина Юрьевна, логопед, учишь детей букву «р» правильно произносить.
– Заткнись!
– С какой стати? Прекрати скандалить, а то я рот раскрою. И что тогда? А?
– Шантажируешь? – дрожащим голосом осведомилась Полина.
– Нет, прошу вести себя пристойно. Кто во вторник ударил Сережу Ромашева?
– Он на велике по цветам ехал!
– Нельзя чужих детей бить. А кто веревку с бельем обрезал?
– Нечего во дворе исподнее вешать!
– И собаку Логиновой ты отравила, – вздохнул Василий.
– Она сама яду нажралась! ДЭЗ крыс в подвале уничтожал.
– Болонка умерла после того, как на тебя налаяла. Знаешь, Полина, ты уж веди себя потише. Старайся сдерживаться, пока ты сама в безумную не превратилась… А то начальники тебе уже не помогут.
– Он нормальный, – вдруг тихо сказала Полина. – Вася, не губи нас, он выздоровел.
– Так я не хотел, ты первая начала, – мирно напомнил Василий. – Налетела, наорала, машину бить стала…
– Он нормальный!
– Думаю, нет.
– Он ничего не помнит.
– Не верю.
– Я специалист, мне виднее.
– Нет, Федор убийца, рано или поздно он снова убьет.
– Никогда! Он теперь тихий.
– Затаился.
– Эксперимент удался!
– Жизнь еще не закончилась. Федор хитрый, способен на любую подлость. Вспомни про Крюкова! И заруби на носу: веди себя прилично, иначе я рот раскрою.
– Сволочь!
– Ты не права.
– Скотина!
– Совсем плохо.
– Мразь!
– Охо-хо… Ладно, значит, ничего ты не поняла.
– Это ты не понял! – заорала Полина. – Не я ошибаюсь, Васька, а ты не туда поехал! Смотри, как бы тебе на таратайке своей не разбиться! Понесет на столб, руль не успеешь вывернуть…
– Пугаешь?
– Лучше молчи.
– И ты заткнись, – не остался в долгу Вася.
– Если ваша семейка посмеет…
– Жена тут ни при чем, я не рассказываю ей о делах.
– И правильно. А то ведь из окна выпасть можно…
– Сука.
Испуганная Зинаида метнулась домой. Значит, Полина и Василий связаны каким-то делом. И муж произнес странные слова: назвал сына соседки Федора убийцей.
Через полчаса Василий вернулся домой и наорал на жену:
– Где компот?
– Сейчас налью, – засуетилась та.
– Почему к гаражу не принесла?
– Телефон позвонил, прости.
– И с кем ты говорила?
– С Леной, – соврала Полина, – у нее кошка заболела.
Внезапно щеку Зинаиды обожгла оплеуха.
– Конечно, подруги для тебя важнее мужа… – прошипел Василий и ушел в ванную.
Зина осталась стоять в полном ужасе – ни разу за все годы брака Вася не поднимал на нее руку.
Спустя минут сорок Василий вернулся на кухню и сказал:
– Зина, прости, я не знаю, что на меня нашло.
– Ладно, – прошептала жена, – сама виновата, забыла про компот.
– Поехали! – приказал муж.
– Куда?
– Мы еще успеем на рынок.
– Нам продукты не нужны.
– Хочу на вещевой смотаться.
– Да зачем?
– Надо, собирайся, – велел Вася.
Он привез жену на толкучку и купил ей… шубку.
– Вася, – залепетала Зина, когда супруг накинул ей на плечи норковое манто, – с ума сошел?
– Стыдно в драповом пальто ходить, – улыбнулся Василий. – Все, берем манто, оно летом дешевле, чем осенью. Да и виноват я перед тобой, руки распустил. Извини, Зин, больше это не повторится.
– Ерунда, Васенька, – залепетала та. – Может, без шубы обойдемся?
Но муж настоял на своем, и Зина вернулась домой с обновкой. Неделю потом Зине казалось, что у нее медовый месяц. Впрочем, даже спустя день после свадьбы Василий не был столь внимателен к жене. За всю совместную жизнь он подарил Зине три-четыре букета – Вася был на редкость неромантичен, предпочитал подносить «полезные» подарки (допустим, утюг или сковородку). А от срезанных тюльпанов с нарциссами какой толк? И вдруг за семь дней Вася приволок пять букетов. Было от чего впасть Зине в изумление.
В тот роковой день Василий сказал жене:
– Съезжу к Серафиме.
Зинаида, у которой почти перестала болеть рука, воскликнула:
