–Я…
–Мама, Луэлла помогла Харроу,– резко произносит Эльдас, поднимаясь с кровати.– Без нее…
–Без нее с моим малышом ничего бы не случилось. Просто взгляни на него.– Она убирает темные волосы с мокрого от пота лица Харроу.
Мне хотелось бы пожалеть эту женщину. Найти в себе сочувствие к ней, как к Эльдасу. Я пытаюсь представить себя на ее месте. По сути, она – любовница бывшего короля, не имеющая реального титула. И, вступив в отношения с отцом Эльдаса, должна была понимать, что первенца у нее отнимут. Я пытаюсь отыскать в душе сострадание, но бросаемые ею в мою сторону убийственные взгляды осложняют задачу.
–Ты знаешь, что нужно дать Харроу,– говорю я Эльдасу.– Если понадоблюсь или возникнут вопросы, ты знаешь, где меня найти.
–Да, спасибо, Луэлла.– Судя по тону голоса, он говорит совершенно серьезно.
–Он не станет принимать того, что сделала эта девчонка.– Женщина бросает взгляд на столик с лекарствами.
–Мама…
–Сколько ей? Восемнадцать?
–Девятнадцать,– спокойно поправляю я.
–Сущий ребенок. Позови Поппи.
–Не могу,– холодно сообщает Эльдас.– Я отослал Поппи с важной миссией, которая продлится по меньшей мере пару месяцев. И я не стану ее отзывать. Так что, если хочешь поставить на ноги Харроу, позволь Луэлле…
–Внук Поппи. Даже этот мальчишка будет лучше ее.
Я вижу, как Эльдас сжимает руки за спиной и костяшки пальцев становятся белыми, словно бумага. Челюсть его напрягается. Но глаза полны печали и тоски. Даже несмотря на то, что в голосе слышатся небывалая холодность и горечь.
–Я король, и все в этом замке происходит по моему усмотрению.
–В твоем замке. Но надо мной ты не властен. Я твоя мать.
–Жаль, что ты никогда не вела себя соответствующе.
–Эльдас.– Я слегка касаюсь его локтя, пытаясь привести эльфа в чувство.
–Как ты смеешь так со мной разговаривать?
–А как смеешь ты говорить так с моей женой!– Слова Эльдаса эхом отдаются во мне. Они оберегают от возрастающего холода и создают тепло, которое растекается по рукам и приливает к щекам.
«Но ведь он не защищает тебя, Луэлла. На самом деле нет».
Просто с моей помощью он нашел, как легко можно уколоть мать. Я отворачиваюсь от них, пряча лицо, и пытаюсь лгать самой себе.
–Харроу нужно отдохнуть,– тихо говорю я.
–Да, мы уходим.– Эльдас отворачивается от матери и, положив большую ладонь мне на поясницу, выводит из комнаты. Он провожает меня обратно в мои покои, за всю дорогу не проронив ни слова.
Но все это время эльф не убирает руку. Для такого холодного мужчины она кажется теплой. И я даже не пытаюсь ее стряхнуть.
Крюк уже вернулся. Увидев нас, он поднимает голову с лап и тихо скулит.
–Прости, что отослала тебя,– извиняюсь я перед Крюком и, отойдя от Эльдаса, сажусь на корточки, чтобы почесать волка за ушами.– Я не хотела рисковать. Вдруг бы Харроу проснулся и стал тебя обижать.
–Никто в этом замке не причинит вреда Крюку. В противном случае ему придется испытать на себе всю силу моего гнева.
Я поднимаю глаза на Эльдаса. Кажется, он слегка покачивается. Черты лица заострились от усталости. Я борюсь с желанием помчаться в лабораторию и приготовить отвар, который поможет эльфу расслабиться и крепко уснуть.
–Потому что он часть тебя?
–Нет, это вовсе не связано со мной. Просто потому, что тебе он небезразличен. А я должен защищать тебя и все, что тебе принадлежит.
–Должен,– шепчу я, грустно усмехаясь.
–На кону стоит моя честь,– без колебаний уточняет он.
–Спасибо,– лишь произношу я. Что еще я могу сказать на столь твердое заявление? К щекам вновь приливает жар.
–Спасибо тебе, Луэлла.– Эльдас бросает на меня почти выжидающий взгляд.– За…– Он качает головой, будто не может подобрать нужных слов.
–За вчерашний вечер?
В его взгляде мелькает замешательство. Кажется, Эльдас чуть подается вперед, словно бы воспоминание о нашем поцелуе притягивает эльфа ко мне. И я наконец признаюсь себе, что вовсе не возражала бы, если бы он снова меня поцеловал. Эта мысль вызывает во мне беспокойство, и я тяжело сглатываю. Заметив это, Эльдас тут же отстраняется.
–Вчерашний вечер лучше оставить на дне бутылки медовухи,– в конце концов говорит он.
–Так ты пытаешься сказать, что был пьян?– спрашиваю я. Меня наполняет разочарование. Я стараюсь отгородиться стеной, пока оно меня не захлестнуло.
–Мы оба слишком много выпили.
«А так он пытается сказать, что сожалеет».
Эльдас посматривает на меня краем глаза, явно ожидая ответа.
–Ты прав.– Мне больно, но я заставляю себя согласиться. Если он хочет отступить, я не стану удерживать. Я ведь все равно пытаюсь уйти.
У него свои обязанности. У меня свои. Лучше всего забыть о вчерашнем вечере и обо всем, что могло бы быть между нами. Если продолжим, то впереди нас ждет лишь душевная боль.
Хотя Эльдас, кажется, немного разочарован. Но он быстро выпрямляется, без сомнений, приходя к тому же выводу, что и я.
Больше не сказав ни слова, он уходит. Я смотрю ему вслед, а потом зову Крюка за собой в спальню.
Впервые с тех пор, как нашла волка, в просторных покоях я чувствую себя одинокой. И, несмотря на весь здравый смысл, в первый раз задаюсь вопросом, что было бы, если бы Эльдас остался.
Двадцать пять
–Ты рано встала,– замечает Уиллоу, входя в лабораторию.
–Да, я хотела кое-что разобрать перед тем, как проверить Харроу.
–Как все прошло?– Уиллоу запрыгивает на одну из столешниц. Сегодня я интересую его больше, чем ежедневные обязанности и даже почесывание живота Крюка. И это о чем-то говорит.
Крюк же явно недоволен подобными переменами.
–Я…– Руки зависают над собираемой для принца корзинкой.– Все как-то странно. Харроу в порядке, или должен быть. Скоро узнаем.
Я быстро пересказываю события вчерашнего дня, опуская кое-какие ключевые детали семейных противоречий. Сомневаюсь, что Харроу или Эльдас одобрили бы такие разговоры. Я также ничего не говорю о странных отношениях, сложившихся у нас с Эльдасом. Мы то тянемся друг к другу, то вновь расходимся в разные стороны. И об этом уже я сама не готова рассказывать.
–Значит, ты с ней познакомилась. С матерью наследника, Севенной.
–Севенна. Само имя звучит сурово.– И вполне подходит резкой женщине, которую я видела вчера.
–В городе ее называют «духом замка»,– доверительно сообщает мне Уиллоу.
–«Дух замка» и «ледяной король». В Квиннаре, определенно, высокого мнения о правящей семье.
