— Никто. Мне не нужно никаких вестей. Уйди и оставь нас вдвоём.
— Вдвоём? Значит, здесь кто-то всё-таки есть? — подозрительно озираясь, спросил незваный гость.
— Да, но он всегда молчит. Он прекрасен, как утренняя звезда. В целом свете нет никого совершеннее его, но он мучает меня и заставляет страдать. Я люблю его больше всего на свете, но он холоден и безразличен ко мне. Я хотел бы поговорить с ним, но он не отвечает. Я протягиваю руку, чтобы коснуться его, и он тут же убегает, оставляя меня страдать наедине. — По щеке юноши поползла слеза.
— Понятно. Значит, он убежал, — кивнул Беридар, недоумевая, о ком идёт речь.
— Да, и ты тому виной. Ты спугнул его!
Юноша посмотрел на озеро. Вода в нём успокоилась, и оно снова напоминало гигантское зеркало. Глядя на свое отражение, золотоволосый красавец улыбнулся и прошептал:
— Он вернулся. Посмотри, разве он не прекрасен? Его волосы подобны золоту, а глаза, как два сапфира.
«Да этот малый свихнулся, а сумасшедшему лучше не перечить», — подумал Беридар и поддакнул:
— Да, он, конечно, душка, только сейчас речь не об этом. Пришёл твой брат, чтобы увести тебя отсюда.
— У меня нет брата, — безразлично сказал юноша, не отрывая взора от отражения.
— Признаться, я не слишком разбираюсь в вашем родстве, но мальчишка жаждет вызволить тебя из Зазеркалья. Я дам тебе волшебный кошелёк, если ты уговоришь его прихватить и меня.
Беридар показал кошелёк, но юноша даже не посмотрел на него.
— Меня это не интересует. Я же сказал, у меня нет брата. А теперь оставь меня. — Он жестом приказал уйти.
Однако Беридар не намеревался уходить ни с чем.
— Согласен, здесь довольно недурное местечко, но неужели ты готов всю жизнь прозябать в этой глуши? — спросил он.
— Мне хорошо только там, где он. Я ни за что не расстанусь с ним. Нас разлучит только смерть, — заявил юноша, влюблённо глядя на отражение.
Тайный Советник обескураженно посмотрел на юношу, не зная как поступить дальше, и вдруг его осенило: «Даже лучше, если этот псих по доброй воле откажется от свободы. Вытащить из Зазеркалья одного гораздо легче, чем двоих».
— Я бы на твоём месте тоже никуда не пошёл. Нельзя оставлять такого красавца одного. Я даже готов тебе посодействовать и пойти с мальчишкой вместо тебя. Согласен?
— Да, только оставьте нас в покое, — нетерпеливо отмахнулся юноша.
— Хорошо, но когда мальчишка придёт, скажи ему, что отказываешься отсюда уходить, и замолви за меня словечко. А не то я всё время буду торчать здесь и прогонять твоего приятеля, — пригрозил Беридар.
— Нет! Я сделаю, как ты просишь, — пообещал юноша: — А теперь уйди.
— Уйди, — повторил напевный голосок. Беридар вздрогнул. Значит, всё-таки кто-то подслушивал их разговор. Тайный Советник испуганно огляделся, но свидетель по-прежнему оставался незримым.
Глава 17
Никто
Глеб в растерянности вышел из полицейского участка. Он никак не мог поверить, что судьба сыграла с ним такую злую шутку: пока он разговаривал с полицейским, Марика сбежала из тюрьмы.
«Если бы она знала, что я приду за ней! Если бы только я подоспел немного раньше», — сокрушался Глеб. Однако сделанного было уже не воротить. И перед новой бедой все прежние переживания и волнения мальчика отступили. На время Глеб решил оставить поиски Гордея. Сейчас самое главное было найти Марику.
