—Позволю что?— уточняет она чуть-чуть высокомерно, скорее, по привычке.
Он неожиданно отступает, и срывает для нее с ближайшей клумбы маленькое розовое соцветие. Трогательно протягивает:
—Мне просто захотелось! Засушите на память о неловком прохожем!
Она округляет глаза:
—Что вы, нельзя так делать.
—Я рискну,— он обаятельно улыбается,— а вы рискнете принять?
Происходящее напоминает ей сценку из какого-нибудь старого сентиментального фильма, иностранного, разумеется.
В наше время уже не встретишь молодого русского парня, готового срывать для случайной дамы цветы с клумбы, прямо посреди нашпигованного камерами уличного наблюдения движения.
И, совсем как в фильме, раздаётся свисток полицейского. Неудивительно. Ведь они стоят на пятачке самого центра этого крошечного городка.
Полицейский спешит к ним, чтобы предупредить или выписать штраф. Он вдруг вскрикивает по-детски простодушно, хватая ее за руку:
—Бежим?
Она хохочет от нелепости предложения, не делая ни шагу. Она действительно не боится всех полицейских мира, вместе взятых. Вглядывается в него повнимательнее.
Он не бежит тоже, успокаиваясь. Ах, до чего он не похож на тех ее изнеженных, вечно ждущих подарков молодых франтиков!
Она знает суть своей тяги к мальчишкам — она любит их за то, что они дают ей этот дух авантюризма, дают почувствовать себя точно такой же неопытной и юной рядом с ними!
Речь не только о сексе. Хотя, секс для нее все ещё очень важен. Пожалуй, даже куда важнее, чем в то далёкое время, когда ей было двадцать или тридцать лет.
—Ох, и опасный вы тип!— произносит она кокетливо как восемнадцатилетняя, напрочь забывая о том несчастном, уже порядком надоевшем ей спутнике, который остался томиться в ее номере в одиночестве.
—И ещё какой!— отвечает он ей в тон. Но смотрит серьезно,— а вы, конечно, избегаете таких как огня?
Когда полицейский подходит к ним, они оба, захваченные флиртом, уже едва замечают его. На лицах у обоих горит тонкий, едва заметный румянец.
Она легка и загадочна, он — весел и напорист. И она, наконец, позволяет себе увлечься. В который раз…
Глава 43
Игра без правил
Данил
Персонал заводит меня в недра пустынной белой виллы, занимающей приличный кусок пляжа, а затем испаряется так, словно его не было.
Такова политика или, точнее, концепт сервиса. Обслуживающий персонал должен быть незаметен.
На вилле такого уровня чувствуешь себя Робинзоном Крузо на необитаемом острове. С той разницей лишь, что все блага цивилизации под рукой.
Как и маленькая кнопка для вызова того, кто исполнит любой каприз. За твои немаленькие деньги, разумеется.
Это ли не райский отдых?
Катя встречает меня холодно, но в таком прозрачном пеньюаре, который не скрывает фактически ничего. Офигеваю от контраста, окидывая взглядом ее голое загорелое тело без единой волосинки, если не считать головы.
Хотя, ей ли привыкать обнажаться для публики в откровенных выступлениях и клипах? Правда, там она как минимум в трусах.
Катя разговаривает по телефону, едва кивнув на мое «привет» куда-то в сторону низкого и такого же белоснежного, как все здесь, диванчика.
Прямо рай посреди белых облаков и бирюзового океана.
Подумав, я кладу на стол пушистую охапку местных цветов, которые приволок сюда в честь дня ее рождения, и отправляюсь гулять по громадной гостиной, покуда не утыкаюсь на террасу с каплевидным голубым бассейном.
От вида захватывает дух, но я недолго скольжу взглядом по зеркалу воды. Прислушиваюсь. Катя ругается с братом по телефону где-то совсем рядом.
К моменту моего приезда, я знаю, прошли уже сутки, как их общая мать не выходит на связь.
—Значит, ты не можешь подвинуть свои планы, а я должна все бросить и ехать на Фиджи?— слышу ее возмущённый голос,— у меня на завтра зафрахтована яхта. Прибудут новые гости! Почему бы тебе самому не поехать и не нанять какого-то частного детектива или как там, мать их, называют, чтобы помочь местным полицаям? Это все должна делать я, девочка, ты серьезно?!
Уголки моих губ вздрагивают в улыбке.
—Какое, нахрен, закрытие МКФ, Тимур? Ты актёр?!— вопит она,— слушай, только не надо мне рассказывать… я это все знаю! Но она и твоя мать тоже!
Замолкает ненадолго.
—Да, приехал. Ладно, поговорим позже.
Я быстро возвращаюсь «на позицию», то бишь, к белому дивану.
Голая, очень голая Катя появляется откуда-то из овальной арки сбоку. Приближается ко мне в том самом просвечивающем, развевающемся халате так стремительно, что я сглатываю.
Сижу, не шелохнувшись. Неужели так сразу, с места в карьер? Изголодалась девка.
Усмехаюсь.
—Привет,— произносит Катя, поравнявшись с тем местом, где я сижу.
В ноздри бьет сильный, волнующий запах ее духов и накремленного, чуть-чуть лоснящегося тела.
Скользкая, должно быть. Как змейка.
—Привет. С днём рождения,— я встаю, минуя ее нахальную близость.
Подхожу к рассыпавшимся по всему столу, ароматным ветвям с полураскрытыми яркими бутонами всех оттенков красного. Сгребаю их:
—Может, поставишь куда-нибудь в воду?
—Спасибо,— она глядит не на цветы, а на меня,— пусть полежат там. Здесь цветов как грязи.
—Ладно. Как ты вообще?
—Нормально.
—Расстроена чем-то?
—Так,— неопределенно передергивает плечом,— Дань. Ты присаживайся!
Но стоит присесть, и Катя тут же плюхается ко мне на колени.
Ерзает там, устраиваясь поудобнее. Смотрит так, как будто мы давно любовники.
—Исчезла мамаша моя куда-то! На телефоны не отвечает,— вдруг возвращается к этой теме.
Я решаю поддержать игру. Обхватив Катю за талию, медленно провожу рукой по шелковисто-гладкой коже длинной ноги.
—У взрослой женщины могут быть дела. Найдётся,— отвечаю уверенно.
—Она, возможно, утонула,— вздыхает. Наклоняется ближе к моему лицу. Щекочет своим дыханием.
—Почему так думаешь? Она что, впервые не отвечает на звонки?— реагирую.
—Да потому что она каталась с одним парнем на лодочке, которую рыбаки потом нашли в океане, Шерлок! А их нет.
—Извини, что спросил,— я пытаюсь отвернуться от ее лица,— тебе, наверное, очень плохо?
—Мы не слишком-то были близки. Меня воспитывали няньки да учителя в школе-пансионе, пока она меняла мужей и любовников,— отвечает спокойно,— а Тимуру, как обычно, по*ер! Хотя она и его мать тоже!
