– Дай трубку, – потребовал Олег.
– Зачем? – напряглась жена.
– Ирина меня успокаивает, – заплакал супруг. – Зачем мы сюда приехали? Я не хотел! Потратили столько денег! И мне плохо, очень плохо!
Катя, напуганная нервным срывом мужа, обняла его, и тут Олег стал говорить. Чем больше информации он вываливал, тем страшнее становилось Катерине.
– Тигровну, нашу гувернантку, убил я, – бормотал Олег, – она застала меня в постели с женщиной. Я нарушил слово, данное отцу, привел бабу. Тигровна услышала шум, вперлась без стука в мою комнату, вот я и схватился за нож. Инстинктивно, не хотел, чтобы она отцу доложила! Боже, я безумен! Убийца! Следом за Тигровной в комнату вошла мать. Ну почему она не спала, а? У нее сердце не выдержало, она умерла потом от инфаркта. Ты понимаешь? Это я убийца! Я!
Катя затряслась. Муж выглядел невменяемым, но говорил связно, и она ему почему-то поверила. Бедная Катюша жутко перепугалась, а супруг, не обращая внимания на ее реакцию, рассказывал, как спешно вызванный из командировки отец, не желая разрушать жизнь сына, сумел представить дело так, что убийцей сочли ненормальную мать, Алевтину Марковну. Конечно, признаться в наличии жены-шизофренички, громко сказать о том, что долгие годы скрывал в семье тяжелобольную, профессору было очень тяжело. Но Алевтина все равно не могла выздороветь, а сыну угрожала тюрьма…
Вера Петровна остановилась и перевела дух.
– Ужасная история, – подытожила она. – С тех пор Олег был слегка неадекватен, понимаешь?
Я кивнула.
– Катя попросила меня заняться мужем, – продолжала психотерапевт. – Ей эта идея пришла в голову после одной прямо-таки мистической встречи. Как-то раз они с Олегом отправились в магазин на обычный семейный шоппинг. Катерина увидела в витрине симпатичные туфли и зарулила в бутик, муж остался снаружи. Катя изучила ассортимент, стала звать супруга, и в конце концов тот появился, страшно взвинченный.
– Я только что видел привидение, – прошептал он, – Тигровну. Она все такая же! Молодая, симпатичная толстушка!
– Дорогой, успокойся. Твоя гувернантка сейчас была бы древней старухой, – разумно возразила Катерина.
– Нет, нет! – подпрыгивая от возбуждения, твердил муж. – Слушай, а вдруг случилась чудовищная ошибка? Может, Тигровна не умерла, и я зря всю жизнь каялся?
Катя обняла супруга и быстро повезла домой, забыв о покупках. Олег был не похож на себя. Куда подевались его мрачность и жадность! Муж смеялся, купил жене роскошный букет цветов, нанял такси, а не поволок Катю, как обычно, в душное грязное метро, дома вытащил бутылку вина… Катерина лишь вздыхала. Вот бы хоть раз в неделю так!
Утром Олег встал чернее тучи.
– Я идиот, – мрачно сказал он жене. – Та тетка назвалась Татьяной Сергеевой, сотрудницей агентства «Прикол». Наверное, какая-то малоуспешная актрисулька. Тигровна давно покойница, я же ее в гробу помню. Просто мне хотелось поверить, что она жива и ничего жуткого не случилось. И я потратил кучу денег!
У Ефремова началась истерика. Катерина кое-как успокоила мужа и проводила на работу. Ей стало ясно: Олег серьезно болен, необходимо заняться его здоровьем. Но лечить мужа надо очень осторожно, иначе слух о душевном состоянии управляющего долетит до хозяина банка, и Ефремова уволят.
У Катерины в прошлом был огромный круг приятелей. Русский мужик, нанимая проститутку, очень часто использует ее в качестве жилетки, куда льет слезы. «Ночные бабочки», как правило, пропускают чужие речи мимо ушей, у них полно своих проблем, но иногда кое-какие сведения волей-неволей запоминаются. Вот Катя и взялась за старую записную книжку. Не сразу, но она сумела раздобыть телефон одной из своих коллег, Камиллы. Ефремова позвонила ей.
Немного поахав и выслушав, как теперь живет бывшая подруга, Катя спросила:
– Помнишь бармена Витьку?
– Ага, – засмеялась Камилла, – наш общий клиент.
– Чего он рассказывал про врача, которая мозги на место ставит?
– Тебе узнать подробности? – поинтересовалась товарка.
– А ты можешь? – обрадовалась Катя.
– Легко, – сообщила Камилла. – Витька женился на Ленке, сестре Оли, первой жены нашего администратора Кирюши…
К пяти вечера у Кати были все координаты Веры Петровны. И теперь она задала психотерапевту прямой вопрос:
– Вы можете сделать так, чтобы Олежек поверил, будто Тигровна жива?
– Конечно, – обрадовалась психотерапевт, – это же мой эксклюзивный метод. Но сразу предупреждаю: придется потратиться.
– Я готова на все! – воскликнула Катя. – Кстати, та Татьяна из «Прикола» – прямо одно лицо с Тигровной. Наверное, ее легко нанять.
– Вы оплачиваете расходы, – пожала плечами Вера Петровна, – я начинаю действовать.
Катерина вытащила пачку банкнот. Психолог и клиентка обговорили финансовые проблемы, и пошла потеха…
Собеседница умолкла, потом, понизив голос, заявила:
– Олег Михайлович оказался странным клиентом!
– Думаю, все ваши подопечные не совсем обычны, – не выдержала я.
Вера кивнула.
– Да, конечно. Но я хочу сделать одно уточнение. Человек должен сам принять решение об обращении к психотерапевту. Это как с кодированием от алкоголизма: если пьяницу приводят родственники, действуют против его воли, то эффекта ноль. В психотерапии то же самое, насильно никому помочь не удается. Но мой метод эксклюзивен во всем! Я берусь и за такого человека, который не желает осознавать глубину собственного падения, ставлю душу на крыло, так сказать. Хм, очень трудно объяснять детали не специалисту!
– Наверное, я кажусь вам дурой, но на самом деле очень понятлива и сообразила: вы вмешиваетесь в личную жизнь человека, – не выдержала я, – работаете и с тем, кто вовсе не собирался обращаться к «душеведу». Так ведь? Главное, чтобы наниматель оплатил услуги.
– Можно подумать, ты сама трудишься бесплатно, – скривилась Вера Петровна. – Человеку надо кушать, одеваться… В конце концов, никто не отменял коммунальные расходы! Что за манера упрекать людей в получении честно заработанных денег? Кстати, я совершаю благие дела. Большинство людей не способны на адекватную самооценку, и хорошо, если у некоторых больных имеются родственники, желающие помочь. Олег Михайлович очень мучился. Легко ли жить, вспоминая о совершенном в молодости убийстве?
– Не знаю, не пробовала, – резко ответила я.
– А я в курсе, – вздохнула психотерапевт. – Такой опыт удручает!
– Тоже кого-то прирезали в юности? – не выдержала я.
Вера сдвинула брови.
– Конечно нет. Я очень тонко чувствующая натура, этакий приемник, который улавливает чужую боль. Ефремов переживал тяжелейший этап в своей жизни – встретил тебя в магазине, ты действительно внешне напоминаешь его покойную гувернантку – и впал в реактивный психоз. Что его ожидало? Палата в психиатрической клинике. А я ему помогла!