Перво-наперво он решил вернуться в зеркальную лавку. Девочка наверняка пойдёт за ним туда. Глеб поискал глазами улицу Зеркальщиков, но там, где ещё недавно расхаживали прохожие и громыхали по мостовой повозки, теперь теснились дома. Мальчик готов был поклясться, что прежде от площади расходились три улицы, а не две, как сейчас. Он кинулся расспрашивать прохожих, но те лишь недоумённо пожимали плечами и отвечали, что никогда не слышали об улице с таким названием. Глебу стало страшно. Одарка предостерегала их о том, чтобы они никогда не расставались, почему они не вспомнили о её предупреждении! Однако сетовать было поздно. Город иллюзий, где не было ничего постоянного, строил миражи, разводя детей в разные стороны.
Глеб медленно обошёл площадь, чтобы взглянуть на идущие от неё улицы. Обе они были застроены небольшими уютными особнячками и походили друг на друга как две капли воды. Глеб в задумчивости остановился в том месте, откуда ему были хорошо видны обе улицы, и будто прозрел: теперь в улицах не было ничего общего. Одна — словно пришла из рождественской сказки. Дома на ней были сделаны из хрусталя и напоминали миниатюрные ледяные дворцы. На другой — чувствовалось дыхание весны. Она была белым-бела от множества весенних цветов. Тысячи нарциссов в нежных, белоснежных венчиках лепестков благоухали в палисадниках перед домами. Выбор оказался неожиданно прост, Глеб пошёл прочь от хрустально-зимней улицы, где наверняка обитала Ледяная Дама, свернув в другую сторону, уверенный, что дорога приведёт его к Кристальному озеру. Он не сомневался, что найдёт там Гордея. Однако близость цели не радовала. Его мысли были слишком заняты тревогой о Марике.
Глеб свернул на улицу. Постепенно дома становились всё реже. Глеб и не заметил, как оказался в лесу. По-весеннему яркая трава уже пробилась и густым ворсистым ковром застелила землю. Деревья покрылись зелёным пушком листвы. В их пока ещё негустых кронах синело лоскутами небо. Всюду, куда ни кинь глаз, росли цветы.
Вдруг Глебу послышался вздох. Мальчик замер. Лес стоял немой и молчаливый. Не слышалось даже шелеста деревьев. Немного выждав, Глеб двинулся дальше. Тишина действовала угнетающе, и он стал тихонько напевать себе под нос:
— Иду извилистой тропой…
— Ой! — ойкнул девичий голосок. Поблизости не было ни души.
— Ты где и кто? — . спросил Глеб.
— Никто, — послышалось в ответ.
— Не бойся, выходи. Как тебя зовут? — озираясь, спросил мальчик.
— Я тут, — сообщила невидимая собеседница.
— Шутишь? А мне не до смеха, — вздрогнул Глеб.
— Эхо, — прозвенел голосок.
— Зачем ты играешь в прятки?
— Я не играю и не шучу. Ты спросил, как меня зовут, и я ответила: Эхо.
— Ты — Эхо? И ты умеешь говорить? Я думал, эхо лишь повторяет слова, — удивился мальчик.
— Когда-то я была нимфой, но теперь от меня остался лишь голос. Я не рискую заговаривать с людьми. Иногда я подхватываю их голоса и разношу по округе. Это моё единственное развлечение, — грустно сказала нимфа.
— Но почему ты стала невидимкой? — спросил Глеб.
— Это очень печальная история. Я влюбилась в прекрасного юношу, равных которому нет. Ни земные девушки, ни нимфы не могли устоять перед его чарами. Но ни одна не сумела затронуть его сердца. Он был холоден и безразличен. Я была готова отдать всё, даже своё бессмертие, только бы он разок ласково посмотрел на меня, но, увы, я для него была пустым местом. Он лишь твердил мне: «Уйди, ты никто». Мои подружки советовали выбросить его из головы, но разве я могла приказать сердцу? День ото дня я чахла, пока не исчезла совсем. Теперь я и впрямь никто. У меня остался лишь голос и имя — Эхо.
