— Вы же понимаете, эфенди, что Россия сейчас имеет полное право потребовать от союзников своей доли оттоманского наследства. Кто может помешать нам, а тем более осудить, если мы поддержим единоверную Грецию против своего давнего противника?
Мустафа напрягся, сдвинул изломанные брови, тронул пальцами вильгельмовский ус.
— Только зачем нам это? Нет благородства в том, чтобы присоединяться к стае шакалов, терзающих раненого льва. Мы были врагами, но врагами честными. Русский народ благодарен турецкому за гостеприимство, оказанное нашим беженцам в дни поражений. В Стамбуле русские эмигранты чувствовали себя лучше, чем в Париже и Берлине…
Кемаль уважительно наклонил голову, едва заметно улыбнулся.
— И не считает ли достопочтенный Ататюрк (тут Берестин первым произнес слово, ставшее впоследствии официальным титулом генерала), что геополитические и исторические интересы наших народов требуют заключения невиданного ранее союза? Югороссия и Турция вместе смогут на века установить в Средиземноморье и на Ближнем Востоке новый порядок, исходя только из собственных целей и потребностей.
К утру соглашение по всему блоку военных, политических и экономических вопросов было практически достигнуто.
— Вот занимается заря новой истории, — растроганно сказал Кемаль, когда они вышли на балкон вдохнуть свежего воздуха. Он положил правую руку на плечо русского гостя, а левой указал в сторону густо зарозовевшего неба.
Стратегический план Берестина, получившего в штабе Кемаля новое имя Алек-паша, предполагал перевооружить турецкие войска автоматическими винтовками, сформировать три новые ударные мобильные бригады пятибатальонного состава, усилить существующие дивизии отрядами русских добровольцев, создать мощный артиллерийский кулак из нескольких гаубичных и пушечных полков и после отвлекающей операции на Центральном фронте нанести стремительный удар на левом фланге.
И только после того, как грекам и поддерживающим их англичанам станут окончательно ясны замысел турецкого командующего и цель его наступления — главный плацдарм греческой армии и база ее снабжения город Измир, специально сформированным моторизованным ударным корпусом осуществить внезапный прорыв вдоль северного берега Мраморного моря и взять Стамбул.
Главная же изюминка и коварство замысла заключались в том, что Берестин и Новиков совершенно точно знали из предыдущей истории, что разгром кемалистами греческой армии, последовавший, правда, лишь осенью следующего, двадцать второго года, не вызвал каких-либо согласованных международных противодействий. Франция и Италия признали итоги войны, в 1923 году был заключен Лозаннский мирный договор. Поражение Греции привело к народному восстанию, король Константин отрекся от престола, правительство во главе с премьером Гунарисом, а заодно и главнокомандующий армией Хаджианестис были расстреляны по приговору чрезвычайного трибунала.
Так что сейчас они историю не насиловали, просто использовали ее более приличным и рациональным образом.
И еще одна новация планировалась на заключительном этапе наступления. После заключения между Турецкой республикой и Югороссией договора о дружбе и братстве Кемаль-паша должен был обратиться к новому союзнику с просьбой о военной помощи и предоставить ему в аренду военно-морские базы у входа в Дарданеллы в Седдюльбахире и Чанаккале, на Босфоре в Ускюдаре и на островах Мраморного моря Мармор, Имброс и Тенедос. Это было гораздо выгоднее для Турции, чем выполнение в полном объеме тайного договора между Англией, Францией и Россией, по которому последняя получала Константинополь, западный берег Босфора, Мраморное море и Дарданеллы, часть Западной Анатолии с Трапезундом и все Армянское нагорье с Карсом, Эрзерумом, Ардаганом и озером Ван.
За последние две недели Воронцов на «Валгалле» пришел в Зонгулдак уже третий раз. На берег было выгружено около ста тысяч винтовок для турецкой армии, три тысячи ручных и станковых пулеметов с достаточным запасом патронов, четыреста орудий, двадцать пять самолетов, полсотни «Виллисов» и «Доджей», сто «ГАЗ-66» и «Уралов». Эти цифры поставок (за исключением автомобилей) взяли не с потолка, именно такое количество боевого снаряжения передало прошлый раз Ататюрку советское правительство, и его хватило для полной победы в войне. Заодно Новиков в виде долгосрочных беспроцентных кредитов выделил Кемаль-паше сто миллионов золотых рублей.
Оставалось добиться главной цели — спровоцировать Англию на «неспровоцированную агрессию». Поэтому помощь туркам оказывалась в демонстративной, несколько даже вызывающей форме, которая, однако, крайне неуклюже маскировалась под инициативу частных лиц. Для чего и «Валгалла» беззастенчиво курсировала из Севастополя в Зонгулдак и обратно, хотя в случае необходимости могла и в недоступном для английских шпионов месте выгрузить все необходимое за один прием.
И это кажется наконец удалось. Вначале врангелевскому послу в Лондоне Гирсу была вручена нота, в которой правительство его величества доводило до сведения русского правительства, что Великобритания с серьезной озабоченностью наблюдает за развитием событий в Турции и предупреждает о недопустимости вмешательства Югороссии в сферу английских жизненных интересов. «Однако если бы генерал Врангель почел возможным продолжить оказание военной помощи мятежникам, не признающим положений Версальского и Севрского договоров и являющимся в настоящее время единственными силами, препятствующими установлению прочного мира в Европе и Малой Азии, то в этом случае британское правительство сочло бы себя обязанным отказаться от какой бы то ни было ответственности за последствия, могущие возникнуть в результате столь недружественной позиции возглавляемого Вами правительства».
Этот демарш поначалу встревожил Верховного правителя, поскольку его министр иностранных дел П. Б. Струве, англоман и вообще не слишком решительный человек, настойчиво предостерегал Врангеля от обострения отношений с Великобританией, а уж тем более от становящегося все более вероятным вооруженного конфликта.
Пришлось настойчиво порекомендовать Врангелю заменить Струве на П. Н. Милюкова, авторитетнейшего руководителя кадетской партии, министра иностранных дел при Керенском, а главное — фанатичного сторонника присоединения к России Константинополя и проливов. Бывший профессор истории прославился еще в царское время своими талантливыми статьями и пламенными выступлениями в Думе по этому вопросу. В итоге получилось так, что Новикову пришлось даже сдерживать чересчур экстремистски настроенного министра. Зато Милюков сумел убедить Врангеля подписать составленную в достаточно резких тонах ответную ноту.
В ней сообщалось, что хотя российское правительство в настоящее время и не осуществляет каких-либо действий, направленных на оказание военной помощи вооруженным силам Великого национального собрания Турции, но относится с полным пониманием к проводимой им в настоящее время политике, направленной на восстановление попранного действиями интервентов суверенитета турецкого народа на его собственной территории. В силу чего не препятствует частным лицам и общественным организациям оказывать возглавляемому Мустафой Кемаль-пашой правительству посильную гуманитарную помощь и не запрещает добровольцам участвовать в боевых действиях на согласованных с турецким правительством условиях. Явственно же содержащаяся в ноте правительства его величества угроза не может быть расценена иначе как недопустимое вмешательство во внутренние дела России и по этой причине категорически отвергается.
