Москва или Питер — впереди меня точно ждут глобальные перемены! Похоже, что моей скучной и однообразной жизни, которую изменил, по сути, Данил Зимин, скоро настанет конец. И начнется что-то принципиально новое.
Вторая же половина дня, когда уроки заканчиваются, тянется для меня, напротив, мучительно медленно. Я вся как на иголках, потому что знаю — этим утром Зимин был выпущен из СИЗО. А это значит что, скорее всего, он захочет сегодня встретиться.
Трусливо отключаю телефон еще с полудня, на случай, если он решит написать или позвонить мне. В конце концов, у меня ведь могла разрядиться батарея? К счастью, уроков в выпускном классе сегодня нет.
Завуч просит меня помочь ей с бумагами как раз в тот момент, когда я решаю по-быстрому свалить домой. Волей-неволей, мне приходится вернуться в ее «приятной» компании в учительскую. Хотя бы закрываю за нами вечно распахнутую в течение дня дверь. Учительская уже немножко приведена в порядок, но вид там все еще очень печальный.
—Зимин это моя боль!— слышу с порога жалобу директрисы, которая тоже здесь и разговаривает с кем-то по телефону,— в девять утра он объявился в детдоме, но уже в полдесятого его там не было. Вместо того чтобы идти на уроки, опять сбежал в город…
Старенькая учительница английского, слушая ее, сочувственно качает головой. В школе, насколько я знаю, сейчас абсолютно все пребывают в шоке от раскрывшейся, неприглядной правды об учительнице Кобылянской. Следствие уже завершено. Однако вслух, во всяком случае, при мне, эта тема деликатно не обсуждается. Меня все тут негласно считают вчерашней школьницей, а еще, может быть, дело в дяде-полицейском.
—Зимин, прекрасно зная, что у него сегодня физика, не явился!— продолжает бушевать директриса.
Физику у нас, как известно, преподаёт она лично. Я сильно сомневаюсь, что Зимин каждый день сверяется со своим школьным расписанием.
Директриса, наконец, заканчивает свой разговор. Судя по всему, ее собеседником был кто-то из Гороно. Теперь ее возмущения дружно, как по команде, подхватывает и вся учительская. Мне становится очень неловко выслушивать все это.
—Таисия Валерьевна, ну что вам сказать,— горестно вторит ей завуч,— быстрее бы конец учебного года! И его совершеннолетие. Думаю, тогда впору будет отпраздновать всем дружеским коллективом…
Для меня же сказанное как ушат холодной воды! Лишнее напоминание о том, что на свое совершеннолетие Зимин планирует вести меня в Загс подавать заявление. Я нервно ерзаю на стуле, шурша разложенной по столу документацией.
—Я, по такому случаю, уж точно выпью рюмочку горячительного,— подхватывает директриса, и обе они смеются над общей шуткой.
Максимально сосредоточившись, быстро выполняю порученную мне работу. Директриса уходит к себе, а учительницы неспешно попивают чаек вместе с завучем.
Закончив, я прощаюсь со всеми и переобуваюсь. Накидываю на себя громоздкий пуховик, шапку, вешаю сумку на плечо и убегаю, даже не взглянув на себя в зеркало.
Факультативов на сегодня нет, а решительный разговор с директрисой насчет увольнения предпочитаю отложить до завтра. На самом деле, я очень надеюсь успеть выскользнуть с территории до появления на ней Зимина! Радуюсь, что он в городе.
Но, на выходе из школы сердце в груди делает кульбит — он со счастливой улыбкой направляется ко мне, видимо, уже давно поджидая.Сбрасывает с головы капюшон черной толстовки.
И как обычно — вокруг нас никого. Я с трудом перевожу дыхание, борясь с панической атакой. Что Зимин вытворит, если узнает о моем плане бегства из города по-английски, не прощаясь?!
Впрочем, об этом лучше пока не думать, ноги и без того подкашиваются. Чуть-чуть сбавляю шаг. Поравнявшись с ним, останавливаюсь, чтобы сказать «привет».
—Привет,— тут же мягко отзывается он, затягивая в омут пристального взгляда. Уверенно подходит поближе, но я протестующе отпрыгиваю:
—Данил, стоп! Здесь нас могут увидеть! Я же твоя учительница, не забывай.
—Скоро все итак узнают,— его забавляет мой страх.
Странно, но Зимин не замечает, или делает вид, что не замечает моего «бледного» вида. А я рядом с этим малолеткой сама чувствую себя маленькой девочкой! Беспомощно. Аж бесит.
—Узнают?!— резковато уточняю.
—Тош, ну ты же в курсе, как я к тебе отношусь?— он говорит спокойно,— все по-чеснаку. Через сто семнадцать дней я совершеннолетний! Мы пойдем в ЗАГС и подадим заявление. Никаких проблем, я узнавал.
—Дань, а там, эээ… в первый раз заявление только подают, и нужно еще подумать,— холодею.
—Да, месяц, это ж недолго. Потерпишь?— смеется. Ах, он еще и издевается, паршивец! Нагло хватает за руку, и тянет за собой,— ну что, пошли?! Невеста…
—Куда?— у меня шок.
—Провожу домой. А ты что подумала?
—Зимин!— шиплю, оборачиваясь и оглядываясь. Однако он сильнее меня, поэтому приходится тащиться за ним по снегу.Правда, уже через несколько метров он не тащит, а нежно ведет, если, конечно, это слово уместно в данном случае. Никого не стесняясь.
Кажется, я покрываюсь пятнами как олень, едва завидев в школьном дворе дедушку-сторожа. Хотя он, будучи уже навеселе, проходит мимо, не обратив на нас ни малейшего внимания. Зимин держит крепко, но я и сама уже тороплюсь уйти отсюда как можно скорее. К счастью, в густых сумерках распознать нас сложно.
На остановке, не сговариваясь, вместе заскакиваем в набитый людьми автобус. Зимин технично прокладывает нам путь к неплохому местечку в самом конце, у окна. Встаем там, держась за поручень.
Он молчит, снова оказавшись рядом, а молчать мне с ним ещё сложнее, чем разговаривать. Лихорадочно вспоминаю мудрые советы дяди Вани. От движения по неровной дороге нас обоих слегка покачивает. Опасаюсь лишний раз коснуться Зимина, даже случайно. Как будто в нем заложен детонатор, который в любой момент может взорваться от моего неосторожного движения. Не хочу провоцировать. Ни на что.
—Зря ты поехал, Дань,— бормочу себе под нос,— стемнеет скоро…
Он только насмешливо смотрит, не отвечая.
—А где ты был, почему не на занятиях?— продолжаю наш диалог. Молчать с Зиминым очень некомфортно, аж в пальцах покалывает.
—Ездил на треню мышцы покачать, и в танцзал.
—А откуда деньги?— спрашиваю, почти как жена.
—От монетизации видеоконтента,— спокойно, терпеливо отвечает он на мои расспросы. Бабулька рядом с нами явно оживляется, вслушиваясь. Мы замечаем это одновременно и обмениваемся улыбками.
—Слова такие умные знаешь,— подкалываю.
—Я знаю побольше, чем ты думаешь,— с такой же хитрой мордочкой парирует он.
На моей остановке быстро, через толпу пробираемся к выходу, зачем-то взявшись за руки. Зимин расплачивается за двоих, не успеваю я открыть сумку.
