Однако мне не доведется все это увидеть, и сердце начинает ныть. Хотя я надеюсь, что, стоит мне вернуться в Кэптон, все раны затянутся. И, может, когда на меня уже не будет давить обязанность находиться в магическом мире, исчезнет тоска и чувство близости с ним.
–Я бы с удовольствием побывала с тобой на праздниках. И вдруг удастся, кто знает? У меня вполне может ничего не получиться. И тогда через две недели мне придется вернуться на коронацию.
Перед уходом Эльдас ясно дал мне понять – мы заключали сделку на три месяца. Неважно, буду я в Срединном Мире или в Кэптоне. Если прежде, чем выйдет время, мне не удастся изменить сложившийся порядок, то коронации не избежать.
Мы отстраняемся друг от друга, и я глажу Уиллоу по плечам. Целитель едва сдерживает слезы, и у меня самой начинает щипать глаза. Когда я только принималась искать выход, то даже не представляла, насколько тяжело мне будет уйти.
–К тому же,– убеждаю я, пытаясь храбриться,– если я окажусь в Кэптоне, то к тебе вернется Поппи. И у тебя будет не так много работы.
–Я вполне справлялся,– бормочет Уиллоу. И, в нетипичной для себя манере, крепко меня обнимает.– Береги себя, Луэлла.
–Ты тоже.
Когда целитель отпускает меня, я поворачиваюсь к Ринни. На лице ее написано гораздо больше эмоций, чем я ожидала. А я-то думала, она решила порвать с начавшей зарождаться между нами дружбой.
–Это ошибка,– наконец, сообщает она.
–Нет. Сила королев слабеет. Лилиан даже не думала, что все это продлится так долго. Мы должны…
–Ты бросаешь его. Вот в чем ошибка,– поясняет эльфийка. Уиллоу разглядывает собственные ноги, явно не желая находиться здесь и слышать столь личный разговор.– Он любит тебя, Луэлла.
Тогда почему он не сказал?
И зачем промолчала я?
Я пытаюсь улыбнуться, несмотря на глубокую печаль, пустившую корни в сердце. Пока еще тонкие, как росток сердцекорня, который я взяла с собой. Но со временем они уплотнятся, наполнившись решимостью или сожалением. Я все же надеюсь на первое.
–Чему-то просто не суждено сбыться.
–Жалкое оправдание. Да ты и сама это знаешь.
–Ринни,– с упреком в голосе произносит Уиллоу.
–Ты бежишь от него, потому что боишься. Ведь ты понимаешь, что все по-настоящему.– Ринни впивается в меня пристальным взглядом.– Ты нашла в себе смелость прийти сюда с высоко поднятой головой. И почти в самом начале отважилась сбежать, даже не представляя, что тебя за это ждет. Ты храбро билась со Служителями Дикого леса ради Харроу и всех жителей Срединного Мира.
–Но…
–Но ты бежишь от настоящих чувств,– заканчивает она за меня.– Почему?
Я качаю головой.
–Я и не жду, что ты поймешь.
–Хорошо. Потому что я и впрямь не понимаю.– Как ни странно, Ринни делает шаг вперед и прижимает меня к себе. Довольно неуклюже, словно против воли. Однако, думаю, не обняв меня, она была бы еще больше недовольна собой.– Послушай,– шепчет эльфийка.– Грань отзывается лишь на Эльдаса и его магию. На тебе его благословение, и так ты сможешь вернуться в свой мир. Но, оказавшись там, не забудь, что у тебя есть кое-кто, недоступный почти никому. Проводник. Прислушайся к здравому смыслу. А мы будем тебя ждать.
–Я не…
–А теперь ступай и все исправь.
Ринни почти толкает меня ко входу в туннель. А потом отворачивается. Когда я захожу внутрь, она уже направляется обратно в город. Уиллоу медлит. И прежде чем меня обволакивает дымка Грани, я вижу его полные печали глаза.
Я иду одна в темноту. Магия Эльдаса вьется вокруг лодыжек.
«Я предоставлю тебе проход»,– сказал он и даровал мне магию. Именно так, на мой взгляд, король жалует титул рыцаря. Но этот плащ, что я несу на плечах, холоден и полон одиночества.
В мысли врывается низкий вой.
Остановившись, я поворачиваюсь туда, откуда исходит звук. На валуне сидит Крюк. Его шерсть сливается с темнотой, и я вижу лишь ярко горящие глаза. Но я знаю, что это он.
–Иди сюда.– Я сажусь на корточки, и волк спрыгивает рядом. Он грустно смотрит на меня, словно все понимает. Будто чувствует исходящий от меня запах печали.– Я должна,– шепчу я частичке Эльдаса, которую полюбила задолго до того, как узнала, что Крюк – его странное, но прекрасное продолжение.– Пожалуйста, пойми, так надо. Для меня нет места в Срединном Мире. Ведь это ради наших миров. И ради всех девушек, что могли бы быть после меня.
Крюк снова воет, и я опускаю голову. Волк подходит ближе, и я обвиваю руками его пушистую шею. Преграда, что сдерживала слезы, рушится. И я рыдаю, уткнувшись в мех Крюка.
Я плачу о потерянном времени. И обо всем, что могло бы быть. О сладких воспоминаниях, которые мне даже не суждено иметь. Ведь любовь, что расцвела между нами, волей обстоятельств была обречена еще прежде, чем смогла по-настоящему начаться. Мне не хватает его кожи под подушечками пальцев, спадавших на меня шелковистых волос, время от времени появлявшейся в голосе хрипотцы. И я понимаю, что уже скучаю по Квиннару, лежащему за окнами замка, и по празднествам, которые мне не суждено увидеть.
Не знаю, сколько времени я, сжавшись, плачу в Грани. Но слезы наконец иссякают. Утерев щеки ладонями, я отстраняюсь от волка. И поднимаюсь на ноги, все еще прерывисто дыша. Я выплакала все, что скопилось, и теперь во мне осталась одна лишь решимость.
–Пойдем, в последний раз.
Крюк идет рядом со мной сквозь Грань. Завитки тумана вокруг меня редеют, и вскоре появляется сумеречный лес. Граница между мирами истончается, и, переступив ее, я ощущаю, как начинает покалывать в затылке.
Остатки магии Эльдаса спадают с меня и уносятся прочь, подхваченные ветром, словно бы ее никогда и не было. Пройдя еще с десяток шагов, я слышу позади тихий вой и понимаю, что дальше иду одна. Остановившись, я оглядываюсь назад, на Крюка. Он сидит на краю Грани, не осмеливаясь идти дальше. Уши опущены, хвост неподвижно лежит на земле, на морде застыло печальное выражение.
–Возвращайся,– тихо велю я.– И спасибо за все.
Крюк тявкает, потом еще раз.
–Береги себя, Крюк,– через силу выдавливаю я.
Когда я спускаюсь по дорожке к храму, по залитому солнцем секвойному лесу эхом разносится одинокий вой.
Я не оглядываюсь. Я смотрю вперед, на мир, в который так стремилась. Воздух кажется таким же, как я помню. Сладковатый от торфа, он пахнет соком секвойи с примесью океанских брызг. В лесу царит поздняя весна. Она наполняет меня жизненной силой, которой недоставало в Срединном Мире, немного сглаживая боль расставания. И я шагаю бодрее. Это жизнь, а не ее иллюзия, преобладавшая в лежащем за Гранью мире.
Первым меня замечает Хранитель, подметающий площадь перед храмом. Нахмурившись, он наклоняет голову, словно пытаясь понять, почему кто-то из Кэптона бродит в глухом лесу возле Грани.
