Эльдас отсиживался в замке? Ждал меня? Вчера он что-то упоминал об этом, но среди всех волнений я не обратила особого внимания. Я чуть царапаю ногтями камень. Я ведь думала о нем лишь как о могущественном короле эльфов, холодном и бесчувственном. О том, кто с радостью владеет этим замком.
Но вдруг он такой же пленник сложившихся традиций, как и я? Весьма притягательная мысль. Она вызывает сострадание. Но мне вовсе не хочется питать к нему подобное чувство.
–Времена года вернулись, и жители ликуют. Уже началась подготовка к весенним обрядам,– продолжает Ринни.– Во время коронации силу королевы увидят другие правители и не станут в тебе сомневаться.
При напоминании об уготованной мне роли росток сострадания быстро увядает. Я всего лишь инструмент. Я подарила его миру весну и буду укреплять его правление. Мое предназначение здесь не имеет ничего общего с тем, чего хочу я.
Эльдас вздыхает.
–Надеюсь, это правда.
–Не сомневаюсь, все так и будет.
Эльдас смотрит в дальний угол комнаты. Ринни по-прежнему стоит, чего-то выжидая. Она видит нечто, скрытое от меня. Я бы посчитала, что разговор окончен. Но она отчего-то медлит.
–Ринни,– наконец глухо произносит король.– Ты единственная представительница женского пола, кто когда-либо обедала за моим личным столом. Ты была рядом со мной дольше, чем любой из советников и судей. Ты…– Эльдас пытается выровнять дыхание. Кажется, его переполняют чувства, на которые я не считала его способным.– Ты единственный друг, который у меня когда-либо был. Так скажи, что мне делать? Весна уже пришла, но из-за Завесы еще дуют порывы зимнего ветра. Если она не научится управлять своей силой, я боюсь худшего. Я опасаюсь ее подвести. И страшусь, что в этом месте она, подобно мне, познает лишь страдания. Скоро наступит время коронации. И мне хотелось бы, чтобы до нее она обрела свое место.
Я приподнимаюсь на цыпочки, прислоняюсь к стене, чтобы лучше видеть. Мне хотелось бы рассмотреть выражение его лица. И понять, насколько искренни тепло и беспокойство, что я слышу в его голосе.
Ринни медленно подходит к трону. Я вижу, как она тянется вперед и касается ладонью щеки короля. Внутри все сжимается, но я не понимаю почему.
Эльдас поднимает взгляд. В обращенных на Ринни глазах читается тоска. Но она не убирает руку от его лица, а Эльдас даже не пытается отстраниться. Сомневаюсь, что, если бы его коснулась я, он повел бы себя так же. С другой стороны, впервые дотронувшись до мужа, я его ударила.
«Мне не стоит на это смотреть».
И все же я не могу отвести глаз.
–Глубоко внутри ты хороший, Эльдас. Но очень груб на поверхности. Ты ведь знаешь.– Большим пальцем она поглаживает его по щеке. Каким-то образом эти двое хорошо смотрятся вместе, и подобное кажется правильным. От этого лишь сильней сжимается все внутри.– Луэлла не понимает, что к чему, ведь ты ей не позволяешь. И сам тоже не пытаешься ее понять. Признаю, и я не безупречна. Я злилась на нее, ведь она пряталась. Из-за ее отсутствия за последний год тебе многое пришлось пережить. Ты потратил столько сил, поддерживая Грань, и все же видел, как она слабеет и умирает Срединный Мир. Но ведь Луэлла была не виновата. Я верю в это и знаю, что ты тоже. Ты не можешь упрекать ее за то, что случилось со Срединным Миром, или в том, как сложились обстоятельства. Сейчас я пытаюсь ее узнать, и тебе нужно сделать то же самое.
–Если только она…
–Хватит оправданий,– твердо произносит Ринни, опуская руку.– Узнай ее поближе. Когда ты открылся Элис, она оказалась совсем не такой, как ты ожидал. Может, и Луэлла другая.
Эльдас размышляет над ее словами, и на миг черты его лица смягчаются. Мраморная маска спадает. Но, словно бы осознав свою уязвимость, он вновь поспешно прячется за им самим же выстроенными стенами. Покачав головой, Эльдас поднимается с трона. Обеими руками он ловит ладонь Ринни и сжимает ее.
–Я уважаю твой совет, Ринни. Ты ведь знаешь… Но Элис была особенной. Я не создан для любви…
–Это слова твоей матери,– резко обрывает его Ринни.
Эльдас не обращает внимания.
–Я был рожден, чтоб исполнить свой долг перед Срединным Миром.
–А так говорил твой отец,– вздыхает она.
–Все прочее лишь отвлекает,– заканчивает Эльдас, словно бы не услышав возражений Ринни.– Я не способен дать ей то, что было в Кэптоне. Семью и близких людей. Как я могу подарить то, чего даже не знаю. Но, возможно, я сумею научить ее управлять магией и искать свой путь в этом суровом мире. Для этого я приложу все усилия.
Тринадцать
Я наблюдаю, как Эльдас выходит из тронного зала, а после вылезаю из прохода в стене. От долгого стояния на цыпочках икры сводит судорогой, и я переступаю с ноги на ногу. Это помогает немного успокоиться.
Отчасти мне жаль, что я услышала этот разговор. Теперь я не знаю, что думать об Эльдасе. Частичка сердца уже ноет от сочувствия к нему. Но стоит вспомнить о его жестокости, и эта боль быстро исчезает. Я вспоминаю о Кэптоне, обо всех, по кому все больше скучаю с каждым часом, и сердце теперь обливается кровью.
Эльдас оказался прав. Срединный Мир жесток, и мне бы вовсе не хотелось в нем жить.
«Твой долг»,– машинально напоминаю я себе.
Всякий раз, как наступали трудные времена, я всеми силами старалась помогать жителям Кэптона, исполняя обязанности целителя. Но сейчас… о целительстве можно забыть, а я немногим отличаюсь от марионетки Эльдаса, бродящей по залам замка.
Я не хочу одним лишь своим существованием укреплять его королевскую власть. Все во мне жаждет каких-то действий. Но что я могу? Сама жизнь здесь кажется мне никчемной и пустой.
Я медленно плетусь вверх по ступенькам. Я не знаю, куда направляюсь. Но шагаю по длинному коридору, в который вывела меня лестница. Брожу из комнаты в комнату, пока не ощущаю, как, отвлекая от мыслей, щекочет нос запах земли и торфа.
Казалось бы, он возникает ниоткуда. Словно молния на небе в ясный день. В этом холодном сером замке нет жизни, поэтому любые ее признаки разжигают любопытство. Я следую за запахом сквозь вереницу соединенных друг с другом комнат и, наконец, попадаю в некое место. Я бы, пожалуй, назвала его лабораторией.
Уставленные банками полки тянутся вдоль стен над столешницами, заполненными разноцветными сосудами, кипящими котлами и подставками для сушки трав. По обе стороны от меня стоят высокие столы с разбросанными инструментами, рядом скамьи, чтобы присесть. Дальняя стена сделана из запотевшего от влажности стекла. За ней виднеется нечто размыто-зеленое. Оранжерея. Когда я вхожу туда, кожа мгновенно покрывается потом.
Оранжерея занимает всю ширину замка. Каменные пол и потолок, стеклянные стены, обращенные на север и юг. Растения тянутся вдоль опор, дугой изгибающихся к потолку. Я вижу полки с горшками и насыпные грядки для трав на полу.
