«Показать тебе, как там всё устроено?»– хитро улыбнулась Марта.
«Звучит заманчиво, но наспех не хочу».
«Пожалуй, ты прав…– протянула Марта.– Мы умеем не спешить…»
«И нам нравится не спешить».
Она поцеловала Феликса в нос.
«Сварить тебе кофе?»
«Будет здорово».
«А завтрак?»
«Не успею».
Но когда Вербин вышел из душа, его ждала не только кружка кофе, но и горячий сэндвич на тарелке, который Марта велела обязательно съесть. А когда Феликс принялся за еду, глотнула кофе и улыбнулась, пытаясь скрыть улыбку кружкой.
«О чём ты сейчас подумала?»
Марта не стала отнекиваться. Улыбнулась чуть шире, подошла и поцеловала Вербина в макушку.
«О том, что собираю тебя на работу».
«Тебе это нравится?»
«Кажется, да».
Что может быть лучше, чем слышать такие слова?
Что может быть прекраснее?
Через десять минут Вербин вышел на Мытную улицу, раскурил сигарету и решил пойти пешком. Улыбаясь то ли себе, то ли яркому зимнему утру, то ли всему миру. Улыбаясь даже при мысли, что ему крепко влетит от Шиповника, потому что телефон Феликс выключил и пропустил несколько звонков по работе… И не только по работе.
Стоило Вербину подумать о делах, как из кармана раздалась телефонная трель. Номер незнакомый, отсутствующий в телефонной книге, но Феликс, в отличие от многих сограждан, отвечал на любые вызовы – так требовала работа, поэтому нажал на кнопку «ответ» иподнёс смартфон к уху.
–Алло?
–Вы – полицейский?– уверенным голосом поинтересовалась женщина с незнакомого номера.
Ни приветствия, ни представления, ни уточнения, действительно она дозвонилась тому человеку, которому хотела дозвониться… «Вы – полицейский?» Тем не менее, памятуя, что обстоятельства у людей бывают разные и женщина, вполне возможно, пребывает в волнении – хотя по голосу этого не чувствовалось,– Феликс решил дождаться продолжения и помолчать, дав незнакомке возможность объяснить, зачем ей понадобился полицейский и почему «повезло» именно Вербину.
Несколько секунд в трубке царила тишина, после чего женщина повторила:
–Вы – полицейский?– В следующее мгновение до неё наконец-то дошло, что вопрос получается чересчур общим, и незнакомка уточнила:– Вы тот полицейский, который звонил моему сыну?
Вербин мгновенно догадался, о ком идёт речь, но решил не демонстрировать маме прячущегося мальчика свою сообразительность и попросил:
–Если вы уточните, как зовут ребёнка, я смогу ответить на ваш вопрос.
–Диляра Зарипова.
–Диляра, как я понимаю, женское имя? А вы только что упомянули мальчика.
–Мой сын – Наиль Зарипов, знаменитый писатель,– сообщила женщина и сразу перешла в атаку.– Зачем вы хотите с ним говорить, полицейский? И отвечайте скорее, у меня очень мало времени. И оно очень дорогое. Почему вы беспокоите Наиля?
Интересно, она – наглая деловая успешная женщина или – наглая жена делового успешного мужчины? В принципе, Вербину было плевать, как обстоят дела в семействе Зариповых, но он понимал, что скоро об этом узнает. Против своей воли, но узнает. Сейчас же, поскольку в тоне Диляры слышалось больше хамства, чем властности, Феликс решил, что имеет дело с наглой женой.
А долгие паузы, которые Вербин «себе позволял», вывели Диляру из себя.
–Почему вы молчите?!
–Потому что с вами мне говорить не о чем,– честно ответил Вербин.
–Это ещё почему?
–Подскажите тему для разговора.
–Зачем вы пристаёте к моему сыну?
–Госпожа Зарипова, я не пристаю, а провожу расследование уголовного дела. Полагаю, разницу вы понимаете.
–Наиль обо всём рассказал другому полицейскому. Проводите расследование с ним.
–Возможно, я воспользуюсь вашим советом, но скорее всего – нет.– И сразу, не давая Диляре вставить даже слово, с напором продолжил:– Если не ошибаюсь, вашему ребёнку двадцать семь лет?
–Какое это имеет значение?
–Самое прямое, госпожа Зарипова. В первую очередь такое: ясам решу, какие действия буду предпринимать в отношении совершеннолетнего гражданина Зарипова, и сам буду задавать совершеннолетнему гражданину Зарипову те вопросы, ответы на которые я хочу от него услышать. Всё это я буду делать без чьих-либо советов, исключая людей, профессиональным навыкам которых я полностью доверяю. Но если окажется, что ваш ребёнок находится под опекой, по причине, например, слабоумия…
–Кого вы назвали сумасшедшим?– Диляра задохнулась от возмущения.
–Никого,– равнодушно ответил Вербин.– А о ком вы сейчас подумали?
Несколько мгновений Диляра злобно дышала в трубку, после чего, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, процедила:
–Я сейчас подумала о том, что вы много на себя берёте, полицейский.– Она явно привыкла к раболепной угодливости от тех, кого считала ниже себя, и расценила поведение Вербина как оскорбление.
–Беру столько, сколько положено по закону,– сухо ответил Феликс.
–Уверены, что по закону?
–Вы звоните по делу или вам нужна юридическая консультация?
–Я сейчас брошу трубку, и мы будем разговаривать по-другому.
Вербин решил помочь Диляре и сбросил звонок. Повторный последовал меньше чем через полминуты.
–Связь прервалась?
–Нет, решил, что мы закончили.
–Это мне решать, полицейский.– Диляра тоже умела говорить так, что её невозможно было перебить.– Мой сын действительно очень занят: он пишет новую книгу и ему нельзя отвлекаться.
–Поскольку у вас взрослый сын, госпожа Зарипова, вам достаточно лет, чтобы понимать: уклонение от общения и тем более – агрессивный отказ от общения с расследующим убийство оперативником наводят оперативника и следователя на совершенно определённые мысли. Если ваш ребёнок рядом – так ему и передайте, если нет – свяжитесь с ним и прикажите позвонить мне. Так будет лучше всем.
–Та девка с собой покончила!
–Как умерла Виктория Рыкова, я определю без вашей помощи, госпожа Зарипова. Вы слышали, что я сказал по поводу вашего ребёнка?
–Мой сын уезжает на праздники, не смейте его тревожить! Ему необходимо отдохнуть и поработать над книгой. И я хочу…
Дожидаться очередного потока «хотелок» Вербин не стал, вновь прервал разговор, надеясь, что Зариповой хватит ума не перезванивать, и задумался. С выводами Феликс никогда не торопился, тем более что наглое поведение Диляры могло объясняться не только тем, что её сын-убийца запаниковал и попросил мамочку о помощи, но и заурядным хамством. Абсолютной уверенностью в том, что мир вертится вокруг неё, подкреплённой, разумеется, большими деньгами. Диляра и её мальчик и в самом деле могли искренне считать, что исполнили свой гражданский долг одним разговором с полицейскими, и не собирались «тратить время на никому не нужную суету».
