Глава 22
Побег
Воткнутый в стену просмоленный факел потрескивал и коптил. Пламя судорожно подрагивало, точно живое. Огонь и крысы были единственными компаньонами Марики в мрачных, сырых застенках. Поначалу она опасалась длиннохвостых обитателей темницы, но те не трогали новую соседку, и постепенно девочка к ним привыкла. Она делилась с крысами нехитрой трапезой, а те развлекали ее своей возней.
Марика не знала, сколько дней она провела в узилище и что на дворе: день или ночь. В подземелье не проникало дневного света. Услышав, как в замке поворачивается ключ, она удивилась. Дверь не отпирали с того самого дня, когда ее втолкнули в камеру. Посетители к ней не приходили, а еду подавали через окошко. Никто из стражи не решался войти к ведьме. Марика напряженно вглядывалась в полумрак, гадая, что ее ожидает.
Дверь приоткрылась, и в камеру прошмыгнула голенастая, мальчишеская фигурка. Узнав Прошку, пленница поспешно вскочила. Зачем пришел ее недруг? Может, ожидает, что она раскисла, и надеется услышать ее стенания о пощаде? Девочка горделиво вскинула голову, тряхнув спутанными кудрями.
При виде Марики Прошка снова поразился, до чего же хороша эта маленькая дикарка, даже одетая в рубище, а не в бархат и шелка. Теперь ни для кого не оставалось тайной, что девочка — простая цыганка. И все же в ней было что-то царственное, какая-то несгибаемая сила. Не удивительно, что она сумела усмирить взбесившихся животных.
Прошка приложил палец к губам, приказывая узнице молчать. Впрочем, эта предосторожность была излишней. Паренек торопливо всучил Марике узелок и проговорил:
— Переодевайся скорей. Времени в обрез.
Марика недоуменно смотрела на него, но не торопилась выполнить указание. Сначала она хотела понять, что задумал ее недруг.
— Ты меня глазами-то не жги. Не из таковских, — расхорохорился Прошка, пытаясь за показной грубостью скрыть свою робость перед девочкой. — Хозяин велел, чтобы я тебя отсюда тайком вывел.
Сердце Марики забилось часто-часто. Значит, она была не одинока. Теперь, когда она знала, что Глеб на ее стороне, ей было легче пережить напрасные наветы, ненависть толпы и горечь заточения. Ничто не ранит так, как холодность тех, кого мы любим, и ничто не придает сил, как их поддержка.
— Да одевайся ты, не стой пнем! Я отвернусь. И не мешкай. В другой раз стражу не усыпить, — поторопил ее Прошка.
На этот раз Марику не пришлось уговаривать. Пока она натягивала мальчишеские штаны и рубаху, Прошка пустился в рассуждения:
— Все ж таки непутевая ты. Посчастливилось выбиться из грязи в князи, так и жила бы тихо. Чего еще надо? Вот я, к примеру, своей удачи ни за что не упущу. Коли выпал счастливый билет, так в лепешку расшибусь, а к хозяину накрепко прилеплюсь.
«Вот уж точно прилепился, как клещ», — подумала Марика. Ее так и подмывало осадить этого самодовольного хвастуна, но она только сердито стиснула зубы.
— Глядишь, выучусь и большим человеком стану, — продолжал свой монолог Прошка. — Может даже верховным магом. Ты не смотри, что я такой неказистый. У меня видения бывают. Мне пропажу найти — раз плюнуть. А еще могу вещь пощупать и точно сказать, живой ейный хозяин али преставился. Вон у нас в деревне один мужик в лес пошел да и сгинул. Десять дён его не было, уж тризну собирались справить. А я евойную рубаху потрогал, чую — живой дядька Семен. И точно. Явился, будто с того свету. Оказалось, он ногу-то поранил да и добирался, где ползком, а где ничком, — похвалялся Прошка, надеясь хоть чем-то привлечь внимание черноглазой узницы.
