Роман Глебович махнул рукой.
– Да что толку? Едва Маргарита появлялась рядом, Нина делалась ниже ростом, втягивала голову в плечи и безо всякого на то повода стонала: «Прости, мамочка». За что она просила прощения? Сколько раз я спрашивал, а четкого ответа не получал.
– Однако забитая девочка не побоялась забеременеть до свадьбы и пошла на скандал с матерью ради жизни с тобой, – отметил Игорь Николаевич.
– Она меня очень любила, – вздохнул Роман.
– Но странной любовью! – фыркнула Роза Игнатьевна. – И вовсе не была Нина запуганной и несчастной. Хитрости в девчонке хватало.
Глава 32
– Бабушка, Нина меня любила, – повторил Роман. – А я был слишком молод, чтобы оценить ее чувство и справиться с ним.
Роза Игнатьевна погрозила внуку пальцем:
– Вот-вот. Слово «справиться» очень точное. Нина давила Романа своей страстью. Смотрела ему в рот, любое слово мужа было для нее законом. Сказал супруг: «Маргарите Павловне лучше держаться от нашей семьи подальше». И Нина тут же внесла мать в черный список. Обронил Роман фразу, что никогда не пробовал чечевичный суп, а говорят, он вкусный, и она неделю по Москве бегала, искала крупу. Эдик ей вообще был не нужен. А знаете почему? Роман мальчиком не интересовался, а раз так, то и Нина на сына не глядела. Нет, она старалась выполнять материнские обязанности, но не по велению сердца, а потому что надо.
– Наверное, жена устраивала Роману скандалы? – вкрадчиво спросил Игорь. – Орала, швырялась предметами, а свежеиспеченная прабабушка невольно вспоминала Анну.
– Нет, – категорично отрубил Роман. – Впрочем, не знаю, о чем думала бабушка, но моя первая жена и моя мать разные люди.
– Ты не прав, – мрачно перебила Роза Игнатьевна. – Да, Игорь, я часто сравнивала Анну с Ниной и недоумевала, каким образом разные мужчины нашли себе таких похожих женщин.
– Удивительное заявление! – возмутился олигарх. – Мама всегда кричала, Нина говорила шепотом. Мать устраивала побоища в квартире, ни в грош не ставила репутацию семьи, распускала язык во дворе, ревновала мужа даже к собаке, которую тот случайно погладил, а моя жена всегда спешила исполнить мои желания, не сидела во дворе на лавочке, ни одному человеку не обронила ни словечка о семейных проблемах.
– Дурак, – с жалостью вымолвила старуха. – Бумажки разные, но разверни их – конфета одна. Чего хотела Анна? Получить Глеба в безраздельное пользование. Хороши ли методы, которыми она пыталась поработить супруга? Понимала ли психологию Глеба? Нет и нет. А чего хотела Нина? Того же – поработить Романа целиком и полностью. Но, в отличие от Ани, она была умна и давила на жалость. Сколько раз Нина говорила Роману: «Мы должны всегда и везде показываться вместе, так делают муж с женой. Неправильно отдыхать отдельно». Бедный Рома пытался выцарапать у супруги хоть крошку свободы, но безрезультатно. Если он хотел пойти куда-то без Нины, та принималась заунывно канючить: «Я тебе разонравилась». Она не кричала, не скандалила, понимая: истерикой мужа не удивишь, тот в детстве спектаклей насмотрелся, а вот женское отчаяние ему в диковинку. Сядет красотка на ковер, слезы по лицу бегут, она их глотает и шепчет: «Конечно, Ромочка, я понимаю, ты решил повеселиться. Ступай, любимый. Я же тебе в тягость». Методы и Анны, и Нины были разные, но суть одна. Первая ничего не добилась, а вторая поначалу преуспела. Увидит Роман, как жена убивается, и с порога назад поворачивает. Я ему один раз посоветовала: «Не иди на поводу у манипуляторши. Хотел посидеть с приятелями? Ступай, не оглядывайся! А я тебе потом скажу, через сколько секунд после твоего ухода Нина успокоится и у телевизора усядется. Она шантажистка!»
Роман прочистил горло.
– Бабушка ошиблась. Честно говоря, мне и правда надоело с женой, как с кандалами, повсюду таскаться. Нина не компанейский человек была – всем весело, а она в меня вцепится и на всех букой глядит. Танцевать можно лишь с ней, разговаривать тоже. Упаси боже мне другой девушке улыбнуться или что-то приветливое сказать, у Нины тут же глаза полны слез, губы трясутся, руки ходуном ходят. Она полагала, что семейная пара – это два скованных друг с другом человека. Но я так не мог. Поэтому решил послушать бабушку, сказал жене: «Ухожу на день рождения к Косте Смирнову». Нина сразу к шкафу понеслась, на ходу спрашивая, какое платье надеть. Я ее пыл остудил. Мол, иду один, Костя собирает мальчишник, никого из женщин не зовет. Нина опустилась на ковер и давай стенать: «Не нужна тебе…» А я ей ответил: «Плачь сколько влезет. Если считаешь меня комнатной собачкой, которая исключительно из рук хозяйки ест, то ошибаешься». И ушел. Через полчаса Роза Игнатьевна зашла в нашу спальню – Нина сидела на полу и плакала. Спустя еще тридцать минут ничего не изменилось. Она не сдвинулась с места, пока я отсутствовал. Вся опухла, отекла, начала задыхаться, затем у жены случилась паническая атака. Слышали о такой напасти?
Игорь Николаевич кивнул.
– Видел парочку женщин в таком состоянии. Вероятно, врачи бы со мной не согласились, но, по-моему, бабы сами себя до больницы доводят. Вместо того чтобы сказать себе: «Прочь плохие мысли из головы!» – они внушают себе всякую ерунду типа «я скоро умру». Панические атаки часто случаются от лени. Если много свободного времени, а делать нечего, в башку и лезет чертовщина.
Роман потер рукой лоб.
– Мобильников тогда еще не было, я вернулся около полуночи – специально подольше задержался, хотел Нине показать, что ее шантаж перестал работать. А в доме врачи. Жене стало плохо, уколы ставят, капельницу налаживают, в больницу увозят. Она ничего не изображала, паническую атаку невозможно сыграть, повышение давления не сымитировать. Я понял: Нина больна.
– И началась у нас катавасия, – грустно перебила внука Роза Игнатьевна. – Мне невропатолог объяснил: раз паническая атака однажды приключилась, она будет повторяться.
– Не обманул врач, – поморщился Роман. – Так и покатилось: чуть Нина расстроится – начинается приступ.
Игорь Николаевич склонил голову и вернулся к своему рассказу:
– Светлана, жена Станислава, умерла рано, Елкин остался вдовцом. Кого ни спроси, все в один голос твердят, что мужчина, о чьей хладнокровной жестокости ходили легенды, обожал свою дочь Инну, появившуюся на свет, когда родитель еще не окончил школу, и нежно относился к Роману. Стасик… Слушайте, мне надоело ходить вокруг да около и вести интеллигентный разговор с реверансами! Мы здесь одни, прикидываться не перед кем, ситуация в вашей семье сложилась на сегодняшний день более чем серьезная, я вам помогаю не первый год, поэтому…
– …Рылся носом в чужом белье, – зло перебила его Роза Игнатьевна. – Косил под друга, а сам собирал компромат на работодателя.
Игорь Николаевич стукнул ладонью по колену:
– Расставим акценты. Я никогда не проводил с вами свободное время, запросто на чаек не заглядывал и по-пустому Роману не звонил. У нас деловые отношения. Я служу, мне платят.
