– Пижаму или халат? Давай я тебе помогу.
– Ты меня с кем-то путаешь, Алекс, – сказала она грустно. – Я не ношу ни пижам, ни халатов.
Катя, громко дыша, качала железную палку, к которой тросами были привязаны толстые железные пластины – это называлось выжимать груз. Пот тек по лбу и скатывался за ухо. Время от времени она пыталась его вытирать, но ладонь тоже была совершенно мокрой. Живот как-то на редкость некрасиво выпячивался – горой.
– И р-р-раз! – выкрикивала время от времени тренер Анжела, которая пританцовывала рядом с Митрофановой. – И два! Медленней, медленней! Работайте медленней! Приветик, Анечка! Чмоки! И тр-ри! Еще медленнее! Не забываем, что на вдохе максимальную нагрузку даем!.. И р-раз!..Терпим, терпим!
Митрофанова терпела изо всех сил.
Когда силы кончились, она села на узкой клеенчатой лавке и свесила голову. Дышать не получалось совсем, а ноги сами по себе продолжали двигаться, как бы выжимая груз.
– Ничего-ничего! – весело проговорила Анжела. – У нас еще два подхода, а потом дорожка, и на сегодня все!..
Митрофанова кивнула, не глядя на нее. А чего на нее глядеть-то? Анжела была хорошенькая, гладкая, смуглая, совершенная во всех местах, где только женщине требовалось совершенство! Она каждый день меняла свои спортивные наряды, появлялась то шортах, то в облегающих брючках, то в блестящих комбинезонах, то в купальниках, и Митрофанова тайно и страстно мечтала стать когда-нибудь такой же прекрасной и уверенной, гарцевать, высоко вздымая безупречные загорелые бедра – просто так, от избытка энергии, и чувствовать себя в купальнике не студнем, завернутым в полиэтилен, а прекрасной красавицей!..
Что-то Маня не отвечает на звонки. Вчера Митрофанова ей звонила-звонила, телефон был выключен, и сегодня с утра тоже.
Должно быть, страдает по своему Алексу Шан-Гирею и совершенно забыла думать о том, что Владимира Берегового нужно спасать.
Впрочем, в вопросах спасения кого бы то ни было Маня Поливанова, писательница Покровская, всегда была номером один. Одно слово – святая.
Перетерпев пытку на тренажере, Катя двинулась к беговой дорожке. Вернее, не сама двинулась, а ноги понесли, она даже пару раз споткнулась.
– Ну, сейчас самый простой режим, – приговаривала Анжела, накручивая таймер, – просто для релаксации.
Бежать для того, чтоб расслабиться – вот этого Митрофанова совсем не могла понять.
Откровенно говоря, в непростом, но очень важном, а главное, модном деле, которое именовалось «здоровый образ жизни», она многого не могла понять!..
Вот например, в этом фитнес-клубе, недешевом и хорошо оборудованном всякими дьявольскими орудиями, потело, сопело и кашляло сразу несколько десятков человек. Все они переходили от одного пыточного станка к другому, и Катя точно знала, что ложится лицом вниз на ту же самую лавку, где только что лежал бледный юноша – потел, сопел и кашлял! Столь близкое, почти интимное соседство с юношей и прочими спортсменами оздоравливает или все же нет, вот чего Митрофанова никак не могда понять.
А пыль? Анжела все напирала на то, что после упражнений митрофановские легкие раскрываются и начинают потреблять воздух втрое активней, – а пыль с десятков и сотен метров ковролина в этом самом клубе кто-нибудь чистит? Или активные митрофановские легкие втрое активней потребляют химическую ковролиновую взвесь?
А раздевалки? Нет, понятное дело, на них экономят и правильно делают, но там всего две лавки, на которых за день перебывает, должно быть, сотня задниц, – эти лавки соответствуют представлениям о гигиене и здоровом образе жизни?..
Непонятно, непонятно!..
Дорожка ехала, Митрофанова тяжело бежала, отдуваясь и смахивая со лба пот.
Ничего, ничего! Зато к весне она будет готова! Мышцы рук исправить никак не удастся, зато, может, удастся исправить живот и бока – они совсем неприличные.
Живот и бока будут исправлены, и она купит себе летнее платье, сарафан и открытые туфли! Конечно, на «среднем каблуке» – она не носит высокие – или вообще без каблука, но это все неважно. Она явится на работу в новом платье и открытых туфлях, и там, в издательстве, все упадут замертво от такой ее красоты.
Никто не упадет замертво. Никому она не нужна. Может, только Анна Иосифовна скажет восторженно: «Боже, какая ты хорошенькая, Катюша!» Для всех остальных она заместитель генерального директора, стерва и сука – ей это по должности положено! – требовательный начальник, скучнейшая баба!
И лишнего весу двенадцать килограммов.
Нет, уже одиннадцать восемьсот. Она продвигается к вожделенному похудению прямо-таки семимильными – нет, нет, двухсотграммовыми! – шагами!
– Доброе утро!
Митрофанова с трудом, контролируя себя, чтобы не упасть, повернулась.
На соседний тренажер всходил загорелый монолитный красавец в белых шортах и свободной майке. Митрофанова уже знала, что его зовут Олег и он тренируется чуть не каждый день.
Оно и видно.
– Доброе, – пропыхтела Митрофанова.
Ну и что?.. Может, она не так хороша, как Анжела, но зато сделала карьеру, да еще какую!.. Зато у нее в подчинении двести человек, и она прекрасно с ними управляется! И издательство «Алфавит» процветает – благодаря и ее усилиям тоже!
Красавец настроил свой тренажер так, что тот даже завыл от натуги, пристроил на пластмассовую рукоятку полотенце и побежал легко и красиво.
Митрофанова уставилась в пол.
…Все эти красивые, загорелые, спортивные мужчины не для тебя. У них свои женщины, такие же загорелые и красивые, им под стать. Этот человек, каким бы он ни был, не имеет к тебе отношения. Не может иметь.
Когда ее тренажер наконец-то запищал, поехал медленнее и остановился, Митрофанова с трудом слезла и поплелась в раздевалку.
– До послезавтра! – вслед ей прокричала веселая Анжела. Она приплясывала в своем ярко-бирюзовом трико рядом с ее давешним соседом, который все бежал. – Я вас жду.
– Прекрасно, – себе под нос пробормотала Митрофанова, – это просто прекрасно, что ты меня ждешь.
Красная, распаренная после душа, облаченная в деловой серый костюм, в котором ей было жарко, неловко и везде кололось, она присела на шаткий стульчик в кафетерии, где предлагалась «здоровая пища» – неотъемлемая часть «здорового образа жизни», и попросила минеральную воду со льдом.
– Льда нету, – объявила девушка за стойкой.
Она была тоже в трико, только красном, блестящие волосы собраны в хвост, во рту жвачка – на конвейере, что ли, их собирают по одной схеме?..
– Уже уходите?
Митрофанова подняла глаза.
Олег усаживался за соседний столик и улыбался ей. Митрофанова тоже улыбнулась, довольно глупо, как ей показалось.
– Да, мне на работу!
