И вовремя!
Тьма быстро наступала, поглощая окрестное болото. Страшно было смотреть на потянувшиеся к ним языки мрака. Забава чуяла — среди них пряталось то, с чем лучше вообще не встречаться. Поэтому и поспешила нырнуть в прохудившиеся двери избы.
—Не дрожи так,— скрипнула Ягиня, заметив ее испуг.— Домик мой только с виду неказист, но заклятья на нем отменные. К тому же в три ряда выставлены мои посохи. Каждый сделан из ветки загубленного дуба.
—На их человечьи черепа!— зарычал Властимир.
И Ягиня согласно кивнула.
—То головы моих погибших сестер. Когда Сварог в неуемной своей ярости пронзил Ладу мечом, то и ее помощницы упали замертво. Меня спасло только то, что я еще не успела принести клятвы богине. Молоденькая была совсем… только под своды храма ступила, даже кос не расплела.
У Забавы аж сердце защемило. Как наяву увидела кричащих от боли женщин, зажимавших кровоточащие раны. У всех они были одинаковы и расположены на груди.
—А ты, стало быть, выжила,— продолжил допытываться князь.— Да еще и четыре сотни лет протянула.
Ягиня ощерилась в улыбке.
—Ох ты, какой догадливый! Да, так и есть. На живой-то воде ещё не столько протянешь. Пришлось мне ее забрать у погибших сестер. Все равно их раны невозможно было излечить. А теперь ступайте вон туда,— указала крючковатым пальцем за ширму.— Хватит грязь разносить. Вымойтесь как следует. Да и одежу постирать не забудьте. А я уж на время вам что-нибудь подыщу…
И Ягиня уковыляла в боковую коморку, где виднелись сундуки.
Князь потянул Забаву к бадье. А лютоволк с котом остались сторожить дверь, за которой по-прежнему слышались стоны и жалобный плач.
* * *
Властимир
Одежда, что предложила им ведьма, была убога — перешитое серое тряпье. Еда и того хуже — каменные пресные лепешки, горьковатый отвар, а больше ничего. Ну а о спальном месте говорить нечего — просто дерюга на полу, даже укрыться нечем.
Однако Властимир не роптал.
Ему-то что — в походе, бывает, и этого нет. Главное сейчас понять, что случилось и как выбраться. И едва только они привели себя в порядок, как сели за стол и принялись за обсуждение.
—Ночь мы переждем спокойно, но и на день можете не рассчитывать,— начала старуха, задумчиво перебирая в пальцах бусины оберега.— Тебя, князь, Топь не пустит…Почуяла уже, распробовала. Разве что Забаве удастся проскользнуть. И то сомнительно.
—Не уйду без него!— встрепенулась наложница.
Схватила за руку, прижалась ближе. И от этого на сердце сделалось совсем тепло.
—Глупости, девочка,— огладил светлые косы.— Вернешься, а моя стража тебя встретит…
—Нет!— даже головой замотала.— Не прогоняй, господин!
И столько мольбы плескалось в ее лазурно-зеленых глазах, что страшная Топь за окном стала вдруг совсем не важна. Крепче бы обнять жавшуюся к нему девушку, да успокоить поцелуями… Но в сладкие грезы ворвался смех:
—Эхе-хе…— закаркала ведьма.— Ишь, как заворковали, голуби! А лучше бы подумали, как мавок успокоить.
Забавушка залилась румянцем. Прикусила нижнюю губку, серое платье на коленках разгладила и вдруг спросила:
—А может, русалок нарочно растревожили? Мне прислужница сказала, что пропал кто-то, но не успела объяснить больше. Только вот это оставила…
И перекинув косу на грудь, отвязала от ленты обтрепанный кусочек. Властимир и не заметил его сразу!
Но едва присмотревшись, не выдержал.
—Вот проклятье!
—Лихо раздери…
Их с Ягиней ругательство звучало хором.
Получается, в Топи девка какая-то сгинула?
Вскочив на ноги, Властимир принялся расхаживать из угла в угол. Вот, значит, почему нечисть взбесилась. И дураку ясно — попала бедняжка в лапы нелюдей. Неужто волхвы?
—Как ты здесь очутилась, Забава? Расскажи,— велел девушке.
—Сон мне снился. Что я по полю бегала, видела… женщин. Светлокосых.
—Мавки или веды,— кивнула Ягиня.— Раньше ведь здесь все иначе было, никто людей не трогал. Наоборот — помогали.
Властимир нетерпеливо мотнул головой.
—А дальше?
—Проснулась от того, что меня волокли впотьмах куда-то. Волхвы или их прислужники.
И опять с языка сорвалось ругательство. Ну точно, заговор это все!
Одно непонятно — зачем забирать наложницу? Властимир еще мог представить, что охотились на него, но тогда бы просто в постели прирезали. А может, думали обставить дело так, чтобы вину на Топь спихнуть? Но ведь о Забаве никто не знал… Или в обход его приказав из Сварг-града ястреба пустили сообщить — что-де приедет князь не один?
Мысли роились в голове злыми пчелами. Жалили без остановки, а толку? Что ни придумает — все плохо и кажется пустяком.
—Довольно метаться, князь,— вновь подала голос Ягиня.— Этим делу не поможешь.
—А чем поможешь? И как ты нас отыскала, а? Не сама ли жертву Топям принесла?
—Властимир!— ахнула наложница, но осеклась под его суровым взглядом.
Никому нельзя верить! Особливо ведьме, которую нечисть уж сколько времени не трогает. Старуха же на его выпад осталась спокойна. Только в глазах мелькнули нехорошие огоньки.
—Думай, что говоришь, князь. Нужен ты мне как собаке пятая нога. А спасала я Забаву. Она — благословлённая Ладой. Мавки хоть умом повредились, но чуют родную кровь. Потому не тронули, а всего лишь поиграть решили. Одно плохо — довеском и выкормыш Сварога в Топь пришел.
Ах, значит, так заговорила?! Перед глазами колыхнулось алое марево, но сделать Властимир ничего не успел — на шее повисла Забава.
—Не надо! Молю!— запричитала испуганно. И, обернувшись к ведьме, воскликнула: — Бабушка! Мой князь — не чета другим мужчинам! Он… Он спас меня! Забрал к себе! Не дает в обиду и добр… Не ругайся на него!
И, прижавшись крепче, уложила головушку ему на грудь. Кажется, ерунда вовсе, а пожар ярости тут же пошел на убыль.
Мысли очистились, и уже не хотелось крушить все, что под руку подвернётся. Ведьма тоже поспокойнее стала. Даже улыбнулась маленько. И вновь тронула обереги на шее и задумчиво обронила:
—Когда Лада была жива, то женщины после того, как приносили клятвы и становились ведами, обретали силу. Кто начинал понимать зверей и птиц, иные из хилого ростка за седмицу пышный куст взрастить могли, а были те, рядом с которыми самый озлобленный хищник кротким ягненком становился…
И посмотрела на Забаву. А та раскраснелась пуще прежнего.
—Я не приносила никаких клятв, бабушка.
—Знаю. А только зерно дара никуда не делось. Живёт оно в тебе. И может спасти всех нас, если будешь смелой и отправишься в самое сердце болота.
