Он делает все от него зависящее, чтобы тело мое напрягалось и вытягивалось струной от наслаждения. В какой-то очень сладкий миг я совсем перестаю что-либо контролировать. Острая пульсация внутри взрывает меня в пыль до полуобморока.
Даня, конечно, ощущает это и больше не сдерживает себя тоже.
Блаженная дрожь в наших телах сменяется приятным теплом, к которому затем добавляется и отличное настроение. Гормоны счастья эндорфины бушуют в нас обоих на полную.
И боль последних месяцев куда-то улетучивается.
Никакие слова не нужны. Мы просто лежим, крепко обнявшись, и есть в этой неге расслабленных тел что-то невообразимо прекрасное.
Я чувствую себя, в хорошем смысле, обнулившейся. Даня смотрит на меня таким влюбленным взглядом, что все переворачивается внутри.
Сейчас даже напитанный теплым банным духом полумрак кажется мне волшебным. Неожиданно утомленные, оба проваливаемся в сладкую дремоту.
Вздрогнув, я выпутываюсь из нее словно из паутины, первой.
Сон Данила крепче моего. Стараясь не шуметь, я осторожно сдвигаюсь в сторону и откатываюсь к краю кровати. Встаю, засмотревшись на него.
В неглубоком сне его лицо спокойно и безмятежно, на губах играет счастливая полуулыбка. Наверняка уже не сомневается в том, что я никуда не денусь.
Приму таким, каков он есть — с легким отношением к жизни, поклонницами и случайными изменами.
Задыхаюсь от этого предположения. Флер животных страстей окончательно рассеивается, и тогда я понимаю, что нет, ни черта во мне не обнулилось!
Все самообман, и не более.
Решаю не тратить время на поиски халата. На цыпочках выхожу из спальни, прислушиваясь к чужому размеренному дыханию. Как есть голая, пересекаю длинную прихожую.
По заведенной журналистской привычке в моей сумочке всегда имеются ручка и бумага. Выдрав из блокнота лист, я торопливо набрасываю сухие, лишенные каких-либо эмоций строки: «Спасибо за интервью. Фото можешь выслать на электронку редакции. Напоминаю, что твои деньги у Ивана Викторовича, пожалуйста, забери их. Удачи».
Ниже пишу электронный адрес редакции, и номер телефона дяди Вани.
После быстро одеваюсь. На сборы уходит не больше нескольких минут.
Ну вот, и все.
Перед тем как уйти из его жизни насовсем, я заглядываю в спальню. Здесь все дышит им, и тем, что было так недавно.
Недолго вглядываюсь в расслабленные, красивые черты лица Дани.
От боли сжимается сердце, но я не даю себе возможности передумать. Кладу записку на подушку, туда, где лежала сама всего десять минут назад, и тихо ухожу прочь.
Боюсь даже накрыть Даню, чтобы не проснулся.
Бегу опрометью оттуда, застегивая куртку и набрасывая сумку на плечо уже в общем коридоре. На рецепции прощаюсь с администратором.
Холеная красотка-блондинка смотрит на меня удивленно:
—Уже уходите? А Данил Александрович?
Я усмехаюсь, вдруг представив его, мечущегося по холлу в поисках автомата с презервативами.
Впрочем, Данил Александрович, скорее всего, спускался за ними в машину. Такие как он обычно рассовывают изделие номер два по всем карманам.
Даже удивительно, что не подготовился.
Думая о нем цинично, я испытываю некоторое облегчение. Возможно, так мне проще принять правду о ZIMMA.
—Данил Александрович задержится! Пожалуйста, не беспокойте его,— отвечаю ей.
Боюсь, что он бросится за мной в погоню, если проснется. Но в то же время, уходя, еле-еле передвигаю будто налитые свинцом ноги.
Выдыхаю я только на улице, удачно поймав проезжающее мимо такси.
Глава 52
Домой!
Антонина
Первые пару дней я тревожно вздрагиваю от шума паркующихся неподалеку машин, и звука открывающихся рядом дверей.
Мне кажется, что Данил вот-вот отыщет меня дома или на работе, или даже где-то во время встречи с подругой в торговом центре, чтобы устроить хорошую взбучку. Закатить душевный скандальчик. Почертыхаться власть. Ах да, и схватить в охапку в справедливом негодовании, чтобы потом…
Но ничего этого не происходит.
Ни через день, ни через два, ни через неделю. Он не только не ищет меня, а даже не звонит. Не пишет смс. Ничего абсолютно.
Я могу врать кому угодно, только не себе, что не жду этого и, уж тем более, не желаю. Желаю, конечно. А еще, я поступила не очень красиво!
Если бы только можно было повернуть время вспять, я бы непременно дождалась его пробуждения. Сейчас я почти уверена, что мы смогли бы спокойно обсудить все вместе.
Однако история, как известно, не терпит сослагательного наклонения, и мне не остаётся ничего другого, кроме как сожалеть и ждать. Ждать, сохраняя независимый вид.
Терзаясь тоской, звоню дяде Ване, но там тоже глухо — Данил не объявлялся.
Он вообще жив ли, задаюсь я в какой-то момент вопросом.
Узнаю окольными путями, что да, жив и здоров. Можно сказать, процветает и здравствует, активно занимаясь творчеством. От души отлегает немного — от души, но не от сердца.
Как мне забыть этого пацана?!
Рабочий телефон давно мигает вызовом по внутренней связи, волей-неволей вырывая меня из потока тягостных дум.
К счастью, материал по интервью давно готов и даже отредактирован моими более опытными коллегами.
—Тонечка, зайдите к Коре Валерьевне!— раздаётся щебечущий голос секретарши в трубке.
Схватив папку с распечатанными материалами по текущим заданиям, и с гвоздем нашего номера — интервью с ZIMMA, в том числе, я спешу к начальнице. Если она оставит положительную резолюцию на этом документе, интервью немедленно отправится в номер.
Под моей фамилией и без соавторов, впервые, осознаю вдруг с журналистской гордостью. Надо будет тогда переслать этот выпуск родителям!
Хотя нет, не стоит, тут же передумываю я, представив скептическое выражение лица дяди Вани.
Однако в кабинете Коры Валерьевны меня ожидает сюрприз. Вернее, даже не сюрприз, а новость, которая просто ошарашивает.
Начальница не спрашивает меня об интервью или прочей работе. Вместо этого с улыбкой сообщает:
—Антонина Сергеевна, а у нас тут новый эксклюзив от ZIMMA! Традиционно, приглашены вы для получения материала.
Обомлев, я улыбаюсь тоже, но уже в следующую минуту моя вполне искренняя улыбка меркнет. Потому что она добавляет:
—В эту субботу он улетает добровольцем в составе миротворческой миссии с нашими военными в Афганистан.
—Почему он?— только и спрашиваю.
