Но у меня нет возможности его поблагодарить. Из легких выбивает воздух, и я погружаюсь в темноту.
«Держи себя в руках, Луэлла»,– велю я себе. Я знаю, что будет дальше, и не собираюсь терять рассудок от потрясения.
Я все глубже и глубже погружаюсь в землю. Я уже два раза общалась с троном и сейчас ощущаю нечто среднее. Он поглощает меня, как и в первый раз. Но менее жестко, почти как во второй.
Там, где мог бы быть мой живот, ощущаются призрачные пальцы Эльдаса. Если у меня вообще есть живот в этом состоянии.
«Сосредоточься,– слышу я его слова.– Магия отвечает тебе. Ты хозяйка. Трон не владеет тобой».
Постепенно я начинаю осознавать окружающее. Не то чтобы вижу, скорее начинаю лучше понимать, что находится вокруг. Я вишу в коконе, укрытом глубоко в корнях трона из секвойи. Внутри того самого темного пятна, что прежде не смогла разглядеть. Запертая в клетке из искривленных корней.
Все тянется отсюда. Берет начало в этом месте.
«Семя». Я помню, как прочитала об этом в одном из дневников. И это семя поддерживает жизнь в Срединном Мире. Это семя древа, питающего мир дикой магии. Грань создает границы, но без семени она была бы пустым сосудом.
«Первая Людская королева и король эльфов вместе работали над созданием Грани»,– бродит в голове странная мысль, словно бы кто-то нашептывает ее мне.
«Эй!» – зову я.
Тишина.
Я пытаюсь добраться до окружающего мира, но натыкаюсь на пустоту. И все же, кажется, руки касаются всего. В этом сумрачном месте извечных начал я вижу неясный образ.
Женщина в короне тянется вперед. Сажает…
Сажает? Что именно? Я видела это прежде?
«Сердце корень помнит».
«Помнит что?»
Но мимолетные образы исчезают, а за ними по пятам следует усталость. Мне нужно сосредоточиться на своей задаче. В этой темной пустоте существуют отголоски тысяч королев, и я не могу позволить себе в них затеряться.
Чудесным образом я подбираюсь к великим корням, что поддерживают Срединный Мир. Я чувствую те же крики, исходящие от земли. Но в этот раз не столь голодные и требовательные.
«Они знают, что я вернулась»,– внезапно понимаю я. Растения, животные, все живое в Срединном Мире сознает, что королева вернулась, чтобы о них позаботиться. Они не кричат в пустоту кажущейся бесконечной зимы, но заявляют о своих нуждах, чтобы в пробуждающийся мир могло прийти лето.
«Ладно,– уступаю я.– Бери, что нужно».
Стоит только дать разрешение, и я чувствую, как усики проникают мне в плоть. Они вонзаются в меня с неизменной жестокостью. От боли я стискиваю зубы. Но когда мир принимается тянуть магию из самого моего естества, тело начинает неметь.
«Хватит,– велю я.– Прекрати».
Но Срединный Мир не слушает. Этот искусственно созданный мир бедствует и хочет есть.
«Больше, больше, больше»,– кажется, твердит он. Равновесие нарушено, и мир не знает, когда следует остановиться.
«Хватит!»
Стебли сжимаются вокруг меня. Я не могу выдавить ни слова. Они сплетаются во мне. Они разорвут меня на части в этом темном, одиноком месте.
Внезапно невидимые усики разжимаются. И легкие вновь становятся моими собственными. Разум свободен и существует лишь в моей голове.
Я прижимаюсь к чему-то твердому и теплому. Два корня еще цепляются за меня, но… Нет, это не корни. Это руки. Я моргаю в полумраке тронного зала.
И вижу лишь Эльдаса.
Он прижимает к себе мое дрожащее тело. Лишь его объятия не позволяют мне развалиться на части. Я хочу поблагодарить его, но слишком вымоталась. Говорить трудно. И думать тоже.
–Ты справилась,– бормочет эльф. Голова покоится на его плече, у изгиба шеи.
–Этого хватило?– хрипло спрашиваю я.
–Хватило. Более чем.
Надеюсь на это. Я закрываю глаза. Кажется, все получилось. Некогда холодный мир теперь стал теплым. В глубине души я понимаю, что мне знакомо это ощущение. Однажды я уже чувствовала нечто подобное.
Он так же держал меня, когда едва знал. После того, как я впервые села на трон. Я не могу ухватить неясные мысли. Они выскальзывают, растворяясь в накрывающей меня неодолимой черноте.
Я просыпаюсь несколько часов спустя в своей кровати.
Брезжит рассвет, акварельной кистью окрашивая комнату в оттенки барвинка и жимолости. Я чувствую себя так, словно пробежала марафон. Не то чтобы мне приходилось заниматься этим прежде. Но я наблюдала за сокурсниками в Лэнтоне, и подобные забеги казались чересчур выматывающими.
Когда я пытаюсь подняться с постели, кажется, в теле трещат и хрустят все кости. От этих звуков просыпается Крюк. Поскуливая, он нетерпеливо скачет, стараясь дотянуться до моего лица. Влажный нос, горячий язык и теплое дыхание возвращают меня к реальности.
–Я тоже рада тебя видеть,– мягко говорю я, зарываясь пальцами в темный мех.– Прости, что потревожила.
Как только Крюк убеждается, что я еще жива, хотя тело пытается твердить обратное, я спускаю ноги с кровати и стараюсь встать. У меня все болит, и даже простой поход в ванную дается нелегко. Все не так плохо, как в первый раз, но я представить не могу, что подобное придется делать постоянно. Из-за женских дней я и так мучаюсь каждый месяц. Не хотелось бы так же, если не более часто, страдать еще и из-за магии.
Тишину нарушает тихий вздох, и я замираю, глядя на дверь спальни. В гостиной явно кто-то движется. Крюк дергает ушами, но, уже устроившись в изножье кровати, лишь поднимает голову, поняв, что я не собираюсь вновь ложиться. Я отметаю мысль о том, что в моих вещах роется какой-то вор или убийца-фейри. Если Крюк не считает звук угрозой и даже не рвется проверять, кто там, то и мне не стоит беспокоиться.
Беззвучно я выскальзываю в гостиную. Там, на диванчике с богатой обивкой, съежившись, спит Эльдас. Поджатые длинные ноги упираются в подлокотник, колени свисают над краем. Он укрыт тонким одеялом, которое я нашла в глубине гардеробной и достала, чтобы дополнить роскошный бархат мебели. Оно до смешного маленькое, и кажется, будто долговязый мужчина накинул на себя салфетку, чтобы согреться.
Я на цыпочках прокрадываюсь обратно в спальню.
–Подвинься, Крюк,– шепчу я, дергая за пуховое одеяло, сложенное в ногах кровати. С тех пор, как Крюк поселился у меня, я не пользовалась им, чтобы согреться.– Двигайся.
Поскуливая, волк уступает.
Я тащу одеяло обратно в гостиную. Ткань шелестит по ковру, и Эльдас шевелится, что-то бормоча во сне. Одеяло едва не выскальзывает из уставших пальцев, но я крепко держу его, ожидая, пока Эльдас снова успокоится. А потом осторожно накрываю им эльфа. Эльдас чуть дергается, но не просыпается.
Он открывает глаза лишь добрый час спустя. Я, откинувшись на спинку кресла, упершись ногами в стол, с дневником на коленях, пристально созерцаю пространство, погрузившись в свои мысли. Что-то крутится на краю сознания. Я читала о чем-то, связанном с…
