Бригаду болгарских врачей, которые вели больного Кемаля
Аслана, срочно премировали путевками в Советский Союз на озеро Байкал, а
заменившие их специалисты были врачами КГБ, уже предупрежденными обо всем.
Сотрудникам больницы объяснили, что это советские специалисты, приехавшие для
обмена опытом. Через два дня вся больница знала, что в результате применения
новых методов лечения комы, один из тяжелейших больных, на которого давно все
махнули рукой, начал постепенно выходить из коматозного состояния. Но в палату
к больному никого не пускали. Через десять дней больной начал даже произносить
первые слова и пробовать шевелить конечностями. Об этом случае немедленно
написали все болгарские газеты, прошла специальная телевизионная передача, в
который впервые показали уже Караева в роли Кемаля Аслана, лежавшего на
больничной койке.
Резидентура КГБ в Турции организовала в местных газетах
перепечатку статьи о выздоравливающем больном болгарском гражданине турецкого
происхождения. Через день выяснилось, что в Измире живет дядя спасенного и
возвращенного к жизни счастливчика. Еще через день портрет дяди — Намика Дббаса
— обошел все турецкие и болгарские газеты. Пресса настойчиво требовала приезда
родственника к своему возрожденному к жизни племяннику.
Правда, во всей поднятой шумихе оказалась и оборотная
сторона, когда в больницу к больному Кемалю попыталась проникнуть его бывшая
однокурсница, утверждавшая, что она подружка Кемаля. С ней было неприятностей
больше всего. Мало того, что она не желала слушать никаких доводов и рвалась
прямо в палату, она еще дала интервью одной из болгарских газет, рассказав, что
Кемаль обещал на ней жениться. После этого в больнице появилась целая группа
сотрудников института, где работал Кемаль после окончания университета, и их
долго пришлось уговаривать не беспокоить больного.
Случайные посетители были убраны, а настырную девушку решили
пропустить, чтобы проверить на ней результаты подмены. Все прошло благополучно.
Напуганная обилием аппаратуры и бледным видом лежавшего на кровати «Кемаля»,
девушка не обратила особого внимания на изменение речи и дикции, решив, что это
обычный послекоматозный синдром. Караев сыграл свою роль блестяще. Он
запинался, забывал конец фразы, иногда просто отключался от внешнего мира на
несколько десятков секунд.
Девушку звали Бася, это было молодое, доверчивое и наивное
двадцатилетнее существо. Караев искренне сказал, что не помнит ее и пожаловался
на отсутствие должной памяти после автомобильной аварии. Несчастная девушка под
конец даже разрыдалась, пожелав забинтованному «Кемалю» скорейшего
выздоровления.
После ее ухода Трапаков впервые появился в палате с
довольным выражением лица. Первый экзамен прошел благополучно. Теперь предстоял
главный. Дядя Кемаля — почтенный Намик Аббас — наконец получил болгарскую визу
и выехал на своей машине из Стамбула в Софию. Именно здесь произошла первая
встреча молодого человека с родным братом своего отца.
Намик Аббас, уже однажды приезжавший в Болгарию и считавший,
что у его племянника нет никаких шансов на выздоровление, не скрывал своей радости.
У его брата Юсефа Аббаса, живущего в Америке не было детей, а у него самого
были лишь две дочери. Их отец — Факир Аслан, в свое время принимал участие в
антиправительственном заговоре против самого основателя и признанного главы
Турецкой республики — Кемаля Ататюрка, и вынужден был долгие годы скрываться в
Америке, а затем, вернувшись в Турцию, взять себе фамилию своей матери — Аббас,
которую он дал и двум старшим сыновьям. Младший остался в Филадельфии и женился
там на болгарке, сохранив родовую фамилию Аслан, которая перешла к его сыну. И
теперь Намик Аббас справедливо считал племянника наследником их рода по мужской
линии, прямым продолжателем их фамилии.
Его не интересовали подробности лечения. Был важен сам факт
возможного излечения племянника. Гостю вежливо намекнули, что болгарские
власти, учитывая столь чудесное выздоровление, могут разрешить своему
гражданину выехать для окончательного выздоровления в Турцию.
От радости Намик Аббас едва не задушил в своих объятиях
Стоянова, представившегося сотрудником Министерства здравоохранения Болгарии и
осторожно порекомендовавшего увезти больного для лучшего ухода в Турцию.
Намик Аббас немедленно подал прошение. В рекордно короткие
сроки, — в три дня был получен ответ. Ему разрешали увезти начавшего
поправляться буквально на глазах Кемаля Аслана. Племянник уже вставал, с
разрешения врачей ходил по палате, питался без ограничений.
Дядя отправился в однокомнатную квартиру своего племянника и
приказал собрать все его вещи. После чего объездил лучшие магазины болгарской
столицы в поисках достойной одежды для племянника. И, наконец, перед самым
рождеством, когда христиане всего мира праздновали свой праздник, дядя купил
билеты на поезд и с разрешения врачей впервые пришел для серьезного разговора
со своим племянником.
«Кемаль», уже несколько раз видевший своего дядю до этого,
встретил его с показным равнодушием. Более того, он даже отказывался ехать в
Турцию, утверждая, что все его друзья остаются здесь в Болгарии. И даже любимая
девушка Бася. Дядю это обстоятельство чрезвычайно взволновало. Достаточно было
и одной болгарки в их семье — матери самого Кемаля. Он долго просил молодого
человека проявить благоразумие и отправиться вместе с ним в Турцию, пока,
наконец, не вспомнил покойного отца Кемаля и его дедушку.
Наконец, племянник согласился. Они сели в поезд двадцать
четвертого декабря тысяча девятьсот семьдесят четвертого года. Уже находясь в
купе, «Кемаль Аслан» увидел среди провожавших Трапакова. Дядя бегал по вагону,
радостный и возбужденный. Караев посмотрел в глаза Трапакову. Тот поднял руку
на прощание. Караев закрыл глаза. Когда он их открыл, поезд уже тронулся.
Теперь в купе сидел Кемаль Аслан.
Глава 9
В назначенное время он приехал в порт. Ему не нужно было
искать склады компании, повсюду виднелись указатели. Оставив машину на стоянке
и забрав с собой небольшой чемоданчик, он неторопливо пошел к месту встречи.
Вчерашняя поездка в Батон-Руж не столько утомила его,
сколько огорчила и он все утро больше думал о Сандре, чем о бывшем полицейском
Эрнсте Крайтоне, вставшем на путь сотрудничества с мафией. Чемоданчик в его
руках казался не особенно тяжелым. Кемаль был в длинном плаще. Конец ноября в
Техасе обычно сопровождался сильными ветрами и дождями.
Вчера, после приезда, ему снова позвонил Том. Они обговорили
последние детали и теперь Кемаль ехал на встречу с Крайтоном один. И совершенно
один шел по направлению к складам. Будь он не один, его легко можно было бы
разоблачить. Пройти незамеченным рядом с ним было просто невозможно.
Он подошел к помещениям. Поднялся по лестнице, с трудом
открыл железную дверь. Она с грохотом поддалась и он вошел внутрь. Там было
сыро и темно. Кемаль шагнул дальше. Под ногами иногда что-то скрипело, шуршало,
словно здесь был рассыпан мелкий гравий, после чего склад был окончательно
оставлен людьми.
