«Я понимаю».
Ничего не ответив, Яконо еще раз окинул взглядом людей в очереди. Медленно опускалось солнце, уже подступала прохлада вечера, и все возчики, шлюхи и предприимчивые местные, собравшиеся у чилтейского лагеря, поплотнее запахивали плащи. Горстка стражников прохаживалась вдоль очереди, проверяя товары и допрашивая людей, пропуская в ворота одних и заворачивая других. Мы не видели в их выборе закономерности и могли только терпеливо ожидать своей очереди, с чем Яконо справлялся с характерной для него легкостью. Я с трудом держала себя в руках.
Мне казалось, что я буду меньше нервничать, когда он рядом, и нет риска, что он доберется до Лео раньше меня. Но чем ближе мы подходили к цели, тем сильнее я тревожилась. Выполнять работу бок о бок означало либо рассказать ему, чем я занимаюсь, либо обмануть. Это выглядело простым на расстоянии, но теперь казалось невыполнимым. Но Мико это нужно. Левантийцы ее подвели. Я не могла.
«Она все равно не будет видеть в тебе свою мать, даже если ты добьешься успеха».
Я прикрыла глаза. Холодный ветер трепал мне волосы.
«Думаю, я так часто велела тебе заткнуться, потому что, хоть и владею кинжалом, ты владеешь правдой, а она ранит больнее».
«Хм».
Мы продвинулись вперед в очереди.
«Быть честными друг с другом непросто»,– сказала она.
«Правда? Кто бы мог подумать. Но, как бы то ни было, я жалею, что сбежала от Унуса».
«Ну спасибо. Только ты бы сделала это снова, если понадобится. Я не знаю, как жить с тем, кого интересуют мои желания, только если они не идут вразрез с его собственными».
Горечь правды опять меня ранила, но сказать было нечего. И она права: япросто ужасна.
–Что у тебя за груз?– спросил один из охранников у возницы перед нами.
Яконо обернулся ко мне.
–Ты готова?
–Ну конечно готова. Мы стоим здесь не меньше часа.
–Быть готовой стоять здесь – это не то же самое, что готовность к работе.
–Я готова, просто не привыкла работать с кем-то еще.
–Как и я. Потому и спросил, готова ли ты.
Охранники дали вознице знак проезжать в лагерь, теперь они подошли к нам еще на шаг ближе. Хотелось бы знать, обычный ли это уровень предосторожности, но за последние несколько минут я не выяснила об армейских лагерях ничего нового.
–Вы зачем приехали?– спросил охранник у человека впереди нас, и я, пожав плечами, позволила себе вжиться в образ. Не то чтобы перемена была серьезной. Я ведь и так просто шлюха, скучающая в очереди у армейского лагеря.
Охранник отказал во входе человеку впереди нас и посмотрел в нашу сторону. Я привыкла, что подобные мужчины рассматривают меня сверху донизу, как будто имеют право на мое тело, но обычно они не выглядели такими скучающими.
–Здесь и без тебя полно шлюх,– сказал он.– Иди, поищите монет где-нибудь в другом месте.
–В другом?– повторила я.– Но мы уже здесь. Другое место – трата времени.
–Если не желаете провести его вместе с нашими левантийскими друзьями,– охранник сплюнул на траву,– здесь вы тоже впустую тратите время.
–Уверены?– спросил Яконо чуть игриво, противоречащим брошенному на охранника дерзкому взгляду.– Я уже вижу одну причину, по которой нам очень даже стоит тратить здесь время.
Охранник сглотнул, его взгляд скользнул по Яконо и остановился где-то выше его плеча. Я приняла это за своевременно поданный знак и сунула в руку охранника пару монет.
–Ладно,– произнес он, засовывая монеты в карман и больше не глядя на Яконо.– Но не говорите, что вас не предупреждали.– Он кивнул в сторону лагеря.– Ну же, идите внутрь.
Когда мы шли к воротам, я сказала:
–Для человека, который утверждает, что не интересуется любовными утехами, ты очень неплохо справился.
–Я утверждаю?– нахмурился Яконо.– Какое отношение исполнение роли имеет к моему отношению к любви?
–Не знаю. Просто выглядит странно.
–Я видел достаточно флиртующих, чтобы знать, как это выглядит. Приму твои слова как комплимент моей четкой работе.
В его речи звучала горечь. Время для разговора на такую тему было неподходящее, но я все равно продолжила:
–Ты и правда не любишь секс?
–Правда,– ответил он, не переставая оглядывать сборища солдат и шатры, как следовало бы и мне.
–У тебя, наверное, тоже есть нелюбимые занятия или еда.
–Да, но… разве не все мы одинаково наслаждаемся телесными удовольствиями, ведь у всех есть тело?
–Мне и раньше говорили нечто подобное, но моя точка зрения от этого не изменилась. Ты подумай только, какие разные у всех нас тела. Как по-разному все мы мыслим. У нас разные вкусы, разные языки. Нет ничего одинакового для всех, тем не менее, это совершенно нормально – до тех пор, пока мы уважаем друга.
–Боже, благодаря тебе я чувствую себя худшим человеком на свете, даже просто задавая вопросы.
Он внезапно остановился и обернулся ко мне, выходя из роли.
–Знаешь, это нечестно. Я ответил на твои вопросы без осуждения, и хотя мне каждый раз приходилось оправдываться, я лишь приводил аргументы. Если из-за моих ответов ты ощущаешь себя неловко, это тебе следует об этом задуматься, а не мне извиняться. А теперь, может, мы прекратим этот разговор и займемся тем, для чего сюда прибыли? Давай разделимся и соберем все возможные сведения о его перемещениях и обстановке. Встречаемся здесь на закате.
Яконо не стал ждать моего согласия – просто развернулся и зашагал прочь. Свободная накидка соблазнительно соскальзывала с его плеча при ходьбе и вилась вокруг ног.
–Кажется, я и вправду худший человек в мире,– пробормотала я.
«Я бы предложила подменить тебя, чтобы дать возможность разобраться с собой, но в умении принимать соблазнительные позы и демонстрировать мужчинам нашу грудь мне до тебя далеко. И к тому же я скорее прикончу Дуоса, чем стану с ним разговаривать».
Игнорируя последний укол, я ответила:
–Может быть, тебе просто стоит брать контроль всякий раз, когда я говорю с Яконо. Ты ему понравишься больше, чем я.– Я вздохнула. Армейский лагерь казался мне подходящим местом, чтобы утопить печаль в выпивке и исчезнуть. К сожалению, я должна была найти Лео раньше, чем его найдет Яконо.
Не хотелось, чтобы ко мне лезли мужчины, так что я не крутила задом и грудью, не ловила взглядов солдат, а просто пошла к центру лагеря. Хотя я по-прежнему ничего не знала про армейские лагеря, но все же решила, что это самое подходящее место для шатров, принадлежащих тем, кто облечен властью. Здесь было несколько крупных шатров, которые возвышались над остальными и даже над крышей дома, выстроенного из старых бревен и похожего на часовню.
