Олег понял, что выбора у него нет. Отвернувшись от Жени, он прислонился лбом к холодному стеклу. Некоторое время они ехали молча.
– Слушай, ты можешь найти хоть какую-то радость в том, что мне пришлось срываться с места и скрываться, как будто я преступник? – неожиданно спросил Олег.
– Конечно. Вместо того чтобы носиться по перекрестку и дышать выхлопными газами, через час ты будешь сидеть в комфорте на даче и дышать свежим воздухом, – сказала Женя.
– А что потом? – спросил Олег.
– Этого никто не знает. Так что живи и радуйся тому, что есть сейчас.
ГЛАВА 36
«Живи и радуйся», – мысленно повторил Олег. Хороший совет. Он бы с удовольствием ему последовал, если бы неприятности не обрушивались на него такой лавиной. Пока он пытался сладить с одной проблемой, наваливалась новая. Беды и напасти грозили похоронить его под своими завалами. Это было похоже на игру в «Тетрис», когда кубики летят с такой скоростью, что не успеваешь реагировать, и, в конце концов, сдаешься еще до того, как на экране возникнет безапелляционная надпись «GAME OVER». Только в компьютере можно начать с начала, а жизнь нельзя ни отложить, ни приостановить. Олег чувствовал, что ему не совладать с нарастающим темпом игры.
Они выехали из города и свернули на кольцевую дорогу. Олег запоздало осознал, что свалял дурака, безоглядно согласившись ехать с Женей. Он до сих пор ничего о ней не знал. Неизвестно в какую историю она собиралась его втравить. Кто за ней стоит? Она обещала, что его оставят в покое, но не прошло и суток, как явилась и, ничего толком не объяснив, сорвала с места. С какой стати он ей доверился?
– Зачем вы украли в клинике диск? – спросил он.
– Это мой диск. Я вернула то, что мне принадлежит.
– Не надо вешать мне лапшу на уши. Если ты диск не сперла, то не пряталась бы. Крутая.
Женя лихим виражом обошла идущий впереди «Фольксваген». Маневр дал немного времени на то, чтобы решить, стоит ли быть до конца откровенной.
– На этом диске научная разработка моего отца, – сказала она.
– Так он что, ученый? – удивился Олег.
– А что тут такого?
– Нет, правда, что ли?
– Ну да. Психиатр. А что?
– Я думал, мафиози.
– Почему мафиози? – не поняла Женя.
– Ты вся упакованная. Тачка и все такое.
– А что тачки только у мафиози бывают? По-твоему, если у кого есть деньги, то они ворованные?
– Нет, но… – смутился Олег.
– К твоему сведению, мой отец был ученым с мировым именем. Его приглашали за рубеж читать в университетах лекции. У него была своя клиника. Знаешь, как люди стремились к нему попасть! – запальчиво сказала Женя.
– Да ладно. Я тебе верю, – примирительно проговорил Олег. – А на диске программа, чтобы психов лечить?
– Не совсем. Отец работал над тем, чтобы расширить границы человеческого мозга. Мы ведь пользуемся только двумя процентами.
– Ты хочешь сказать, что на девяносто восемь процентов мы тупим и только двумя думаем? – переспросил Олег.
– Что-то вроде того.
Олег задумался. Так вот почему в нем открылись способности к телепатии. Значит, программа подействовала и не нужно бояться приступов и видений. Просто мозги начали работать по-новому. В этом все дело. Но если он использует серое вещество интенсивнее, чем остальные, значит, у него есть шанс стать чем-то вроде супермена?
Его взбудоражило это открытие. То, что недавно вызывало страх, внезапно обернулось гигантской перспективой. В Олеге росла уверенность, что стоит укротить дремлющие в нем способности, как он сумеет добиться всего, чего захочет.
Он откинулся на спинку сидения и просиял:
– Потряс! Я супермен! Я человек-паук! Йо-хо!
– Ты человек-табуретка. Из твердых пород дерева. – Женя выразительно постучала себя костяшками пальцев по лбу. – Чего ты обрадовался?
– Как чего? Я ломал голову, что за фигня со мной происходит, а оказывается, у меня просто включились мозги.
– Ты начал чувствовать что-то необычное?
– Я тебе любую катастрофу заранее предскажу. Причем мне без разницы где: у нас, в Америке или в Азии.
– И как ты об этом узнаешь?
– Однажды приснилось. А чаще накатывает видение, и я начисто выпадаю из реальности. И главное, мне никто не верит, хоть расшибись!
– Проклятие Кассандры, – сказала Женя.
– Чего?
– Была такая греческая прорицательница Кассандра. Аполлон наложил заклятие, чтобы люди не верили ее предсказаниям. Она предупреждала насчет Троянского коня, но ее не послушали. Приняли за сумасшедшую.
– А меня за террориста. Прикинь, это мой фоторобот по телеку гоняли. Предупредил на свою голову.
– А Леша слышал голоса. Он ничего не говорил про видения.
– Кто такой Леша?
– Парень, который достал программу.
– А сейчас он где?
– На Калитниковском кладбище, – после заминки сказала Женя.
– О-ба-на. И как он там очутился?
Женя предпочла бы сменить тему разговора, но Олег имел право знать правду.
– Выпрыгнул с балкона шестнадцатиэтажного дома.
– Зачем? То есть я хотел сказать, сам выпрыгнул или ему помогли? – напрягся Олег.
– Сам.
Ответ Жени его не убедил.
– Значит, сам? А Колобок-переросток, который за нами на авто гонялся, его, случайно, не благословил? По случаю украденной программы?
– До сих пор играешься в мафию? Гангстеры, похищения, пистолеты? Уймись. Леша был очень болен, – сказала Женя.
– Чем?
– Это к делу не относится.
– Нет уж, договаривай. Когда речь заходит об этом диске, я становлюсь жутко любопытным. У меня в детстве любимая книжка была «Хочу все знать».
– Ладно, пытливый ум. Если ты настаиваешь. Иногда на Лешу находило, и он становился буйным. В такие моменты он мог натворить, что угодно. А после приступа ничего не помнил и впадал в ступор. Он говорил, что им управляет голос, который звучит у него в голове. Он не мог ему противиться и боялся, что в припадке кого-нибудь убьет. Я думаю, поэтому он предпочел уйти из жизни сам.
– А как же такого выпустили из клиники? – удивился Олег.
– Он сам ушел, – после короткой паузы сказала Женя.
– И такого буйного отпустили? – изумился Олег.
Она решила умолчать, что Лешино помешательство началось после того, как он увлекся экспериментами с программой. Сначала его воодушевили открывшиеся в нем способности. Он уверял, что может читать чужие мысли, но ему хотелось большего. Передозировка сказалась сразу. Болезнь прогрессировала очень быстро: мания преследования, а вскоре приступы агрессии, которые совсем не вязались с его мягким характером.
