Роза Игнатьевна взяла бумагу и начала читать:
«Роман! Я умираю и знаю это. В Бога не верю, но вдруг он есть? Было бы весело спустя много лет снова встретиться на небесах. Через сорок дней после того, как мое тело рассыплется в крематории пеплом, ты получишь это письмо. Зачем оно? При жизни никогда не говорил: я люблю тебя. Это не мужские слова, глупо произносить их. Мне известно, что в тот день, когда ты должен был убить на болоте парня, ты его отпустил. Откуда я это знаю? Неужели ты думаешь, что я разрешил бы племяннику одному уйти к той трясине? Я осторожно двинулся следом, хотел проконтролировать ситуацию. И все видел. Следовало разобраться с обоими, с врагом и трусом. Я так всегда и поступал. Слабым рядом со мной не место. Не выполнил человек приказа? Он предатель. Но я вернулся на поляну и сказал своим парням: «Порядок, Ромка не дрогнул». Почему я тебя прикрыл? Я люблю тебя, Роман, ты мне как сын. И я понял: тебе лучше торговать сосисками. Знаю, больше ты меня не обманывал. Так вот, береги Инну, если моя дочь проронит по вине мужа хоть одну слезу, я тебя с того света достану. Может, Бога и нет, но черт точно существует, и я ради дочки из котла с кипящим дерьмом отпрошусь. Станислав».
Роза сидела с письмом в руке, все молчали.
– Простите, можно? – раздался внезапно голос управляющего.
– Не сейчас, Феликс, – ответил Роман.
– Извините, но, похоже, случилось что-то очень серьезное, – не сдался служащий. – Игорь Николаевич оставил свой телефон в прихожей, и трубка безостановочно звонит. На проводе Руслан.
Игорь взял протянутый аппарат.
– Да… Ага… Понял. Ладно. Объясню. М-да…
– Хорошие новости? – встрепенулась Роза Игнатьевна.
– Эксперт считает смерть Глеба Львовича несчастным случаем, – процедил Игорь Николаевич. – В крови старшего Звягина обнаружено большое количество виагры. Похоже, он принял ударную дозу и направился в комнату к Степаниде, хотел продемонстрировать молодецкую удаль. Но на пороге шестидесятилетия не стоит излишне увлекаться подобными препаратами. У Глеба началось головокружение, он сел в кресло, завалился на бок и приложился виском о деревянную резьбу, украшающую ручку. Смерть наступила не мгновенно, отец Романа попытался встать, но не смог, он лишь выпрямился и умер.
– Никакого криминала, – протянул Звягин.
Роза Игнатьевна прикрыла глаза ладонью.
– Мой бедный Глебушка… Он так боялся состариться, постоянно всем демонстрировал, что молод, как и сорок лет назад. Чем старше становился, тем активнее занимался спортом.
– Это правда, – со вздохом подхватил Роман. – Каждое утро отец несся в спортзал, качался, как опупевший бодибилдер. У него в спальне повсюду рассованы витамины, банки с протеиновыми коктейлями и прочее. С возрастом, как ни старайся, мышечная масса уменьшается, человек делается похожим либо на воблу, либо на рыхлый шар. Папа опасался и того, и другого, регулярно принимал какие-то добавки, наращивал мускулы особым питанием.
– А эти порошки-пилюли, как правило, плохо влияют на потенцию, – подхватил Игорь Николаевич. – Имидж ловеласа Глеб Львович не потерял, бабы ему нравились, он за ними бегал, как молодой кролик. Но, подозреваю, в самый ответственный момент мужской аппарат мог подвести хозяина. И тогда в ход шла виагра. Степанида не зря испугалась Глеба, тот пошел в спальню к «молодой жене» со вполне определенными намерениями. Теперь, когда мы знаем всю правду об истории с Мариной и в курсе того, что Гончарова по приказу Феликса допустила ловеласа к своему телу, я могу предположить, что Глеб Львович потерял к мошеннице интерес. Уж простите, Роза Игнатьевна, но ваш сын, несмотря на верную службу бандитам, умение прикидываться полнейшим тюхой, скрывать свой острый ум, в вопросах секса остался подростком. Его влекло все новое, хотелось смены ощущений. Если цель убегала, Глеб кидался в погоню. Когда он догонял объект и овладевал им, азарт пропадал, и Глеб Львович мигом находил замену. Полагаю, он пожалел о намеченной с Мариной свадьбе, но торжество уже подготовлено, обратной дороги нет. И вдруг – о радость! – Гончарова пропала, а чтобы не получился вселенский скандал, ему предлагают жениться на юной красавице Козловой. Вот это приключение! Вот так поворот! Сплошной адреналин! Вполне в духе пятнадцатилетнего хулигана, которым, по сути, и остался Глеб. Одного не пойму: зачем было проводить два значимых мероприятия – свадьбу и презентацию – почти одновременно?
Роман встал, отошел в сторону и сразу вернулся к креслу, держа в руках бокал с темной жидкостью.
– Презентация духов готовилась полгода, мы запустили масштабную рекламную кампанию во многих странах. Кульминацией ее являлось московское торжество. Так разве можно было омрачать его? Незадолго до намеченного праздника отец привел Марину и объявил, что хочет превратить свой день рождения в свадьбу. Только тогда я сообразил, что пятидесятидевятилетие отца и мировая премьера парфюма идут впритык. Почему я не развел праздники хотя бы на неделю? Да просто не подумал о дне рождения папы. У него не юбилей, никаких особо масштабных торжеств не планировалось, так, человек двадцать гостей, ерунда. Поняв, чего хочет отец, мы попытались его отговорить, но он уперся. Была у него такая неприятная черта, он порой, что-то для себя решив, не слышал здравых слов, не воспринимал аргументов. Вот и тут смотрел на меня и талдычил:
– А я хочу сыграть свадьбу в день рождения. Я хочу! Если ты не хочешь, то и не надо. Главное, я хочу. И я сам все организую. Обращусь в агентство, они за неделю торжество подготовят. Я так желаю!
– Понятно, – кивнул Игорь Николаевич, – я так и полагал. Подобное поведение в стиле Глеба Львовича. А потом он захотел Степаниду и явился к ней в спальню.
– Отец не насильник, – быстро сказал Роман, – он не причинил бы вреда девушке.
– Глеб был мастером соблазнять женщин, – гордо произнесла Роза Игнатьевна, – ни одна не устояла. Сын начинал говорить, и все они падали к его ногам. Вашей Степаниде пришлось бы сдаться. Глупой девчонке польстило бы внимание Глеба Львовича.
– Ну да, он думал так же, – усмехнулся Игорь Николаевич, – поэтому и наелся виагры. А Козлова удрала. Похоже, не все юные леди готовы спать с очаровательными птеродактилями.
Мне стало смешно. Он почти угадал – я про себя именовала сластолюбивого старика динозавром. Уж не помню, в одну ли эпоху жили летающие ящеры и динозавры, но и те, и другие очень-очень древние.
– Значит, клейма отцеубийцы на мне более нет, – хмыкнул Роман. – Отрадно это слышать. Осталось избавиться от репутации убийцы-маньяка, который…
– Постойте! – воскликнула Роза Игнатьевна. – Мне в голову пришла идея, которая все объясняет, крем для лица.
Мужчины уставились на старуху, а та заговорила с несвойственной ей быстротой.
– Инна собирала старинные шкатулки. Свою коллекцию она не афишировала, прессе ее не показывала. Жена Романа была непростым человеком, но умела себя достойно вести и никогда не ставила семью в глупое положение.
