—Мы ещё вернемся к этому разговору. Не думай, что на этом все,— холодно бросает мне Алекс, словно читая мои мысли.
Идёт к Жапеху, не соизволив дождаться моей реакции. Я отправляюсь следом, и тоже очень злая.
—Извините за задержку, лейтенант,— Алекс говорит коротко,— благодарю за службу! Вы можете быть свободны. Ключи, номер квартиры?
Жапех с готовностью сообщает, что в квартире нас ожидает еще один сотрудник полиции, и называет номер квартиры в этом симпатичном доме, который послужит нам временным пристанищем. Даже в неярком свете фонарей заметно, что он самый чистый и ухоженный в этом квартале. Конечно, большую часть дороги Алекс не давал мне возможности глазеть по сторонам, но, по моим наблюдениям, мы находимся где-то в центре города. Рядышком с домом приветливо сверкает огнями небольшой продуктовый магазин.
Пока я осматриваюсь, Алекс отпускает Жапеха окончательно, и тот вежливо прощается с нами. Я тоже говорю ему до свидания, поблагодарив. И радуюсь от души густому полумраку возле подъезда, где мы общаемся с ним, потому что мне до сих пор неловко.
Молча, вдвоем поднимаемся на второй этаж, где чуть ли не с порога квартиры нас радушно встречает очередной любезный полицейский. Бросаю искоса взгляд на Алекса — и как ему это удаётся?! Все пляшут вокруг нас, ждут нас, буквально. Неужели эта корочка спецагента Британской разведслужбы даёт такие привилегии, и реально открывает все двери? Или здесь больше заслуга в личной предприимчивости Алекса?
Выслушав от сержанта Бека подробные объяснения по вопросам жилья и ещё по каким-то вопросам, о которых они говорят вполголоса, а я не прислушиваюсь, раскладывая свои нехитрые вещи, Алекс прощается и с ним. Я слышу, как дверь за сержантом закрывается.
Поворачиваюсь к Алексу, раздумывая, продолжить ли наш раунд. С тёплой улыбкой подмигнув мне, он достаёт телефон и подходит к окну.
—Добрый вечер, полковник Бикеле. Это Алекс Найт, я на месте,— делает паузу,— благодарю вас! Все более чем приемлемо… Полковник, скоро сюда прибудут представители Интерпола, экстрадировать наш объект. Они ждут только моего сигнала. Я хочу, чтобы вы знали об этом одним из первых,— тонко улыбается,— о, не благодарите, ваша помощь также бесценна для меня. Разумеется, экстрадиция (выдача одним государством другому государству лица для привлечения к уголовной ответственности или исполнения приговора — прим. автора) объекта будет происходить на самом высоком уровне, но от вас лично, как вы понимаете, потребуют проведения всех бумажных формальностей по объекту. Я готов проинструктировать вас по поводу некоторых тонкостей,— смотрит в окно,— скажем, прогулявшись с вами в скверике перед моим домом, когда вам будет удобно.
Делает паузу, глядя на меня и на свои наручные часы.
—Что ж, хорошо!.. Нет, не побеспокоите. Через пятнадцать минут? Договорились. У входа в сквер, до встречи.
Кладёт телефон в карман, поворачивается.
—Женечка, сейчас мне нужно уйти, ненадолго. Одна встреча. Потом я принесу нам что-нибудь поесть. Что бы тебе хотелось?
—Мне все равно,— пожимаю плечами.
—Все в порядке?— он подходит ближе, обнимая меня и заглядывая в глаза, как ни в чем не бывало,— обживайся. Можешь поспать. Но,— игриво улыбается,— я разбужу тебя к ужину, хорошо?
—Конечно,— легко соглашаюсь,— но я лучше приму душ и посмотрю телек. Вообще, я бы с удовольствием прогулялась перед сном.
—В Эфиопии, ночью?! Даже со мной — нет,— весело восклицает он,— считай, что для всех белых, а для белых женщин в особенности, здесь действует комендантский час.
—Ладно, иди уже,— смеюсь,— только покупай что-нибудь не экзотическое!
—В Бахр-Даре это, поверь, не просто, разве что за достойную награду,— парирует Алекс, но я с невозмутимым видом разбираю нашу сумку, вынимая свои вещи. Здесь и правда жарковато, а я все никак не могу решиться снять свою закрытую кофту, и порядком взмокла. Все это так глупо, конечно. Но надо держаться поофициальнее с ним.
—Ты что, уже не хочешь ругаться?— интересуюсь шутливо.
—И не собирался,— отвечает без тени улыбки,— я только хочу выяснить, что происходит в твоей голове! Но сейчас я ухожу… а мне бы не хотелось торопиться.
Собирается препарировать мой мозг? Не доставлю ему такого удовольствия. Но все же, мне тоже есть, что сказать.
—А ключи, я так понимаю, ты забираешь? Тогда пока. Я — мыть руки и переодеваться,— произношу скороговоркой и скрываюсь в ванной.
С бьющимся сердцем прислушиваюсь к тишине за дверью, а затем к едва слышному скрипу запираемого дверного замка.
Глава 54
Киев, Украина
Гриша возвращается с работы крайне раздражённый и с раскалывающейся головой. Сегодня его преследует полнейшее невезение — начиная с противного холодного ливня, под который он случайно попал ещё утром, промокнув до нитки, и заканчивая машиной, заглохшей метров за десять до подъезда.
Тихонько ругаясь матом себе под нос, он открывает квартиру и входит в прихожую, еще даже не подозревая, что апогей сегодняшнего фатального невезения ждет его впереди!
И долго стоит, как парализованный, вдыхая вонючий запах старого сала и жареного лука, который чуть не сбивает, что называется, с порога. Какое-то время он просто наблюдает свою деловито снующую по его кухне мать в Женином переднике.
Она поначалу не замечает Гришу, вовсю хозяйничая среди сковородок и кастрюль. Вера Капитоновна, властная, дородная и не старая ещё женщина, приехала сегодня из своего села, которое находится в шестидесяти километрах от Киева сюпризом.
Почему она не предупредила о своём приезде — одному Богу ведомо! Гриша со стоном вспоминает, как сам же и разболтал ей недавно в телефонном разговоре о том, что разводится. Вот и на тебе, как здрасьте, снег на голову.
Еще с самого момента покупки этой квартиры так уж повелось, что у матери всегда были от нее свои ключи. Наверное, это потому что немалая часть денег на ее покупку появилась от продажи бабушкиного дома в селе, то есть от маминой мамы.
Иными словами, чувствовала себя в квартире Гриши Вера Капитоновна хозяйкой всегда, и на вполне законных основаниях. Только вот бывала здесь нечасто из-за своей давней неприязни к Жене.
Но сегодня у нее праздник! И даже двойной повод для праздника.
—Ну чего застыл, сыначка, разувайся-проходи,— радостно гремит она командным тоном, вытирая мокрые руки о передник, когда наконец-то замечает его,— ох и бардак у вас здесь! Развели грязищу.
Гриша вяло подчиняется.
—Привет, мам, а ты чего здесь?— выдаёт он ей слегка недовольно, разувшись и заходя на маленькую кухоньку.
—Чего-чего,— Вера Капитоновна смеётся,— а ну живо руки мыть и за стол! Тощий-то вон какой стал! Кожа да кости… Ну да ничего, мамка тебя быстро откормит. Сейчас же, в ванную марш.