Переодевшись, Марика спрятала пышные локоны под картуз и тронула своего освободителя за локоть. Прошка обернулся и, увидев перед собой смуглолицего пацаненка, восхищенно воскликнул:
— Во даешь! Так тебя и впрямь не узнают. Но запомни, хозяин строго-настрого велел тебе уматывать отсюда подальше, не то словят, жди беды. А это он велел тебе на дорогу передать, — паренек протянул кошель, набитый монетами.
«А где же сам Глеб? Неужели я не увижу его?» — хотела спросить Марика, но слова застыли у нее на языке. Внезапно ей открылась горькая правда. Не потому ли Глеб выручает ее из беды тайком, что чурается открыто вступиться за «ведьму»? Неужели он тоже верит наветам?
Горстка золотых — вот цена их дружбы. Сиятельный принц не желает замараться и решил избавиться от нее, отправив в изгнание. Девочка брезгливо оттолкнула кошелек. Звякнув монетами, он упал на пол.
— Как есть непутевая! — проворчал Прошка, поднимая деньги. — Куда ж ты без копейки? Дают — бери, бьют — беги.
Марика с презрением посмотрела на паренька. Разве этот холуй поймет, что она больше не хочет бежать? Он, как преданный пес, делает то, что велит хозяин, не забывая о своей выгоде. Было время, когда она, не задумываясь, отдала бы за Глеба жизнь, но он никогда не был ее хозяином. Она всегда была вольна, как ветер, и сейчас не станет скрываться. Гордо отвернувшись к стене, она уселась на полусгнившую солому, показывая, что никуда идти не собирается.
— Вот чумовая! Беда мне с тобой. Коли у самой ума нету, у других не займешь, — в сердцах сказал Прошка.
Повинуясь неожиданному порыву, он вдруг достал из кармана камешек с дырочкой посередине и протянул незамысловатый подарок девочке:
— Держи. Дед говорит, что такой камешек счастье приносит. Видать, правда. Мне-то в жизни вон как свезло. А тебе счастье ох как понадобится.
Девочка медленно обернулась, как завороженная глядя на камешек. У Прошки на ладони лежал ее оберег. Это был дар Варги. Марика всегда носила его на шее на кожаном шнурке, до тех самых пор, пока она не подарила амулет Глебу. Как он мог отдать его Прошке! В ее душе вскипела обида. Будто в ответ на ее мысли, Прошка сказал:
— Я его в лесу нашел аккурат накануне того дня, когда мы с дедом хозяина спасли. Пошел за хворостом, гляжу, камушек с дыркой. Мне чудно показалось, вот я его и поднял. Ну, берешь, что ли? А то передумаю. Такой камушек-то мне самому, чай, сгодится, — сердито добавил паренек.
Марика поднялась с соломенной подстилки и медленно взяла подношение из рук паренька. Что это, случайность или судьба нарочно возвращала ей утраченный оберег, подавая надежду? Девочка крепко сжала камешек в ладони и впервые с благодарностью посмотрела на Прошку. Он оказался совсем неплохим человеком. Не многие решились бы расстаться с амулетом, который принес им удачу.
Поймав на себе взгляд девочки, Прошка зарделся от восторга и, застыдившись румянца на своих щеках, строго скомандовал:
— Ну идешь, что ли? А то, неровен час, стражники проснутся.
Марика больше не раздумывала. Она знала, что нужно всегда следовать знакам, которые духи посылают смертным.
Щербатая каменная лестница упиралась в толстые железные прутья. За ними подземелье кончалось, и начинался унылый тюремный коридор. Висящая под потолком керосиновая лампа коптила, но снять нагар с фитиля было некому. Оба стражника похрапывали, развалившись прямо на каменных плитах пола. Решетчатая дверца, ведущая в утробу подземелья, была приотворена, и бесполезный замок висел на разомкнутой дужке.
