Чего он ждёт?
Прошла в спальню и села возле туалетного столика у окна. Развернула платок. Медь тускло блестела в свете дня. Дразнила, манила прикоснуться. Казалось, поддайся искушению и откроется чудо. В прошлый раз Нэйт явился вскоре после того, как я случайно коснулась медальона. Сколько ждать теперь и сработает ли? Прислушалась. Никаких шагов. Тишина. Она будто пряталась по углам комнаты и выжидала. Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Вначале огненный знак хаоса, теперь предмет хаоса. Круг сужается.
Открыла тетрадь и сделала несколько записей-наблюдений. Я добьюсь справедливости для Гвен, её смерть не останется безнаказанной.
Тикали часы в гостиной, делая тишину глубже и пронзительней…
В комнату вошёл Нэйт. Я попыталась встать, кинуться навстречу, но тело словно одеревенело. Окликнуть тоже не получилось. Он прошёл мимо, и стены комнаты растворились…
Стоял погожий день, зелёная листва на деревьях и яркие навесы праздничной ярмарки трепетали на ветру. Молоденькие цветочницы с большими корзинами, полными ароматной нежности, кружились среди весёлой кутерьмы, как маленькие феи под звон бубенчиков и напевы сладкоголосых флейт. Экипаж с нарядными господами проехал мимо, туда, где вскоре развернётся театральное представление под открытым небом.
—Мама, ну идём. Ну я хочу посмотреть. Ну пожалуйста!— Светловолосый мальчик тянул за подол стройную золотоволосую женщину, юную, как ранняя прелесть весны.
—Нам туда нельзя. Мы потом посмотрим.
—Ну почему нельзя? Ну я так хочу! Ну, мама!
—Давай я куплю тебе леденец или вон ту свистульку?
—Не хочу леденец и свистульку не хочу. Хочу посмотреть сказку! Сказку хочу!
—Не капризничай, а то пойдём домой,— взяла она его ладошку.
—Ты злая! Ты меня ненавидишь!— вырвался ребенок.
—Я тебя очень люблю.
—А я тебя нет! Пусть ты умрёшь!
—Не нужно так говорить, я знаю, что ты меня любишь.
—А вот и нет.
—А вот и да.
—Ничего я тебя не люблю. Ты злая, злая!— Он толкнул её от обиды, со злости, и она, не удержавшись на краю тротуара, полетела на мостовую прямо под колёса проезжающего экипажа.— Мама!
Боль пронзила душу.
Мама!
Густая темнота накрыла, словно покрывалом.
Серый туман клубился, как грозовые тучи. Холод охватывал всё моё существо. Душа онемела. «Это я во всём виноват. Я!» Слова застывали осколками льда. «Это моя вина!»
Тёмная подворотня. Свет одинокого фонаря, что поскрипывал, шатаясь из стороны в сторону, как пьянчуга, бредущий неведомо куда.
Их трое, людей в капюшонах. Они склонились над ним, как статуи предвестников апокалипсиса. И им неведомо, что для него конец уже наступил.
—Вы вернёте её? Вернёте мою маму?
—Малыш, это будет непросто.
—Я сделаю всё, что вы хотите! Только, пожалуйста, верните её. Верните мою маму! Это я виноват. Я во всём виноват!
—Не плачь. Мы понимаем твою боль.
—Мы принимаем её как свою собственную.
—Мама вернётся к тебе, подожди немного. Стань одним из нас. Мы откроем для тебя новый путь. Ты сможешь всё изменить, всё исправить.
Человек в чёрном капюшоне положил руку на плечо мальчика. Как на собственность. Он не сомневался, каким будет ответ.
Теперь я знаю.
—…лиан! Триллиан! Да очнись же ты!
Что-то жаркое, как огонь, обожгло щёку. Я открыла глаза. Дарен стоял надо мной, как недавно статуи предвестников над Нэйтом.
—Теперь я знаю.
—Что ты знаешь? Демон тебя подери! Хотя нет… демон… Лучше не стоит. Я же тебя предупреждал. Говорил, не бери в руки эту дрянь! Но ты никогда не слушаешь. Проклятый медальон!— В порыве чувств Дарен наступил на него каблуком.
Почему я лежу на полу? Я села.
—Я видела маму Нэйта.
—Сейчас речь не об этом,— отмахнулся охотник.— Ты была мертва… у тебя губы посинели. О чём ты думала, Триллиан? Хаос всё поглоти! Дурацкая была идея. Я с самого начала считал, что не надо так рисковать…
—Я знаю…— облизнула пересохшие губы.— Знаю, что так было нужно.— И потянулась за медальоном, что преспокойно лежал в ворсе ковра. Но Дарен был начеку и откинул артефакт мыском ботинка.
—Ещё чего! Одного раза достаточно.
Медальон ударился о стенку и раскрылся. На меня взглянула светловолосая женщина — один в один как в видении. Мать Нэйта. Нэйт, видно, хотел вернуть её фотографию, вот почему ему так дорог медальон.
Дарен опустился возле меня на колени и взглянул в глаза, желая привлечь внимание.
—Я всё ещё здесь. А ты где?
—Мать Нэйта умерла.
—В самом деле? Какая досада,— равнодушно отозвался охотник.
—Они всё это время его обманывали. Обещали, что вернут её. Но они не смогут этого сделать… что бы Нэйт не совершил, как бы не старался им угодить. Они не вернут. Я теперь всё знаю. Помоги мне встать,— вцепилась я в руку охотника, и он помог подняться на ноги.— Я должна ему всё рассказать. Он винит себя в её смерти, но он ни в чём не виноват. Это несчастный случай. Она просто оступилась. Боже мой, бедный ребёнок! Жить с таким грузом на сердце. Не каждый взрослый способен нести такую ношу, а он… Я должна во что бы то ни стало разыскать Нэйта! Почему ты улыбаешься?
—Тебе не нужно его искать.
—Вот ещё!
—Он сам тебя нашёл.— В руке Дарена, как из воздуха, материализовался меч.— А может, идея была и не такая дурацкая.
В комнату вошёл Нэйт. Уже не тот маленький золотоволосый ребенок с по-детски пухлыми щеками, каким я запомнила его из видения. В комнату вошёл тот самый Нэйт, который целых два года жил с тяжким бременем на сердце, с виной, с желанием всё исправить, с болью. Взгляд его за эти годы стал совсем не детским. Холодным и пронзительным, как кусочки голубого озёрного льда. Нэйт подобрал медальон, что раскрытым лежал у стены. Его губы растянулись в ухмылке. Не веселье, не радость в ней сквозила, а жестокое удовольствие.
—Нэйт, ты ни в чём не виноват. Твоя мама…
—Заткнись! Что ты знаешь про мою маму? Ты не смеешь о ней говорить… никогда!
—Но она…
—Триллиан,— мягко перебил меня Дарен,— отойди подальше. Пожалуйста. Мне нужно поговорить с Нэйтом по душам.— Меч в руке охотника хищно блеснул.
—В чём дело, Дарен? Опусти меч. Давайте всё обсудим. Уверена, Нэйт будет не против.
—Время бесед закончилось.
—Да о чём ты говоришь? Ты же с самого начала понимал, зачем я взяла у тебя медальон. И теперь, когда Нэйт вернулся, когда он здесь…— Внезапно меня пронзила догадка.— Ты использовал меня? Хотел, чтобы он пришёл… Твоё поручение…— У меня подкосились ноги, и я опустилась на кровать.— Ты их всех убил… тех детей…— Это красное пятнышко на его камзоле.
