Мари-Анж хорошо помнила Алана Фурнье, он жил на ферме и был
на несколько лет старше ее. В детстве они часто играли вместе. Как-то раз Алан
помог ей забраться на дерево, а Софи, обнаружив их там, заставила спуститься и
строго отчитала обоих. «Интересно, помнит ли Алан все это так же хорошо, как
я?» – подумала Мари-Анж.
Поблагодарив булочницу и пообещав вернуться, она вышла из
булочной, села в машину и медленно поехала дальше. Наконец впереди показался
дом. Булочница была права, ворота стояли открытыми, что показалось Мари-Анж
довольно странным, учитывая, что хозяин проводит больше времени в Париже, чем в
Мармутоне.
Оставив машину на обочине, она вышла и медленно вошла в
ворота. Ей казалось, что она возвращается в рай, и было страшно, что кто-нибудь
ее остановит. Но никто не вышел ей навстречу. Алана Фурнье не было видно, из
дома не доносилось ни звука, – казалось, в поместье жизнь остановилась, дом
выглядел заброшенным. Поместье производило грустное впечатление, парк был в
запущенном состоянии, кровля дока явно нуждалась в ремонте. За домом Мари-Анж
увидела знакомый пейзаж: фруктовый сад, поля, леса. Все здесь осталось точно
таким, каким она помнила, она словно вернулась в детство. Казалось, в любую
минуту из дома может выйти Софи, где-то здесь гуляет Робер, а к обеду, прервав
свои дела, вернутся родители. Октябрьский день был прохладным, но безветренным.
Мари-Анж стояла неподвижно, почти не дыша, слушала птичьи голоса и жалела, что
не может залезть на дерево, как когда-то. Даже в обветшавшем состоянии дом был
невероятно красив. Она сожалела, что Билли его не видит – Мармутон выглядел
точно так, как она его описывала.
Понурив голову, она побродила по полям, думая о семье, о
годах, проведенных вдали от дома, о счастье, которое оборвалось так внезапно.
Она вернулась в Мармутон, но ее дом теперь принадлежит другому человеку.
Мари-Анж было больно об этом думать. Охваченная воспоминаниями, она села на
валун и долго сидела так. Когда стало темнеть, побрела обратно. Пройдя через
двор, Мари-Анж уже подходила к двери кухни, как к дому на полной скорости
подъехала спортивная машина и резко затормозила недалеко от Мари-Анж. Сидевший
за рулем мужчина несколько озадаченно посмотрел на нее, потом улыбнулся и вышел
из машины. Высокий, худой, темноволосый, с зелеными глазами, он выглядел очень
аристократично. Мари-Анж догадалась, что это и есть граф де Бошан.
– Вы заблудились? Вам нужна помощь? – любезно
поинтересовался он.
Она заметила у него на пальце золотой перстень с гербом –
знак принадлежности к старинному роду.
– Нет, я не заблудилась. Извините, что я вторглась в
ваши владения.
Мари-Анж вспомнила, как ее двоюродная бабка встретила Билли
выстрелом из дробовика. У этого господина манеры куда лучше, чем у Кэрол
Коллинз.
– Красивое место, правда? – заметил он с улыбкой. – Мне
бы хотелось бывать здесь чаще.
– Да, место прекрасное, – согласилась Мари-Анж и тоже
улыбнулась, но ее улыбка была грустной.
В это время к дому подъехала еще одна машина и остановилась
рядом с первой. Из нее вышел молодой человек, в котором Мари-Анж узнала Алана
Фурнье, сторожа.
– Алан? – вырвалось у нее.
Он повзрослел, но по-прежнему остался невысоким крепышом с
приятным, располагающим лицом, каким Мари-Анж запомнила его с детства. Алан ее
тоже узнал. Мари-Анж мало изменилась, только белокурые волосы стали длиннее и
перестали виться.
– Мари-Анж! – удивленно воскликнул он.
– Вы знакомы? – спросил граф, поглядывая на них немного
насмешливо.
– Мы дружили в детстве, – пояснил Алан, – вместе
играли. – Он пожал Мари-Анж руку. – Когда ты вернулась?
– Недавно... сегодня. – Она виновато посмотрела на
нового владельца Мармутона. – Прошу прощения за вторжение, мне только хотелось
взглянуть на дом.
– Вы здесь жили? – догадался он.
– Да, в детстве. Мои родители... они давно умерли, и я
поселилась в Америке у двоюродной бабки. Я только сегодня приехала из Парижа.
– Я тоже.
Граф добродушно улыбнулся. Он был вежлив, хорошо воспитан, и
Мари-Анж нашла его приятным. Алан молча помахал ей рукой и предпочел удалиться.
Граф был одет в синий блейзер и серые брюки; и то, и другое было безупречного
качества и явно дорогое.
– Не хотите ли зайти в дом?
Мари-Анж долго колебалась, не желая вторгаться в чужое
жилище, но искушение было слишком велико. Граф видел по глазам, что ей очень
хочется осмотреть дом.
– Я настаиваю. Становится холодно, вам непременно нужно
выпить чаю перед уходом.
Ни слова не говоря, Мари-Анж вошла вслед за ним в знакомую
кухню. Оглядевшись по сторонам, она словно перенеслась в прошлое. На глаза
навернулись слезы.
– Кухня сильно изменилась? – мягко спросил граф. Он не
знал, при каких обстоятельствах ей пришлось оставить дом, но чувствовал, что
она глубоко переживает. – Давайте сделаем так: вы пройдетесь по дому, а я пока
приготовлю чай.
Мари-Анж по-прежнему испытывала неловкость, но хозяин дома
вел себя очень дружелюбно.
– Здесь почти ничего не изменилось, – тихо сказала она
с изумлением и нежностью в голосе.
Действительно, на кухне стояли те же стулья, тот же стол, за
которым они когда-то собирались всей семьей. Под этим самым столом Робер
передавал ей тайком «гусики», пропитанные сладким кофе с молоком.
– Вы купили дом, когда имение моего отца продавалось? –
спросила Мари-Анж.
Граф достал заварочный чайник и старинное серебряное
ситечко.
– Нет, я купил его у другого владельца, дом принадлежал
ему несколько лет. Не знаю точно, то ли его жена тяжело заболела, то ли ей
здесь не нравилось, но в конце концов он продал дом. Я собирался
отреставрировать его и бывать здесь почаще, но у меня пока не было времени
заняться этим, дом принадлежит мне не так давно. Надеюсь, что этой зимой или в
крайнем случае весной я наконец смогу заняться реставрацией. Замок заслуживает
того, чтобы вернуть ему былую красоту.
– А мне показалось, что дом не требует особого ремонта,
– сказала Мари-Анж.
Стены нуждались в покраске, полы нужно было навощить, но в
целом, по мнению Мари-Анж, дом выглядел прекрасно и оказался точь-в-точь таким,
каким она его помнила.
Граф поставил на стол чашки, налил чай через ситечко и
улыбнулся:
– К сожалению, водопровод в доме в плачевном состоянии,
электропроводка тоже никуда не годится. Поверьте мне, поместье требует больших
затрат и усилий, вы еще не все видели, некоторые неполадки не бросаются в
глаза. Нужно обновить виноградники, посадить заново фруктовые деревья, дому
нужна новая крыша. Боюсь, мадемуазель, я изрядно запустил дом вашей семьи. – Он
развел руками и виновато улыбнулся с присущим ему обаянием. – Кстати, позвольте
представиться, граф Бернар де Бошан.
