Я хмурюсь, слушая его. Понимаю, что дядька прав. Возможно, Данилу просто нужна семья, социализация. А карьера, чтобы деньги зарабатывать. Он хочет быть как все! Вернее, как все благополучные люди в его понимании. Как же я сама не догадалась? И никакая особенная, неземная любовь ко мне тут не причём.
—Может он и хороший парень в принципе, давай допустим,— продолжает рассуждать мой дядя,— но у него опасный возраст. Мало того, что несовершеннолетний, так еще воспитывается в детдоме. Ну какой из него жених, Тонь?! Даже если он когда-то добьётся успеха и станет известным музыкантом, знаешь, что будет дальше? Жизнь на колесах, гастроли по городам и весям. Девочки-фанатки. Алкоголь, наркота. А ты, в лучшем случае — если не надоешь ему, конечно, будешь сидеть, ждать его дома! У окна. Он ещё лет десять минимум никакой не жених. И если ты сама не понимаешь этого, то самая настоящая дурочка. Извини, как есть, кто ж тебе еще правду скажет. Какая у вас разница в возрасте?! Лет семь?
Сникаю. Все так! Нет, я всерьез и не собиралась за него замуж, конечно, но отношения эти, если бы я, к примеру, дождалась его восемнадцати лет и пошла у него на поводу, стали бы для меня только источником сердечной боли в будущем.
И потерей времени, если честно. Ну правда, «прикипеть» к нему, а что дальше? Он рвётся в Москву. С компанией таких же, молодых и безбашенных. Какая семья?! Все они, включая его самого, неосознанно стремятся к новой, яркой, взрослой жизни, которой захотят насладиться по полной, набираясь опыта, проживая, прожигая ещё долгие годы.
Он будет успешен, точно. В этом я почему-то не сомневаюсь! А значит, его и правда ждут деньги, слава, новые перспективы, девочки… Много девочек.
—Ага, почти семь,— отвечаю, сконцентрировав внимание на чайной ложечке в своей чашке. Мне сейчас стыдно даже посмотреть на дядю Ваню. Стыдно за свой идиотизм!
—Это и в сорок-то лет, Тонечка, немалая разница, а в вашем возрасте, считай, пропасть,— качает он головой.
—И что делать?— почти шепчу, раздавленная его аргументами. Но оставит ли меня Зимин в покое? А если да, то когда?
—Вот. Правильный вопрос. Езжай-ка ты в Москву!
—В Москву?!— вскидываю на него удивленный взгляд.
—Ну, или там, в Питер. Бросай к черту эту работу!
—Почему?
—Да сдалось тебе наше захолустье. Ты мне как дочь, Тонечка, поэтому позволь дать совет! Не повторяй моих ошибок. Расширяй свои горизонты, ничего не бойся, вернуться-то сюда всегда успеешь! Ищи себя и свое счастье, пока еще есть молодость и силы. А молодость, она, знаешь, как быстро проходит?
Я киваю ему, снова погружаясь в невеселые мысли. Это был бы очень неожиданный ход!
Теперь мы просто сидим, пьем чай и молчим какое-то время.
—А что, если,— спрашиваю,— я встречу его где-нибудь там, ну, случайно?
—Зимина?— смеется,— здесь больше шансов его встретить! Даже в Москве затеряться легче. Он же Москву покорять собрался? Или весь мир?!
Я смеюсь вместе с ним и чувствую, как на душе становится чуточку легче.
—Я подумаю. Спасибо вам, дядь Вань! Многое разложили для меня по полочкам. Но давайте уже про таинственного поджигателя?— напоминаю. Все же, любопытство гложет меня, да и Данилу рассказать обещала. Дядя снова становится серьёзным, возвращаясь к своему привычному полицейскому тону:
—Так, информация пока строго засекречена, помни. Установлены еще одни пальчики на телефоне Зимина. Принадлежат они даме из вашего педколлектива. С большой долей вероятности, она каким-то образом выкрала и подбросила этот телефон в учительскую! Подозреваем также, что у нее имеется сообщник или сообщники. Сидоров сегодня же задержит и допросит ее.
—Да кто она?! Зачем это сделала?
—Кобылянская Лариса Тимуровна. А зачем — интересный и, можно сказать, ключевой вопрос, Тонечка! Выясним.
Глава 19 Маски сорваны
Не так уж сильно опоздав на работу, я провожу запланированные сегодняшним расписанием уроки и собираюсь на факультатив. За дополнительные занятия с ребятами мне государство, увы, не платит, да и желающих их посетить, обычно ничтожно мало.
Направляюсь в учительскую за учебными методичками. За столом у окна сидит Лариса Тимуровна, что-то недовольно черкая в ученических тетрадях красной ручкой. С ней мне даже не хочется здороваться. Ещё здесь присутствуют Татьяна Ивановна и физрук. Не глядя на Кобылянскую, я подхожу к книжным шкафам, где хранится весь учебный материал.
—Тонечка, большая группа факультатива на сегодня?— озабоченно интересуется завуч.
—Восемь человек,— отвечаю почти с гордостью. Учитывая добровольность мероприятия, это много. Сегодня будем заниматься с ними русской литературой. Я очень стараюсь преподавать как можно более занимательно. Некоторые произведения, такие как «Война и мир» Льва Толстого, особого энтузиазма, понятно, не вызывают, но я не против изучения только их краткого содержания, без детальной прорисовки и анализа персонажей и сюжета. Зато всегда останавливаюсь подробнее, чем нужно, на тех произведениях, которые для ребят по-настоящему интересны.
—Хорошо. А я вот планирую, Тонечка, сделать факультативы два раза в неделю обязательными для всех, начиная с девятого класса,— сообщает мне Татьяна Ивановна, как тут, из своего угла, в наш диалог злобно вклинивается биологичка:
—Это если только у Антонины Сергеевны найдётся время!
—А почему ж не найдётся?— удивляется завуч.
—Потому что, например, вчера она весь вечер по квартирам бегала, Зимина искала,— сообщает Кобылянская со змеиной улыбочкой,— нашла, уговорила в СИЗО вернуться! Молодец.
—А вы откуда знаете?!— резко ее перебиваю.
—Сорока на хвосте принесла,— бросает она мне высокомерно после драматично выдержанной паузы. Возвращается к своим тетрадкам. Потом добавляет,— но все, что ни делается, к лучшему! По этому уголовнику малолетнему давно уже тюрьма плачет…
Ругнувшись про себя, я натыкаюсь на вмиг похолодевший взгляд Татьяны Ивановны:
—Это правда, Антонина Сергеевна?
Беспомощная в своём нежелании врать и на этот раз, утвердительно киваю:
—Да.
—Я слышала, что он сбежал и оттуда, но вам-то что?! Какие отношения вас связывают?
Невольно смотрю на вновь увлекшуюся тетрадями Кобылянскую. Мне неприятен подобный разговор в ее присутствии.
—Потому что Зимин мой ученик,— отвечаю завучу ровно,— а мой дядя работает в полиции. Это он попросил моего содействия и, поверьте, я вернула Зимина вовремя — никаких серьёзных последствий его побег иметь не будет! А таким проступком он мог бы поломать себе всю дальнейшую жизнь, вы знаете это не хуже меня, если бы его перевели в колонию. И по квартирам я не ходила. В милиции подсказали адрес, туда-то я и зашла!
Взгляд завуча невольно смягчается, Лариса Тимуровна же громко хмыкает из своего угла.И только завуч начинает что-то говорить мне, как в дверь учительской тактично стучат. К нам заглядывает майор Сидоров с ещё одним оперуполномоченным, фамилии которого я не знаю.
