Высоко над нами ярко горят звезды, а вокруг только безликие черные высотки.
Передо мной до сих пор безумным калейдоскопом вертятся события последних часов. Нелегальное казино, пестрое и шумное, оно расположено в таком неприметном сером здании, что я бы ни за что не нашла его сама, даже если бы поставила себе такую цель.
Оно состоит из огромного подвального помещения в несколько комнат. Мне было очень странно ощущать себя в этом, совершенно необычном для любой моей ровесницы месте, среди игроманов и стремных разряженных дамочек.
Я почти не смела смотреть на Алекса в тумане табачного дыма, а может, не только табачного. Однако все же довольно смело и даже с каким-то рвением играла свою роль. Впрочем, не уверена, что очень уж помогла ему.
Сжимаю шершавые купюры, которые приятно трутся о мою ладонь, возвращая к реальности.
—У тебя глаза светятся,— смеется Алекс,— как фонарики!
—Скажи честно,— хватаю его за руку. Мы стоим почти в кромешной тьме и совсем никуда не торопимся,— я оказалась полезна, ну хоть капельку?
—Капельку,— повторяет он насмешливо это словечко,— ну, а если серьёзно, то с тобой я даже кое-чего заработал за этим столом на личный карман. Конечно, самую малость. Мне обычно дают одну и ту же сумму на несколько ставок! Две-три ставки, не больше и я вылетаю! Вот артист сегодня красавчик — поднял не меньше пятидесяти штук, точнее знает только Кэп.
—Но для меня это огромные деньги!— признаюсь, вновь переводя взгляд на купюры,— я даже не знаю, что с ними делать. Мне до сих пор кажется, что они не мои.
—Поверь, твои.
—Почему твое место именно за карточным столом?
—А я наблюдательный,— делится он,— умею быстро улавливать стиль игры каждого за столом, и даю с помощью условных сигналов свою оценку игроков перед основной игрой артисту. Почти никогда не ошибаюсь, за это и ценят. Маскирующегося левого каталу вычисляю на раз. Давай назовем это даром!
Он посмеивается, но я смотрю на Алекса с нескрываемым уважением.
—И куда мы теперь? К тебе?
—Вот уж нет, ночевать в этот клоповник я тебя не поведу,— его полные губы презрительно изгибаются,— к тому же, ты видела мою кровать? Нам пришлось бы лежать друг на друге буквально, и то бы мы с трудом разместились.
Краснею.
—Я сниму номер в отеле. У меня теперь много денег,— выпаливаю,— сколько стоит самый простой номер?
—У тебя не получится, ты же несовершеннолетняя,— он улыбается,— зато получится у меня. Идём!
Уверенно берет меня за руку и увлекает в узенький переулок. Сразу за ним расположена улочка, на которой сверкает неоновой вывеской какой-то отель. Стою, раскрыв рот, разглядывая эту вывеску, пока Алекс неожиданно не передумывает, указывая мне на круглосуточный супермаркет неподалеку:
—А давай отметим чем-то очень вкусным?
—Шампанским?— неуверенно уточняю, семеня за ним.
—Хочешь торт, большой, шоколадный?— игнорирует он мой вопрос.
—Да!
Хихикая как какие-нибудь обкуренные подростки, бегаем по абсолютно безлюдному супермаркету, закидывая в тележку все, что вздумается — чипсы, соки, шоколадки… Это восторг! Наконец, долго и придирчиво выбираем в кондитерском отделе самый большой и самый шоколадный торт.
Забегая наперёд, скажу, что никогда потом — ни до, ни после я не испытывала такого чувства всеобъемлющего счастья, такой многогранной наполненности жизни, как в тот короткий отрезок времени в Нью-йорке, рядом с Алексом.
Нашими горячими головами управляла юность, а все окружающее вовсе казалось сказочным. Я влюбилась в него точно по Булгакову — так поражает молния, так поражает финский нож…
Толстая сонная кассирша ничуть не была удивлена моему эффектному вечернему платью в пол. Очевидно, в Нью-йорке люди ничему не удивляются.
Мы без труда зарегистрировались в номер на имя Алекса, и получили ключ из рук молодого человека с рецепции, который не преминул окинуть нас парочкой сальных взглядов.
Повиснув на Алексе как на буксире и стараясь не слишком громко цокать каблуками, с приглушённым смехом добираюсь до номера. А дальше начинается форменное безумие! Переодевшись в банные халаты, которые находим в ванной комнате, мы, босоногие, весело прыгаем на необъятной двуспальной кровати. Вдоволь напрыгавшись и насмеявшись, заваливаемся на нее спинами. Мелькает дурацкая мысль о том, что было бы, если бы меня сейчас увидели родители? Упали бы без сознания, оба. Причём папа два раза!
Несмотря на двусмысленность ситуации, в наших действиях нет никакой пошлости. Мы сейчас подобны двум детям, вдруг очутившимся на райском острове.
И пока я хватаюсь за пульт от телевизора, что висит на стене напротив, Алекс сосредоточенно распаковывает торт. Затем достает небольших размеров ножичек, и тот с тихим щелчком раскрывается в его руках. Алекс старательно нарезает торт, а я с любопытством наблюдаю.
—Откуда у тебя нож с собой, так любишь торты?
—Если я скажу да, ты ведь не поверишь?
—Нет.
Вижу, что он размышляет немного перед тем, как ответить, как-будто взвешивая каждое слово.
—Разные бывают ситуации.
—Только не говори мне, что ты им кого-то зарезал?
—Не скажу,— он не выглядит как маньяк, а его белозубая улыбка, как всегда, обезоруживает,— тем более, что это не правда! Кроме еды, этот нож ничего не касался. Выбирай кинчик.
В итоге мы выбираем кино вместе, и это суперпопулярный ужастик из современных. Спать совсем не хочется.
Садимся рядышком, с удовольствием поглощая первые шоколадные куски, изобильно украшенные завитушками из темно-коричневого и бежевого кремов. Чистое блаженство! Когда в фильме начинают мелькать соответствующие жанру жуткие кадры, я невольно прижимаюсь к Алексу и зажмуриваюсь, иногда, на какие-то мгновения.
Он кажется мне в эту минуту самым сильным и надежным. А еще, тепло его кожи успокаивает и волнует одновременно.
Неожиданно подмечаю, что он смотрит как я ем торт, и это немного смущает меня. Встречаемся глазами, но он не отводит взгляд.
—Ты чего?— проглатываю огромную розу из темно-коричневого крема, которую вообще-то собиралась медленно рассасывать во рту.
—Если тебе вдруг чего-то захочется — все-равно чего, не стесняйся,— загадочно просит он.
—Например, сожрать тебя?— смеюсь с набитым ртом, имея в виду происходящие в фильме про вампиров события.
—Я бы не отказался…
Кошусь на него с подозрением и медленно отодвигаюсь. В голове начинают транслировать какие-то картинки на тему того, что Алекс может неожиданно оскалиться и укусить меня.
Англия не Румыния, конечно, но все может быть… Кручу ему пальцем у виска:
