Я помахала ему рукой и поспешила туда, где расположились крохотные магазинчики.
Кукол в лавках было много, но большая часть их находилась в плохом состоянии, и я приуныла. Ну почему я решила, что на толкучке непременно найду подходящий экземпляр? Однако делать нечего, я твердо заверила Франсуа, что завтра явлюсь к нему в компании со своим игрушечным двойником, значит, мне предстоит заглянуть во все углы барахолки.
К полудню ноги вынесли меня на крохотную площадь, где находились три ларька, торговавшие всякой лабудой. В витрине одного красовалась светловолосая красотка из папье-маше. Я бросилась к грязному стеклу и пришла в восторг. Кукла в идеальном состоянии! У нее, правда, выражение лица, как у зайца, подхватившего насморк, но это пока единственный вариант, который достоин быть представленным Арни. Надеюсь, хозяйка не запросит за товар нереальные деньги? А то у некоторых торговок оригинальное понятие о ценах. Минут десять назад одна из местных бабулек потребовала с меня двадцать пять тысяч рублей за надтреснутую чашку, заявив:
– Из нее пил сам Орландо!
Ну и кто он такой, сей Орландо? Лично я понятия не имею.
Решив торговаться до последнего, я приблизилась к двери и увидела небольшое объявление: «Магазин «Женихи воскресают по пятницам» работает без выходных».
Колокольчик над входом громко звякнул, продавец, парень примерно моего возраста, поднялся из кресла, в котором сидел с книгой.
– Здравствуйте, – ласково произнес он, – ищете что-то конкретное или просто гуляете?
– Интересное у вас название, – улыбнулась я, – первый раз подобное вижу.
Юноша засмеялся:
– Надо же клиентов привлекать! Удивятся и зайдут. Бабушка это название придумала, воспользовалась старинной итальянской легендой. В ней речь идет о злой мачехе, которая убивала всех богатых претендентов на руку своей падчерицы, не хотела, чтобы дочь мужа жила счастливо, в достатке.
– В русских народных сказках тоже полно гадких мачех, – вздохнула я.
Продавец смахнул рукой пыль с прилавка:
– У итальянцев все хорошо заканчивается, в черную пятницу, тринадцатого мая, все женихи воскресли. Мачеха умерла, а падчерица сыграла свадьбу.
– Сразу со всеми? – захихикала я.
– Нет, – старательно сохраняя серьезный вид, уточнил торговец, – выбрала самого обеспеченного.
– Очень современная история, – хмыкнула я.
– Подозреваю, что ее выдумала одна бабусина подружка, – признался парень, – вон они вдвоем на снимке.
Продавец указал рукой на стену.
На стене за прилавком висела большая фотография, запечатлевшая двух пожилых дам, нежно обнимающих друг друга и с улыбкой глядящих в объектив. Я ахнула:
– Это же Роза Игнатьевна!
– Вы знали тетю Розу? – поразился в свою очередь лавочник.
– Она умерла, – пробормотала я.
– Знаю, – вздохнул собеседник. – Моя бабушка до сих пор никак не может смириться с тем, что Розы Игнатьевны нет. Хоть они и познакомились три года назад, но стали роднее сестер
– Вторая дама на снимке ваша бабуля? – спросила я.
– Да, – подтвердил парень. – Ее зовут Фредерика Манзини. Она владелица магазина. Сейчас уехала в Италию, у нас там дальние родственники, бабуля старается на зиму смыться из Москвы.
– Манзини? – обомлела я. – Фредерика? Прямой потомок итальянских аптекарей и алхимиков? А вы Джеромо?
Продавец скривился.
– О чем думали родители, когда давали мне такое имя? Хотя мама с папой ни при чем, это была идея Фредерики, она потребовала, чтобы внука назвали Джеромо. Гениальная мысль, в особенности если учесть, что папу звали Иваном. Джеромо Иванович! Звучит почти как Буратино Карлович. Я Женя! Откуда вам известно мое настоящее имя? Честно говоря, я никому его не озвучиваю, это мой маленький секрет.
– Красивая фотография, – пробормотала я.
Женя обернулся.
– Да. После смерти подруги бабушка увеличила снимок и повесила его тут, сказав: «Так мне кажется, что Розочка со мной». А я не против. Очень любил Розу Игнатьевну, она всегда смеялась, вечно что-то придумывала. Фредерика обожает жаловаться, стонать, а подруга ее тормошила, не давала киснуть. Ой, такая выдумщица была! Да вы небось сами знаете. Садитесь, хотите чаю? Мне приятно поговорить с тем, кто знал тетю Розу. Как вас зовут?
– Степа. Не помешаю вашей торговле? – спросила я.
Женя засмеялся.
– Сюда один калека в неделю заглядывает. По-хорошему, давно пора контору прикрыть, но бабушка упирается.
– Наверное, ей комфортно среди старых вещей, – вздохнула я. – Вспоминает своих предков-ученых.
Женя вытаращил глаза:
– Кого?
– В роду Фредерики ведь были аптекари-алхимики, – сказала я.
Парень засмеялся.
– А! Роза молодец, знала, как завлечь людей.
– Вы о чем? – насторожилась я.
Евгений сел на обитую потертым бархатом скамейку.
– Торговля у Фредерики вообще не идет. Бабушка просто сидит тут и ждет покупателей. Кабы не Роза Игнатьевна, которая сюда людей присылала, давно бы ее бизнес лопнул.
Я внимательно слушала Евгения, а тот, соскучившись в одиночестве, был рад слушательнице. А еще, несмотря на недовольство именем Джеромо, парень выглядел настоящим итальянцем.
Я часто летаю в Милан – Франсуа непременно участвует почти во всех Неделях моды, – поэтому хорошо знаю коренных жителей Апеннинского полуострова. Принято считать, что итальянки на редкость красивы, но это неправда. София Лорен и Моника Белуччи исключение, а не правило. Жительницы Милана, Рима, Флоренции, загорелые до состояния поджаренной корочки, практически не пользуются косметикой, имеют проблемную кожу, не носят в обыденной жизни туфли на каблуках и в восемнадцать лет выглядят на тридцать. А вот мужчины, наоборот, красавчики. Правда, под внешностью мачо чаще всего прячется маменькин сынок или муж-подкаблучник, в Италии власть в семье принадлежит исключительно женщинам. Без одобрения мамули, женушки, старшей сестры, бабушки, тетушки самый роскошный, благоухающий парфюмом, разодетый по последней моде мачо не решится даже газету купить. Может, поэтому многие итальянцы обожают посплетничать? Дома у них власти нет, особо не поговоришь, вот в уличных кафе и полно парней, которые за чашечкой прекрасного кофе с бискотти перемывают кости родственникам, соседям, коллегам. Евгений-Джеромо москвич, но любовь к болтовне у него, наверное, в генах.
Через десять минут я узнала, что Роза Игнатьевна, желая помочь подруге, направляла к ней в лавку разных людей. Можно сказать, старуха являлась личным пиар-агентом Фредерики. Фантазия у Розы Игнатьевны была буйная. И Евгений давно не удивлялся, когда в лавку входила тетка со словами: «Роза Игнатьевна сказала, что у вас тут продается ваза, которую алхимик Манзини заговорил на замужество».
